Холодные головы: как живется семье, добровольно отказавшейся от всех благ цивилизации

Пять лет назад житомирские художники Василий и Виктория Сирики оставили благоустроенную городскую квартиру и собственную мастерскую и поселились на участке заброшенной земли в сорока километрах от Житомира. Тогда в селе Стрибиж мало кто верил, что семья с двумя сыновьями (младшему тогда было всего пять лет) останется здесь надолго. Однако они доказали: в автономном режиме можно и жить, и развиваться. Фокус решил воочию понаблюдать жизнь в "автономии" Сириков.

Первоклассник дядя Степа
Еще до поездки приходилось слышать, что на их выставки, которые пару раз в год проходят в Житомире, собирается местная элита; что Василия называют не просто художником, а с приставкой "космо-"; что живут Сирики чуть ли не под открытым небом и обладают невиданными сверхспособностями. Когда Фокус созвонился с отшельниками, необычное сочетание практичности и "потусторонности" отца семейства привело в некоторое замешательство.

– Мы уже неделю как чувствуем, что к нам кто-то пробивается, – бодро чеканил Василий в трубку. – Да-да, мы вас на энергетическом уровне почувствовали. Вы когда к нам ехать будете, заверните в соседнее село Барашевку за нашими бочками. И Степку нашего из сельской школы заберите.

С первым заданием справились легко. Да и школу нашли быстро. Подъехали к ней как раз, когда подходил к концу дет­ский утренник. Из спортзала гурьбой высыпали принцессы, снежинки, парочка ниндзь-черепашек, человек-паук. И Степа. 10-летний мальчуган с длинными волосами, перехваченными повязкой, выглядел далеким славянским отроком. И он, как оказалось, был вовсе не в маскарадном костюме. Не хватало только лаптей.

– Я хожу в первый класс, а после каникул должны перевести во второй, – по дороге домой пояснял Степан.

Первоклашку-переростка совсем не смущает такое положение дел. Для него учеба – что-то вроде хобби: занятие необязательное, но временами интересное. На том чтобы ребенок пошел в школу, настояли чиновники из районного управления образования, которые несколько раз приезжали к Сирикам. Те в итоге согласились с системой, правда, на своих условиях. Степа посещает школу раз в неделю и сдает учебный материал экстерном.

– Родители говорят, что школа больше отвлекает, чем помогает найти свое призвание, – рассуждает он. – Главное, это воспитать свою душу, а знания – они вокруг нас, в природе, а не в книгах. Надо учиться видеть и чувствовать.

Планов на будущее Степа пока не строит. Большую часть времени он проводит в творческих экспериментах или созерцании мира. Мастерит обереги, которые охотно покупают в городе. Его старший брат 20-летний Тимофей работает в Житомире маляром-штукатуром. По словам Степы, Тимофею по душе образ жизни родителей, он собирается пойти по их стопам, только "найдет свою половинку". Тогда, как и Сирики-старшие, будет обустраиваться на земле.

Сотовый вигвам
Угодья семьи – это два гектара земли на краю села, возле леса. Двор не похож на сельский: нет ни забора, ни скотины, ни лающих псов. Зато впечатляют колоды с пчелами, банька в виде храма и странная конструкция, издалека напоминающая приземлившуюся на стог сена летающую тарелку.

– Это наш сеновал, – показывает на "НЛО" Степан и кивает на три палки с колокольчиком, сложенные наподобие арки, – а вот ворота.

Навстречу выбегает бородач в шортах, за ним – женщина в легком платье. Кажется, они и не замечают, что на дворе –10ºС. Мороза для Василия и Виктории, которые напоминают фантастических героев, вроде бы и не существует. После недолгого знакомства нас приглашают в дом. Внутри он напоминает соты. Центральное помещение – гостиная и кухня: здесь стоит печка и готовится еда. К нему примыкают еще три подобных комнатки, стены которых образуют тупые углы: спальня, кабинет, чулан.

– Так в дохристианские времена славяне строили, – уверяет хозяин. – Это энергосберегающее пространство, на его обогрев ресурсов уходит меньше, чем на такую же жилплощадь классической формы.

– Когда мы сюда приехали, то и не думали строить дом, – подключается к разговору супруга Василия. – Хотели сделать что-то вроде индейского вигвама или шалаша. Мы ведь больше времени проводим на улице, а в доме просто вещи храним. В прошлом году даже спали на дворе.

За угощением – тыквенной запеканкой с травяным чаем – хозяева рассказывали, как дошли до такой жизни. Сирики считают теперешнее свое бытие куда более интересным, чем годы, проведенные в Москве, где Василий работал главным художником театра "Дикси", и в Петербурге, где супруги трудились в керамической мастерской. В родном Житомире у них осталась своя студия, но бегством от нереализованных творческих устремлений и жесткой конкуренции их переезд в глубинку назвать нельзя.

– Как-то услышали по радио передачу про людей, которые оставляют свои городские квартиры и уезжают в села, – говорит Виктория. – Идея заключается в том, чтобы создать свое родовое поместье, где можно жить, основываясь на духовных принципах. Такой способ ухода от манипуляций современного общества мы посчитали нормой.

Свое место они нашли как раз рядом с лесом, который до раскулачивания принадлежал прадеду Василия. Так что поместье и в самом деле вышло родовым.

Просто мало едим
Кажется, отшельники живут в режиме героя фильма "День сурка". Но Сирики уверяют, что, наоборот, их жизнь здесь гораздо разнообразнее, чем в городе.

– Мы живем в познании, а не в спешке, – объясняет Василий. – У человека, который наблюдает за природой, развиваются ум и интуиция, ощущается своя связь с окружающим пространством, со Вселенной. Мы стали понимать, как наши мысли формируют реальность. Научились чувствовать на расстоянии и друг друга, и людей, которые думают о нас. Кстати, в нашем доме ненужные вещи дематериализуются – предметы, которыми никто не пользуется и которые никому не нужны, сами исчезают.

Быт Сириков предельно прост. По сути, так и жили сто лет назад. Электричества, а стало быть, и холодильника в доме нет. Стратегические запасы вегетарианцев – это овощи со своего огорода, моченые яблоки, березовый сок, сухофрукты, травы и мед. Хлеб выращивают сами, изредка покупают в городе крупы – за покупками отправляются на велосипедах или пешком. По два килограмма риса и гречки хватает на всю зиму.

– Мы просто мало едим, – отмечает Василий. – Весной питались через день, больше не хотелось. Летом употребляем в основном только фрукты.

С тех пор как семья перебралась в "поместье", Василий принципиально отказывается творить на продажу. Основная часть его картин – сюжеты из собственной жизни. Именно эти работы больше всего интересуют посетителей выставок. После нескольких "выходов в свет" по соседству с художниками-отшельниками даже появились их последователи. Правда, пока в своих владениях они бывают наездами. Все-таки для того, чтобы жить, как Сирики, нужно не только очень этого хотеть, но и уметь все делать своими руками.

Что же касается денег, то художники их не зарабатывают, а, по семейному выражению, выменивают. Раз в месяц на одной из центральных житомирских улиц появляется небольшой раскладной столик, за которым стоит Виктория. На нем – ее картины и обереги. Выручка и идет на нужды семейства, а они настолько скромные, что удовлетворить их не помешают никакие финансовые катаклизмы.