Принуждение к миру. Кто такие конфликтологи и зачем они нужны

Фото: Getty Images
Фото: Getty Images

Фокус выяснил, почему чиновники и депутаты перестали заказывать экспертизы политических конфликтов, и разобрался, по каким причинам примирить ромов с полицией куда легче, чем с радикалами

Related video

Новогродовка, 50 км от Донецка, 2014 год. На полу небольшой комнаты аккуратно разложены карточки с напечатанными на них словами: "Дружба", "Любовь", "Доверие", "Безопасность", "Вода", "Еда". Их с интересом разглядывают присутствующие — с десяток настороженных, уставших от войны и неопределенности мужчин и женщин, да еще трое пограничников, сидящих в общем кругу. Люди внимательно слушают синеглазую женщину с певучим голосом, которая медленно, но настойчиво пробивается сквозь тщательно выстроенную защитную броню присутствующих. В ход идет весь арсенал: заранее продуманные фразы, мягкая доверительная улыбка и более чем десятилетний опыт работы с различными конфликтами.

"На этих карточках написаны потребности человека. Вы можете выбрать ту, которой вам больше всего не хватает сейчас", — спокойно говорит она. И несколько рук сразу же тянутся к одной — к той, на которой написано самое важное слово для всех в Украине образца 2014 года —"Мир".

"Ой, я тоже эту хотел взять", — смущается один из пограничников. Ведущая предлагает простое решение — положить эту карточку как общую для всех и каждому выбрать еще по одной, а потом объяснить свой выбор остальным. И люди оттаивают, местные жители перестают коситься на пограничников, которые из-за неожиданно начавшейся войны стали ассоциироваться у них больше с угрозой, чем с защитой.

Назревающий конфликт между общиной и пограничниками удалось погасить. На совместных встречах, проведенных фасилитаторами, участники рассказывали свои истории, делились страхами и переживаниями, и это размыло надуманные границы. Военные с новогродовцами так подружились, что даже совместные праздники устраивали, к тому же пограничники решили проблему водоснабжения поселка, что сразу же сделало их местными героями.

Именно с 2014 года в Украине стала развиваться так называемая фасилитация диалогов — структурированные встречи по налаживанию понимания позиций друг друга. Что и неудивительно, учитывая, сколько в стране появилось групп с разными точками зрения, не умеющих договариваться между собой.

Работа "в полях"

Fullscreen

Ирина Брунова-Калисецкая, опыт работы с конфликтами — 18 лет

Решив написать о конфликтологах, ты сталкиваешься с двумя основными проблемами. Во-первых, мешает конфиденциальность. Фасилитаторы и медиаторы почти ни о чем не могут тебе рассказать. Выглядит это приблизительно так.

— Ой, я вспомнила один интересный случай. Так вот, в одном городе две группы людей обсуждали некую тему…

— Стоп, Ира, а что это за город? Кто эти люди?

— Ну что ты, я не могу об этом говорить!

— Понятно… Ну а тема-то хоть какая?

Ира на секунду задумывается, не выдаст ли она важную информацию, но все же решается: тема очень болезненная — экология. Так что случай, может, и интересный, но только для посвященных, к которым журналист, увы, не относится.

Вторая проблема — тотальная занятость конфлитологов-практиков: выловить их в Киеве практически невозможно, большая часть работы проходит "в полях". Мне повезло — Брунова-Калисецкая только что приехала из Кишинева с очередной встречи молдавских и приднестровских коллег, проходившей в рамках проекта миротворческого образования. Об этом диалоге она рассказывает не без гордости — украинским партнерам удалось добиться заметного потепления в отношениях двух сторон, а вопросы, еще недавно вызывавшие горячие споры и потоки вырывающейся наружу боли, сейчас обсуждаются в спокойной обстановке. Спустя 25 лет после войны раны начали затягиваться, но для этого конфликтологам пришлось проводить встречи на протяжении восьми лет.

