Разбойный отдел. Россияне живут в постоянном страхе перед собственной милицией

Александр Смирнов в мае прошлого года приехал из Москвы в Рязань на встречу с бывшими однокурсниками. "Немного посидели, немного выпили, – рассказывает Александр Фокусу. – Вечером пошли прогуляться по парку, и я немного отстал от своих ребят. На выходе из парка меня остановил патруль". Сотрудники патрульно-постовой службы забрали у него паспорт и без объяснения причин велели сесть в машину. Когда машина ППС отъехала от парка, окошко, отделяющее стражей порядка от задержанных, открылось, и кто-то брызнул в лицо Смирнову из газового баллончика. Его вытащили из машины, сбили с ног и начали избивать. "Эти побои сопровождались угрозами изнасилования и убийства. И я эти слова воспринимал как реальную угрозу моей жизни, понимал, что меня сейчас убьют", – вспоминает он.

С Александра сняли дорогую золотую цепочку, отобрали сумку и мобильный телефон. Когда его доставили в отделение, он сразу заявил об избиении и ограблении. "Никакой реакции со стороны дежурного не было. Наоборот, все в отделении стали давить на меня, чтобы я подписал протокол. Угрожали побоями. Хуже всего себя вели две девушки, одна из них была беременная, и именно от нее я слышал самые гадкие оскорбления. А потом оказалось, что они отвечают за оформление протоколов; если я протокол не подписываю, у них возникают проблемы", – говорит Смирнов.

Спустя несколько часов ему вернули сумку без денег и выставили из отделения на улицу. Попытки вернуть вещи и деньги и наказать виновных ни к чему не привели. В возбуждении уголовного дела Александру отказывали. Он попытался решить вопрос мирным путем, попросив добровольно вернуть украденное, но начальник участка сказал, что ему все равно, чем занимаются его подчиненные. "Когда я заявил, что с меня сняли цепочку, мне ответили: а зачем вы провоцируете милиционеров? Сотрудник милиции говорит, что я его коллег провоцирую золотой цепочкой!" – возмущается собеседник Фокуса.

Спустя почти год после обращения в правозащитные организации Смирнову удалось добиться лишь признания незаконного задержания. Ему неоднократно говорили, что наказать виновных можно только в том случае, если такое распоряжение отдаст начальство. Лишь после вмешательства министра внутренних дел России Рашида Нургалиева против сотрудников милиции возбудили уголовное дело. Смирнов надеется, что в скором будущем встретит своих обидчиков в суде. "Мне достаточно будет увидеть страх в их глазах, – говорит он. – Чтобы они были напуганы так, как я был напуган, когда думал, что они меня убьют".

Бей своих

По словам Натальи Таубиной, директора Фонда "Общественный вердикт", жестокое обращение и пытки в отделениях милиции уже давно никого не удивляют. Группой риска Таубина называет подростков и молодежь. "Это не связано с поведением или агрессией с их стороны, с провоцированием милиции, – уверена Таубина. – Просто молодежь активнее участвует в социальной жизни городов. К тому же она менее защищена, меньше знает о своих правах. Молодых ребят легче принудить к даче ложных показаний, заставить взять вину на себя либо продемонстрировать им свое превосходство, власть и силу".

Добиться же потом справедливого наказания для виновных крайне сложно. С этим соглашается другой собеседник Фокуса – председатель Комитета против пыток из Нижнего Новгорода Игорь Каляпин. "Я могу утверждать, что, как правило, даже при наличии явных признаков состава преступления со стороны милиционера уголовное дело в отношении него не возбуждают, а если и возбуждают, то быстро закрывают, – говорит он. – Речь идет о полной безнаказанности".

"Сегодня как ни включишь телевизор, сразу по нескольким каналам идут сказочные истории о благородных героях-милиционерах, но люди-то из личного опыта знают, что это не так", – говорит Каляпин.

Согласно соцопросам Института социологии РАН, каждый пятый городской житель хотя бы раз подвергался насилию со стороны сотрудников милиции. Дело дошло до того, что министр Нургалиев предложил гражданам обороняться от тех милиционеров, которые применяют к ним неправомерные действия. "Недавно на Урале сотрудник милиции избил профессора музыкального учебного заведения со словами: "Никакой Нургалиев тебе не поможет", – рассказывает Фокусу Таубина. – Вот таким был ответ милиционера на совет министра".

