Быстрорастворимое время. Как рассказать о "лихих 90-х" языком искусства

Два взгляда

Кажется, 90-е только закончились, но это уже новейшая история. На тот период можно посмотреть с дистанции и попробовать поразмышлять о его значении.

Время было интересное, а потому неудивительно, что наше отношение к нему неоднозначное. Для кого-то 90-е — это бандитская романтика, вольная вольница, анекдоты про "новых русских" и малиновые пиджаки, а для кого-то — время, вспоминать о котором лишний раз не хочется, поскольку ничего особо радостного в нем не было. Зачем же к нему возвращаться? Хотя бы для того, чтобы понять, насколько оно повлияло на наше сознание. 90-е не только сформировали новый социальный порядок, но и наложили отпечаток на отношение людей к множеству вещей и явлений.

Как ни парадоксально, но, оглядываясь на то десятилетие, больше понимаешь о характере настоящего времени. Некоторые экспонаты выставки "Быстрорастворимое время" заставляют усомниться, что 90-е окончательно позади: например, заводской гудок в Днепре, по которому местные жители до сих пор сверяют часы, или харьковский рынок "Барабашово" — островки того времени в настоящем.

Собственно, это и есть самый главный вопрос, на который пытаются ответить кураторы выставки: как общество пережило 90-е (и пережило ли вообще) и что из того десятилетия осталось в нас сегодняшних?

В проекте заняты несколько поколений художников: как те, кто создавал культурный контекст
90-х, так и те, кто в то время только родился. Разница между их взглядами на тот период очень заметна. Художники и кураторы старшего поколения говорят на основании личного опыта и ощущений, оставшихся у них от того времени. Для нового поколения то время — период детства или даже рассказов старших, а потому их высказывания светлее. С одной стороны, у них нет ностальгии по 90-м, с другой — это личные детские воспоминания.

"Быстрорастворимое время" получилось очень неоднородным: в нем полно триггеров и флешбеков, для считывания которых необходимо понимание, о чем, собственно, идет речь. Местами это чистая машина времени, переносящая тебя на 25 лет назад.

Привет из детства. Многие работы авторов молодого поколения основаны на их детских воспоминаниях о 90-х

Экспозиция разделена на 9 блоков: Киев, Львов, Одесса, Харьков, Днепр, Донецк, Херсон, Ивано-Франковск и Крым (у каждого из них свой куратор). Из-за этого выставка напоминает лоскутное одеяло. Фактически это 9 проектов, сшитых воедино. В одних городах (Львове, Ивано-Франковске и т. д.) кураторы сконцентрировались на локальных явлениях, в других — на широком контексте 90-х, отчего кажется, что фокус от города к городу то наводится, то исчезает. Где-то размышления об идентичности городов удались (как с рынками в Харькове), где-то нет (как с шахтерским мифом в Донецке). По этому же принципу разделились и мнения зрителей выставки. У людей постарше прослеживается диапазон от ностальгии до откровенной нелюбви к 90-м. А большинству, кто помнит то время из детства, интересно снова погрузиться в тогдашнюю атмосферу.

Найти 90-е в себе

Кураторы "Быстрорастворимого времени" Виктория Бавыкина и Ася Цисар рассматривают 90-е как время турбулентности и одновременно — рождения нового государства. "Это история о том, какую страну мы хотели построить и что получилось, — говорит Ася Цисар. — На это накладывается контекст 90-х как времени развала во всей Восточной Европе, но идея построения страны из хаоса была для нас очень ценной. Нам было важно сделать не музейную экспозицию с флагами и патриотическими плакатами, а показать, как на самом деле формировалась новая Украина".

Идея выставки возникла у кураторов во время визита в Днепр в конце 2016 года. На экскурсии в местном Дворце пионеров они увидели панно, на котором дети в вышиванках запускали в космос кораблики. "Глядя на эту работу, где было удивительное сочетание всего: космос, вышиванки, колосившаяся пшеница, возникла идея этой выставки как размышления о том, о чем мы все мечтали, когда Украина стала независимой", — рассказывает Ася Цисар. По ее словам, замысел кураторов был в том, чтобы через различные явления, свойственные 90-м, показать острое стремление людей к новой жизни в то время. В каждом городе обыгрывается некая идея, мечта или утопия 90-х, важная для конкретного города (но часто характерная и для других регионов), заметно повлиявшая на него и определившая вектор его развития.