"Я не могу представить праворадикала, который хочет решить вопрос с представителем ромской общины. Собственно, как и наоборот"

— Был эпизод, когда я впервые подумала: процесс пошел, — Ира закуривает сигарету и улыбается. — Это было на шестой год наших диалогов. Мы вывозили участников на нейтральную территорию, в Швецию. В последний день представители двух сторон преподнесли нам по пакету с подарками, сказав: "Это вам с обоих берегов Днестра". Момент был очень эмоциональным, ведь они объединились на личностном уровне! Когда такое происходит, понимаешь, что усилия были не напрасны.

Ирине чаще всего приходится работать с самыми актуальными проблемами украинского общества. Одним из последних диалогов "на злобу дня" стал семинар-тренинг для представителей полиции и ромских организаций из шести областей страны. На этой встрече один из ромов признался, что у них с полицейскими ко многим явлениям одинаковое отношение, так что они вообще-то единомышленники.

— Но это стало возможным только благодаря тому, что на фасилитируемом процессе люди чувствовали себя достаточно безопасно и могли друг у друга спрашивать, как им действовать в той или иной ситуации, — отмечает Брунова-Калисецкая.

Я спрашиваю, не логичнее ли проводить встречи между ромами и представителями националистических организаций, ведь, по сути, между ними идет открытый конфликт. Но эксперт объясняет: такой диалог невозможен.

— Мы работаем с системным уровнем, а здесь налицо проблема взаимоотношений местных общин и государства с ромами, — растолковывает она. — Насилие — это реакция на нерешенные многолетние системные проблемы. Медиация и фасилитация опираются на то, что люди сами готовы что-то сделать с конфликтной ситуацией. А я не могу представить праворадикала, который хочет решить вопрос с представителем ромской общины. Собственно, как и наоборот.

Горькая правда

Fullscreen

Андрей Гирнык, председатель Общества конфликтологов Украины, опыт работы — 28 лет

С профессором Андреем Гирныком мы встречаемся в парке на Дорогожичах, усаживаемся на лавочку, и он вспоминает о том, как в Украине зарождалась конфликтная экспертиза:

— Как-то у меня был заказ от всем известного сегодня политика. Он тогда еще был просто депутатом, но хотел понять, видят ли его люди на более серьезных позициях. Пытался узнать, как население реагирует на его PR-акции — например, строительство фонтана в Виннице.

Почти четверть века Гирнык проработал с политическими заказами, разбираясь в настроениях электората и строя на их основании прогнозы. Этот кейс профессор приводит как пример того, насколько политики не готовы принимать реальность, выдавая желаемое за действительное. Пожилые жители Винницы тогда резко раскритиковали проект фонтана, и Гирнык предоставил полученные данные заказчику. Но тот начал спорить, доказывая, что фонтан — это хорошая идея. "Я ведь, как градусник, показываю только то, что есть, и не меняю результаты проведенных исследований в угоду заказчику", — хитро улыбается профессор. Из-за этого клиенты порой отказывались от его услуг.

"Мы проводили исследование для одного политика, определяли, какие у него шансы выиграть выборы в округе. Оказалось, что очень низкие, но он об этом не хотел слышать, перестал с нами сотрудничать и доверился политтехнологам. Результаты выборов подтвердили наш прогноз"

Эпизод с политиком из Винницы не единственный в практике конфликтолога, когда результаты проведенного исследования не понравились заказчику.

— Был один политик, занимающий высокий пост в исполнительной власти, который собирался баллотироваться в депутаты, — вспоминает Гирнык. — Мы с коллегами проводили исследование и определяли, какие у него шансы выиграть выборы в округе. Оказалось, что очень низкие, но он об этом не хотел слышать, в итоге перестал с нами сотрудничать и доверился политтехнологам. Результаты выборов полностью подтвердили наш прогноз.

Может показаться, что работа Андрея Гирныка практически идентична деятельности социолога, однако профессор уверяет, что это не так. Специалист, занимающийся политической экспертизой, не только использует социологические методы для сбора данных, но и определяет возможные пути управления конфликтом и снижения напряженности в обществе.

