Селяне в столице. Репортаж Фокуса

– Мой дом стоял там, где сейчас центральная площадь киевского жилмассива Троещина. Нас выселили еще в середине 80-х. Я тогда очень радовался, что в город перееду. Сейчас жалею и понимаю, почему многие старики из-за этого переселения умерли раньше времени, не смогли жить в "клетках", – рассказывает бывший житель села Троещина Петр Франко, который теперь живет в высотке на Теремках.

Идея стирания граней была очень популярна в Союзе. Какие только грани не стирали – между сказкой и былью, мужчинами и женщинами, умственным и физическим трудом. Проще всего оказалось с городом и деревней – помогла урбанизация, благодаря которой те из сельских жителей, кто был способен передвигаться, мигрировали в города. Некоторые, впрочем, надолго застряли между деревней и городом: слева – курятник, справа – многоэтажки-новостройки.

Последние из могикан

– Это свинья Машка, а это Фроська. У них недавно родилось по десять поросят. Только вы их не трогайте, взыграет материнский инстинкт – могут укусить, – предупреждает Наталья Юрченко, которая вместе с мужьями – нынешним и бывшим, а также четырьмя взрослыми детьми продолжает жить в частном доме, окруженном высотками киевского жилмассива Позняки.

Эти люди живут самой что ни на есть сельской жизнью в получасе езды на метро от Крещатика. Юрченко выращивают и продают ягоды, овощи, поросят. Держат коз, кур. Кормят живность тем, что на огороде вырастет; отходами, которые соседний детский садик отдает; с местными бомжами договорились – те собирают харчи по окрестным помойкам, получая пять гривен за большой пакет с кормом.

До метро от дома минут десять, но когда оказываешься за ветхим забором участка, ощущение города пропадает: окружающие высотки кажутся странными декорациями к спектаклю о деревенской жизни. Благодаря кризису семье Юрченко стало жить спокойнее.

– Последний раз застройщики предлагали нам пять квартир – по одной на каждую семью, живущую в доме. Детям, мне с мужем, моему бывшему мужу – однокомнатные и двухкомнатные. Мы согласились – все равно в покое не оставят. Но пока строительство, к счастью, замерло, – рассказывает Наталья.

Не нужен нам берег турецкий

Жизнь "на земле" позволяет прокормить себя не всем столичным селянам.

– У нас участок маленький, несколько соток. Выращивать можем разве что помидоры и яблоки, – говорит Людмила Прокопчук, жительница села Троещина, окруженного крупным жилмассивом Киева. – О том, чтобы держать корову, не может быть и речи. Их на все село осталось три-четыре.

Чтобы свести концы с концами, Людмила и ее муж Александр садятся в машину, недавно разменявшую четвертый десяток, и едут в Черниговскую область, на родину мужа – там остался большой огород. Оттуда привозят свеклу и картошку. Так и живут – с огорода на огород. До ближайшего городского транспорта минут двадцать пешком. Но променять все это на жизнь в многоэтажке Прокопчуки не хотят.

Немолодым людям проще переехать из большого города в поселок, чем наоборот, объясняет психолог Татьяна Кульбачко.

– Люди в селе живут приусадебным хозяйством, из-за этого чувствуют себя более защищенными, – рассказывает она. – В городе они всего этого лишаются. Кроме того, в селе гораздо сильнее развита община – горожане практически не знают соседей. Сильнее в селах и родственные связи.

Психолог утверждает, что масштабы стресса, связанного с переездом на новое место жительства, зависят и от возраста, и от характера. К городским условиям легче адаптируются активные, гибкие, не боящиеся риска люди. А тревожные, мнительные, ранимые смену привычного уклада переживают тяжело, для них это психологическая травма.

Бои за бюджет

Обитателям последнего деревенского дома на жилмассиве Позняки в Киеве за их жилье вместе с участком предлагают только гостинку. За право никуда не переезжать семья Зинченко ведет бои уже пять лет. Живут загнанные в яму: когда строили высотки, намывали песок, в результате частный дом оказался в яме. Когда-то залив около их дома выходил к Днепру, а не был похож на сточную канаву. У семьи была лодка, на ней плавали через Днепр прямо на Печерск – на рынок. Держали пять коров и десятки кроликов. Сейчас осталось только несколько собак.

Жители сел часто не хотят становиться горожанами и по меркантильным соображениям. После присоединения к городу деньги, предназначенные на обустройство территорий, идут не через сельсовет, а через городские бюджеты. Денег, понятное дело, больше не становится. Случаются и многолетние споры по этому поводу, как, например, в Луганске, где жители поселка городского типа Металлист не захотели становиться частью города.

– После того как села присоединяют к мегаполису, возникают парадоксальные ситуации: управление идет и со стороны сельсовета, и со стороны городского совета. Например, у нас есть такой административный уродец, как Инкерманский городской совет Балаклавского района города Севастополя. Когда нужны деньги, глава сельсовета идет с протянутой рукой в горсовет, а когда дело доходит до дележа земель, каждый тянет одеяло на себя, – рассказывает директор Центра "Институт города" Александр Сергиенко.

Как объясняет Александр, на Западе у общин есть реальное самоуправление – со своими бюджетами, представительскими, исполнительными и административными органами. Жители от этого только выигрывают: они знают, что их проблему решат, к тому же гораздо быстрее. Только те вопросы, которые невозможно урегулировать на местах, передают на более высокий уровень.

Природа бьет в нос

Немало и тех, кто к прелестям жизни на природе равнодушны. Житель бывшего поселка, теперь присоединенного к Херсону, Александр Шевчук минувшим летом даже начал судиться.

– У меня соседи разводят свиней, кур, навоз держат. Я понимаю, что каждому надо как-то жить. Но дело в том, что располагают все это они со стороны моего участка – не хотят вид портить из окна. У нас из-за этого мухи, крысы, запахи, окна кухни выходят прямо на курятник.

Такие судебные дела в Херсоне не редкость, объясняет адвокат Александра Ольга Крюк. Заседаний по делу Шевчука еще не было – ждут, когда освободится судья, занимающийся такими делами.

И все-таки все больше горожан радуются возможности сельской идиллии в городской черте. Наталья Паркова живет в спальном районе Киева, который граничит с селом.

– Раньше стеснялись признаваться, что из села, а сегодня это даже престижно. Жить здесь – то же самое, что в наших высотках, но при этом у тебя своя земля, свой дом. Хотя есть и риск. Эти территории – слишком лакомый кусок. Каждый раз, проезжая мимо, удивляюсь: еще что-то новое построили.

Ольга и Михаил Тищенко купить дом где-нибудь в селе планируют уже пару лет. Изучают предложения. В идеале хотели бы поближе к городу, где живут дети, но понимают, что это слишком дорогое удовольствие.

– Знакомый мужа продает участок на Петровке, в далеко не лучшем районе Киева, за сотку просит $30 тыс., и, судя по объявлениям, это еще дешево.

Киевлянка Светлана Ожиганова уже 8 лет работает в магазине села Троещина. Полчаса пешком на работу воспринимает как зарядку на свежем воздухе, да и люди здесь все знакомые. Иногда заходят, просят сообщение передать: мол, скажите маме, что я ушел. За 8 лет, по словам Светланы, село не очень изменилось, разве что машин больше стало и коттеджей новых настроили. А в целом ритм остался прежним – его за десяток лет не изменишь, даже обступив домики высотками и поставив в паспорта городскую прописку.

Анна Устенко, для Фокуса