Убрать неудобных

Редкая неделя в российских СМИ обходится без сообщения об очередном превышении полномочий и откровенном произволе сотрудников милиции. Год назад всю страну потрясла история майора Дениса Евсюкова, который открыл беспорядочную стрельбу в московском супермаркете "Остров". Пьяный офицер палил по людям, попавшим под горячую руку, словно они были мишенями в тире. В результате пострадали девять человек. После долгих проволочек и психиатрических экспертиз дело довели до суда. В конце февраля Евсюкова приговорили к пожизненному заключению в колонии особого режима.

По словам Игоря Трунова, адвоката потерпевших в деле Евсюкова, его поразило материальное состояние семьи осужденного, его авто "Ауди-А8", внедорожник его супруги. Как выяснило следствие, Евсюков быстро делал карьеру благодаря покровительству вышестоящих чиновников, хотя выдающимися профессиональными способностями не отличался. Но майору не повезло – его дело получило огласку и превратилось в публичную порку. Из-за дела Евсюкова были уволены несколько крупных чиновников МВД. А накануне решения суда президент Медведев заявил, что за совершенные преступления милиционеров нужно наказывать жестче, нежели обычных граждан.

Но угрозы президента рядовых сотрудников не пугают. Пример тому – еще один, совсем свежий скандал с участием милиции. В первых числах марта на столичной МКАД гаишники выстроили живой щит из машин автомобилистов, чтобы задержать преступников. Водителям велели оставаться в машинах. Очевидно, наличие ни в чем не повинных граждан в автомобилях должно было остановить правонарушителей. Но те протаранили заграждение. Один из пострадавших водителей, Станислав Сутягин, выложил видеообращение в интернет. По его словам, в одной из машин, выставленных в качестве заслона, находилась беременная женщина. "То, что произошло, это полный беспредел", – заявил Сутягин. Благодаря огласке в МВД отреагировали достаточно быстро и возбудили уголовное дело в отношении виновных сотрудников ГИБДД. Хотя до сих пор не ясно, получат ли компенсацию те, чьи машины пострадали в ходе "операции".

"Реформа (Медведева. – Фокус) не поможет решить проблемы МВД, – считает Каляпин. – Дело не в жесткости санкции. Проблема в том, что до суда доходит одно дело из десяти тысяч. Да и кто сказал, что после сокращения милиции на 20% выгонят плохих сотрудников? В худшем случае уберут самых неудобных. А это как раз те, кто мешает начальству обеспечивать благополучную картинку".

Игра по правилам

Правоохранительные органы собирают с граждан мзду. И если высокопоставленные сотрудники снимают сливки с бизнеса и иной раз не брезгуют торговлей оружием, то рядовые сотрудники взимают "налоги" с гастарбайтеров, обирают пьяных или чинят произвол над обычными гражданами, оказавшимися не в то время и не в том месте. Большая часть их заработка – взятки при проверке документов или инспекций в офисах.

По данным российского издания The New Times, должности в МВД давно стали предметом торга. Самые доходные места – в крупных городах, особенно в Москве. Назначение обходится в копеечку и, как правило, происходит по рекомендации. Должность начальника ОВД, к примеру, стоит от $100 тыс. до $1 млн. Взносы окупаются с лихвой, особенно если на вверенной территории есть вокзалы и заводы со складами, много торговых площадей, рынков и мест проживания приезжих. С одного "хорошего района" после уплаты пожарным, прокуратуре, ФСБ, городским чиновникам и налоговикам чистая прибыль составляет до $250 тыс. Доходами приходится делиться не только с другими структурами, но и с вышестоящим начальством. Заработать при желании может любой сотрудник МВД. Но самыми удачными с точки зрения карьеры и прибыли эксперты издания называют отдел по борьбе с экономическими преступлениями, службы криминальной милиции и, конечно же, патрульно-постовую службу.

По словам работников московского РУВД, лишь 10% пришли во внутренние органы работать, пишет The New Times, для 40% служба – это возможность обогатиться, остальные 50% "играют по устоявшимся правилам", и законы для них – лишь теоретическая часть работы, на которую при необходимости они с легкостью закрывают глаза.

Яна Седова, Фокус