Пик заказов на конфликтологическую экспертизу в Украине пришелся на вторую половину 1990-х, когда то и дело вспыхивали скандалы из-за невыплаты зарплат или возникали сложные ситуации между представителями местных элит, а чиновники и госорганизации пытались их уладить мирным путем. Сейчас же наблюдается обратный процесс: власти почти перестали заказывать серьезные исследования. Впрочем, без работы Гирнык не остался — за последние четыре года увеличился интерес к Украине со стороны международных организаций, которые изучают процессы, происходящие в стране.

Австралиец из Москвы

Fullscreen

Алекс Азаров, медиатор, опыт работы — 7 лет

Алекс приехал в Киев четыре года назад как член международной бельгийской организации, поддерживающей медиацию и миротворческие процессы. Иностранцы готовы были имплементировать свой опыт и поддержать местные инициативы по проведению диалогов. Однако вдруг оказалось, что конфликты существуют в среде самих фасилитаторов, которые борются между собой за гранты и проекты, не доверяя друг другу и неохотно сотрудничая. Алексу как раз и пришлось этим заняться. Одной из целей проекта "Платформа поддержки диалогов в Украине" стало объединение специалистов в единую сеть.

Так получилось, что разные страны для Азарова стали родными. Родился он в Москве, родители переехали в Австралию, когда он был еще маленьким. В Австралии окончил юридический факультет и получил магистерскую степень по медиации и разрешению конфликтов. Успел пару лет поработать в жилищной сфере, разрешая конфликты между арендаторами и арендодателями. Но в какой-то момент понял, что замыкаться в этой практике не хочет, если можно расширить границы и посмотреть мир.

— Я не планировал специально ехать в Украину, так получилось, — объясняет Алекс. — Потом у меня был выбор — оставаться или уезжать, и я решил остаться, потому что мне важно быть здесь, важна возможность помогать строить демократическое общество и бороться с коррупцией.

"Грантоедство на самом деле очень вредит Украине. Во-первых, впустую тратятся или просто разворовываются деньги. Во-вторых, излишне повышается конкуренция между действительно полезными инициативами"

С бельгийской организацией Алекс Азаров перестал сотрудничать после того, как годовой проект прекратился, и устроился в немецкую, поддерживающую миротворческие инициативы в разных странах. Но и этот проект сейчас на паузе.

— Мы могли просто превратиться в грантоедов, а этого мне совсем не хочется. Поэтому решили разработать более эффективный проект, — уточняет Алекс.

Проблема "легких денег" из-за рубежа сегодня одна из наиболее болезненных в сфере негосударственных организаций.

— Грантоедство вредит Украине, — уверен Азаров. — Во-первых, впустую тратятся или просто разворовываются деньги. А во-вторых, излишне повышается конкуренция между действительно полезными инициативами.

Параллельно с работой в иностранных организациях австралиец сотрудничает с украинскими инициативами. В качестве фрилансера он участвует в марафонах, которые проводятся в рамках проекта "Донбасский диалог". Для участия в марафоне в закрытой группе в Facebook заранее формируется список конфликтных вопросов, находятся участники. Алекс как фасилитатор провел один из таких онлайн-диалогов для двух людей, живущих по разные стороны линии фронта.

— Сначала чувствовалось, что они опасаются высказывать свое мнение, ведь это могло привести к конфликту, — вспоминает Азаров. — Но пространство было безопасным, поэтому в итоге они смогли говорить то, что думают. У них была возможность подробно рассказать о причинах такой позиции, о личном опыте. Никто из них не поменял точку зрения в ходе разговора, но у них хотя бы появилось понимание, почему вообще существует другая позиция.

Результат диалога иногда можно увидеть лишь спустя какое-то время. Бывает, люди пишут фасилитаторам через год-два и рассказывают, как изменилось их отношение к каким-то ситуациям. И это нормально, уверяют конфликтологи, ведь чаще всего диалог — тяжелая и болезненная работа с самим собой, а это длительный процесс.

Фото: Александр Чекменев, из личных архивов