Стиль жизни

Наши все. В PinchukArtCentre открылась выставка "На грани. Украинское искусство 1985–2004"

С 30 мая до 4 октября в столичном PinchukArtCentre покажут работы 18 художников и художественных коллективов. Сплошь классиков украинского контемпорари арта

Related video

Название выставки "На грани" звучит сегодня весьма точно. Если кто-то вел в юности дневник, а потом раскрыл его много лет спустя, первая реакция от выцветших строк обычно сводится к впечатлению "это писал не я". Ведь в жизни мы обычно меняемся постепенно, изо дня в день, и поэтому сами этих изменений не замечаем. И только встречаясь со знакомым, которого не видели много лет, замечаем в его глазах удивление. Это значит, что мы уже перешли грань, отделяющую нас от прошлого.

То же и в искусстве. Казалось бы, некоторые темы, которые были важными для украинских художников 90-х годов — резкий слом в общественном сознании, кризис и последствия падения экономики — неожиданно снова стали актуальными. Но, пройдя по выставке и заново встречаясь с работами, которые впервые видел много лет назад, понимаешь, что это впечатление обманчиво. Прав был старик Гераклит, когда говорил, что нельзя войти дважды в одну и ту же реку. Изменились мы, и, что самое главное, изменилась страна.

Как именно изменилась? Всматриваясь в работы, ищешь точную формулировку, отбрасываешь приблизительные варианты, и вдруг нужные слова приходят в голову как бы сами собой: Украина перестала быть не только советской республикой, как в 1991 году, но и постсоветской страной. Она действительно стала независимой, и пуповина, связывающая ее с советским прошлым, разорвалась окончательно. А представленные на выставке работы художников говорят о том, сколь непростыми были роды.

Едва ли не главный хит выставки — фотографии Бориса Михайлова из серии 1997–1998 годов "История болезни". Бомжи позируют художнику на природе и в своих убогих жилищах, охотно распахивают свои рубища, демонстрируя язвы и рубцы, обнимаются и целуются, являя собой жутковатую гротескную аллюзию на картины художников-классиков. Работы из этой серии были изданы отдельным альбомом за рубежом, прославили Михайлова во всем мире и стали одной из причин присуждения ему аналога Нобелевской премии для фотографов — премии Hasselblad. Сейчас он живет в Берлине, но на открытие выставки приехал в Киев. А его "История болезни" стала признанной классикой и вошла в историю фотоискусства. Спрашиваю мэтра, смог бы он сейчас сделать что-то подобное. Отвечает: "Времена изменились". И добавляет, что многие работы других художников, представленные на выставке, уже стали историей.

Украина действительно стала независимой, и пуповина, связывающая ее с советским прошлым, разорвалась окончательно. А представленные на выставке работы художников говорят о том, сколь непростыми были роды

Или еще один хит 90-х — фотографии Арсена Савадова из серии "Коллективное красное II". (Для непосвященных поясню, что Савадов в первую очередь художник, причем один из самых знаменитых и дорогих среди украинских. Но в 90-е годы многие отечественные живописцы, отложив в сторону кисти, взялись за фотоаппарат). На фото — савадовские натурщики, одетые в красные балетные костюмы и затесавшиеся среди ветеранов-участников первомайской демонстрации под красными знаменами в Киеве в 1999 году. Как и у Михайлова — гротеск, но уже не жутковатый, а смешной, поскольку натурщики копируют (чтобы не сказать передразнивают) настоящих участников демонстрации, которые смотрят в объектив серьезно и с осознанием значительности события. Вот только сегодняшний молодой зритель, скорее всего, воспримет эти фото ровно наоборот по сравнению со зрителем 90-х. Мол, вот эти прикольные ребята в красном — кто-то вроде аниматоров, которых он видел за границей на отдыхе. А кто вот эти непонятно почему напыжившиеся перед фотографом старички и старушки со знаменами?

Савадовская серия — пример того, как человечество, смеясь, расстается со своим прошлым. Но, в общем-то, работ, вызывающих улыбку, на выставке немного. Это и понятно — 90-е годы и начало нулевых были непростыми. Для многих украинцев столкновение менталитета, оставшегося в наследство от мощной идеологической машины советских времен, с новыми жизненными реалиями было весьма травматичным. Последствия этой травмы мы переживали долго. Как оказалось на выставке, наконец-то изжили — и перешли грань.