"Жажда нового и стремление к свободе и возможностям породило в 90-е целый ряд новых явлений. Расцвет рыночной торговли, бандитизма и одновременно искусства и клубной культуры — лишь малая их часть. Большинство этих явлений исчезли так же быстро, как появились, но отголоски некоторых из них мы ощущаем по сей день", — говорится в тексте к выставке.

Назад в 90-е. Для старшего поколения художников участие в выставке — это возможность заново прожить то время

Второй сокуратор, Виктория Бавыкина, называет проект "собранием субъективных взглядов". "Это эмоциональный, очень личный взгляд на 90-е, — отмечает она. — Мы не работали с глобальным контекстом, а пытались понять, что в нас самих осталось от того десятилетия".

Говоря о разных поколениях художников в проекте, Бавыкина отмечает, что у детей 90-х о том времени более светлые воспоминания. Взгляд авторов старшего поколения гораздо рациональнее, у них иной тип размышлений, они видят вещи иначе. Кураторы называют выставку экспериментом над собственной памятью и признают, что из-за обилия личных воспоминаний ей присуща некая хаотичность и неструктурированность, "как у лабиринтов личной памяти".

"Выставка отчасти о том, что в 90-х были веселые моменты и были грустные, было то, что приятно вспомнить, и то, что вспоминать не хочется. Моя идея тут в том, чтобы честно посмотреть на себя самих, — говорит Ася Цисар. — Глупо отрицать, что в нас есть и советская ментальность, и страхи из 90-х. Принять это — первый шаг к тому, чтобы двигаться дальше". Еще один вопрос, который задают кураторы: "Что из 90-х осталось в нас?"

Путешествие по 90-м

Львовский и Ивано-Франковский блоки выставки построены вокруг локальных культурных явлений. Во Львове это фестиваль "Вывих", названный в тексте к проекту "праздником анархии и бескомпромиссного панк-рока". Помимо афиш фестиваля, документаций перформансов и видео, в экспозиции также реконструирован один из перформансов с "Вывиха", где балерина в пачке рыбачит в "озере" из битого стекла.

Ивано-Франковская часть выставки посвящена местной биеннале "Импреза", возникшей в 1989 году как протест против закрытости города (при СССР въезд в Ивано-Франковск был закрыт для иностранцев). "Франковск больше других отличается от прочих городов Украины, — объясняет Ася Цисар. — Новая культурная жизнь на сломе 90-х возникла там буквально из ничего: не было ни школы, ни развитой культурной среды". "Импрезу" создали с целью пригласить во Франковск художников из других стран. В экспозицию вошли работы, в свое время присланные на биеннале художниками из Норвегии, Японии и других государств.

Харьковская часть выставки обыгрывает идею "города-рынка". "Когда мы начали думать о Харькове 90-х, в голову сразу пришел образ рынка "Барабашово", — отмечает Ася Цисар. "Барабашово" действительно стало в тот период "городом в городе": из всех регионов туда курсировали маршрутки, например Ужгород — "Барабашово". "Рынок отобразился и на культурной среде, — рассказывает Цисар. — Люди в ней мало пересекаются, существуя словно в отдельных "контейнерах". В экспозиции два реальных контейнера: в одном — инсталляция Романа Пятковки "Видеосалон" (в 90-е этот вид досуга был популярен). Второй — контейнер с одеждой, такие контейнеры можно было найти на любом вещевом рынке.

Героем еще двух работ (макета и живописи) стал такой символ 90-х, как тележка-кравчучка. В детстве художнику Гамлету Зиньковскому приходилось сдавать бутылки, чтобы заработать карманные деньги. И подаренная родителями кравчучка была важным элементом этого детского "бизнеса".

