Хлеб и немцы. Как 100 лет назад погибла первая Украинская Народная Республика

news.pn
news.pn

Отношения УНР с Германской империей развивались стремительно. За неполные шесть месяцев они успели побывать сначала врагами, потом союзниками. В конце концов именно этот союз и оказался губительным для молодого украинского государства

Related video

Хлебный мир

На момент своего провозглашения (20 ноября 1917 года) Украинская Народная Республика формально пребывала в состоянии войны с немцами и их союзниками. Правда, боевые действия уже практически не велись, а заключение мира было вопросом времени.

Во-первых, воевать в Украине никто не хотел. Во-вторых, воевать было некому (войска с фронта разбегались целыми подразделениями). Очень скоро добавилась и третья причина — большевистский Совнарком объявил войну Центральной Раде, и эту войну последняя с треском проигрывала. Стал вопрос самого существования УНР, а война с немцами стала совершенно бессмысленной.

9 февраля 1918 года в Бресте Центральная Рада подписала с Германией и ее союзниками мирный договор. Согласно его условиям страны Центрального блока признавали независимость УНР, ей передавались Холмщина и Подляшье, а Галиция и Буковина в составе Австро-Венгрии должны были образовать единый автономный край. Взамен Центральная Рада обязалась до 31 июля поставить миллион тонн зерна, 100 миллионов яиц, несколько десятков тысяч голов рогатого скота и уйму прочей снеди. Неудивительно, что министр иностранных дел Австро-Венгрии Оттакар Чернин назвал заключенный договор "Хлебным миром".

Современные украинские политики, вспоминая Брестский мир, предпочитают акцентировать внимание на первых трех пунктах соглашения, забывая о последнем, хотя именно он сыграл решающую роль в судьбе Центральной Рады и первой УНР

Одновременно с подписанием мирного договора стороны договорились об оказании Украине помощи в войне с советской Россией. 18 февраля немецкие войска при поддержке украинских подразделений начали наступление. Большевики разбегались, не оказывая серьезного сопротивления. 1 марта Центральная рада вернула контроль над Киевом, а вскоре и над всей территорией Украины. Казалось, что все складывается как нельзя лучше. Немцы не мешали восстановлению украинской администрации, да и к тому же пообещали вывести свои войска, как только их попросят.

Однако, как часто бывает в дипломатии, обещания так и остались обещаниями. Немцы просто так уходить не собирались. Как писал германский генерал Мак Гофман, "если центральные страны хотят получить хлеб из Хлебного мира с Украиной, то должны сами его взять".

Украинский беспорядок

Первоначально немецкое военное командование не вмешивалось в дела украинского государства. Берлину было в принципе все равно, кто будет находиться в Киеве при власти, главное, чтобы поставки продовольствия шли по графику (Германия и Австро-Венгрия тогда находились на грани голода). Однако вскоре оказалось, что с этим намечаются проблемы. Во-первых, заявленные объемы были чрезмерно завышенными, и поставить их было нереально. Во-вторых, центральная власть практически не контролировала ситуацию на местах и не могла выполнить свои обязательства перед союзниками в каком-либо виде.

Член фракции сионистов Гросман в Центральной Раде сетовал, что "в провинции нет никакой власти, а та власть, которая есть, дискредитирует украинское правительство"

В таких условиях немцы начали наводить порядок по-своему. 21 марта немецкое военное командование распространило на территорию Украины действие законов военного времени и ввело смертную казнь. Кроме того, немцы и австрийцы, не дожидаясь централизованных поставок продовольствия, начали самочинно проводить реквизиции продуктов у местного населения, что явно не соответствовало их образу союзников-освободителей. Центральная Рада протестовала, но это было единственное, что в этой ситуации она могла сделать.

Земельный вопрос

Главный конфликт между немецким командованием и руководством УНР назревал в вопросе земельной реформы. Центральная рада еще 31 января приняла Временный земельный закон, который предполагал социализацию земли (вся земля переходила из частной собственности в государственную и в равной мере перераспределялась между крестьянами).

Немцы такой подход считали в корне неверным. По их мнению, организовать успешное сельскохозяйственное производство без права частной собственности было невозможно

Однако социалистическая по своему составу Центральная рада об этом не хотела даже слышать.

Тем времен из-за царившего на селе хаоса и постоянных переделов земли начало посевной кампании, а таким образом и будущие поставки продовольствия в Германию и Австро-Венгрию оказались под угрозой. В результате 6 апреля главнокомандующий немецкими войсками в Украине фельдмаршал Герман фон Эйхгорн выдал указ про полный засев земли, согласно которому крестьянам запрещалось мешать крупным землевладельцам возделывать свои поля.

В Киеве такое решение справедливо расценили как грубое вмешательство во внутренние украинские дела. Глава Центральной рады Михаил Грушевский и премьер Всеволод Голубович вызвали "на ковер" немецкого посла Альфонса Мумма, который по итогам беседы с руководством УНР телеграфировал в Берлин, что "постоянное сотрудничество с этими людьми, которые через свои социалистические теории перестают понимать реальное состояние дел, невозможно".

Вопрос смены власти в Украине, который и раньше рассматривался немецкими властями, стал практически решенным. Вскоре был найден и подходящий кандидат — выходец из гетманского рода Павел Скоропадский, с которым 24 апреля были определены условия будущего сотрудничества.

Последние дни

Падение Центральной Рады ускорило похищение в ночь на 25 апреля киевского банкира Абрама Доброго, выполнявшего посредническую функцию в поставках продовольствия в Германию. Позже оказалось, что похищение организовал Комитет спасения Украины, в состав которого входили несколько украинских министров. Цель этой акции так до конца и осталась невыясненной, но сам факт вызвал резкую реакцию немцев.

25 апреля фельдмаршал Эйхгорн выдал указ, согласно которому запрещались все массовые собрания без разрешения немецкого командования, вводилась цензура в газетах, а преступления против общественного порядка должны были рассматривать немецкие военно-полевые суды. Пока руководство УНР думало, как правильно отреагировать на это решение, немцы в ночь на 27 апреля разоружили одно из единственных боеспособных украинских подразделений — дивизию "синежупанников".

Вечером 28 апреля немецкий патруль прервал командой "Руки вверх" продолжающиеся дебаты в Центральной раде. Депутатов обыскали и по обвинению в похищении банкира арестовали несколько чиновников, в том числе министра иностранных дел. Чуть позже был задержан военный министр. Министр внутренних дел и министр земельных дел, которых ждала та же участь, успели скрыться. Руководство УНР было деморализовано, а силовые ведомства парализованы.

На следующий день Центральная Рада собралась на свое, как оказалось, последнее заседание. Депутаты по-быстрому, сразу в трех чтениях, приняли конституцию, согласно которой УНР становилась парламентской республикой. Одновременно в киевском цирке Всеукраинский съезд хлеборобов провозгласил гетманом Павла Скоропадского. В ночь на 30 апреля его сторонники заняли все правительственные здания. Гетманский переворот свершился.

Формально Скоропадский пришел к власти самостоятельно — на защиту Центральной Рады никто не выступил, поэтому военная помощь со стороны ему в принципе была не нужна. Однако все условия для переворота и его бескровный характер обеспечили именно немцы, да и к тому же без их санкции смена власти в Украине была тогда невозможной. Конечно, винить одних только немцев в падении Украинской Народной Республики тоже нельзя.

Центральная рада, не сумев провести ни одной дельной реформы, окончательно потеряв поддержку общества и погрязнув в межпартийных разногласиях, сама обеспечила такой исход. Слепая вера в союзников его только ускорила.