Экспозиция Днепра, пожалуй, самая неожиданная — тут есть образцы как массовой культуры, так и неформальной. "Изначально мы хотели сделать фокус на теме космоса, но потом поняли, что эта история осталась в СССР, а в 90-е был уже дикий капитализм", — говорит куратор блока Днепра Катерина Русецкая. На видео "Капитал" группы Fantastic Little Splash — фрагменты очень популярных на местном телевидении в 90-е рекламных роликов АЗС "Авиас" группы "Приват". Их сквозной героиней являлась девушка-модель, воплощавшая утопическое представление украинцев о красивой жизни: то она разгуливала в шикарных мехах, то разъезжала на дорогих машинах. "Это был очень характерный для того времени образ "золушки от частного капитала", — подчеркивает Русецкая.

Срез неофициальной культуры 90-х представлен подборкой культового в те времена журнала "НАШ": он выпускался в Днепре, но был известен и далеко за его пределами.

В херсонском блоке выставки 90-е предстают как время острого дефицита (и не менее острого желания) всего красивого. "Тогда между официальной и неформальной культурой разверзлась пропасть, — говорит куратор блока Елена Афанасьева. — В эту нишу хлынул поток западной культуры, прежде всего массовой, легкодоступной там, труднодоступной здесь. Это было время "копипаста" образцов западной культуры".

До провинции многое доходило с опозданием и видоизмененным, как в испорченном телефоне. Чтобы показать, как это выглядело, кураторы предложили художникам сделать для выставки авторские копии обложки культового альбома Led Zeppelin "Houses of the holy". "Мы создали копии с копий: каждый рисовал свою работу с чужой, а не с оригинала, — говорит куратор. — Кстати, пластинка, которую мы считали оригиналом, тоже копия".

Личный взгляд. Кураторы выставки Ася Цисар и Виктория Бавыкина называют ее "собранием субъективных взглядов"

В центре одесской экспозиции — история еще об одной утопии 90-х, "городе будущего". В конце 80-х там начали готовиться к празднованию 200-летия города и в срочном порядке принялись его облагораживать. "Был создан масштабный архитектурный проект застройки в центре Одессы, но ничего, конечно, не сделали", — отмечает куратор одесского блока Максим Ковальчук.

Большинство работ одесских авторов построены на личных воспоминаниях: это и триптих Николая Лукина "Адаптация" о веерных отключениях электричества, и работа Степана Рябченко — его детский рисунок, воплощенный в объеме. Единственная "взрослая" работа в этом ряду — информационная доска "Как звонить в Одессу из России, Украины, и из-за границы", по сути, настоящая инструкция с перечнем телефонных индексов. Сегодня, конечно, смотрится забавно, а когда-то, до эры мобильной связи, это был настоящий лайфхак.

Крым предстает на выставке terra incognita, это единственный блок выставки без куратора. "Мы не смогли найти человека, который взял бы на себя ответственность за целостное высказывание о Крыме", — объясняет Ася Цисар. Эта часть выставки — не об истории и культуре полуострова, а о том, как его всегда воспринимали туристы.

Об этом работа Юлии Полуни­ной-Бут Trans — серия фотоколлажей, где художница "перенесла" в свой родной Симферополь известные крымские достопримечательности. Об этом же — инсталляция в виде палатки, воссоздающая атмосферу ялтинской набережной.

"Точка сборки" всей выставки — столица. "Мы задумали сделать ее финальной точкой, ведь это место, куда все стекается, — рассказывает Ася Цисар. — Попросили куратора этого блока Надежду Пригодич поработать с идеей того, как Киев начал ощущать себя столицей в новейшей истории". В качестве ключевого образа выбрали "Петровку", где всегда можно было найти любой "дефицитный контент".

В центре киевской экспозиции — инсталляция Ильи Исупова "Рейв", состоящая из трех вертящихся елок. Это реплика на работу классика украинской Новой волны Александра Гнилицкого, который когда-то сделал такую же елку для празднования Нового года в сквоте на бывшей улице Парижской коммуны. 90-е в киевском блоке возникают в виде различных вполне предметных деталей: например, подборке популярных тогда детских игрушек или символах времени вроде VHS-кассет (коробки из-под них стали элементом одной из инсталляций).