Ангелы, прославляющие Мадонну с младенцем (очевидно, новорождённым — он ещё не держит голову, а ванночка и полотенце, должно быть, заготовлены для первого купания), даже по меркам XVI века выглядят слишком современно. А уж представить их в Вифлееме не проще, чем группу Deep Purple, дающую концерт для святого семейства. Однако градус радости и веселья на картине таков, что, кажется, участники разудалого бэнда сейчас повнимательнее вглядятся в пейзаж за спиной Мадонны и затянут про Smoke on the Water. Тем более, fire in the sky, как видите, на месте.

Во времена Грюневальда в церквях мог звучать только орган. Рождественских ангелов привычнее видеть с дудочками. А вот струнные в ту пору любили в светских гостиных. Модернизация библейского сюжета и даже привнесение в него светскости — обычное дело для старых мастеров. Они часто одевали Мадонн по последней моде своей эпохи (и писали их с собственных жён или любовниц заказчиков), окружали современными интерьерами, придавали святым национальные черты. Просто они хотели быть доходчивыми. Никакого кощунства.

Библия не сообщает, сколько именно волхвов прибыло поклониться новорождённому, но художники традиционно изображают троих — по числу даров, принесённых Иисусу. Максимальное число, которое называют интерпретаторы Нового Завета, — 12. Здесь же толпа, что называется, движется нескончаемым потоком, уходя за горизонт.

Всё дело в том, что эта работа — часть фресок, созданных Гоццоли для капеллы в Палаццо Медичи-Рикарди. Разумеется, под видом волхвов поклоняться младенцу идут многочисленные члены прославленного итальянского семейства, заказавшего росписи, и люди из их круга. Само собой, такие уважаемые люди не могли отправиться в паломничество налегке и без помощников. Вот в итоге вместе с пажами процессия и насчитывает не менее 150 человек.

Сначала разберёмся со странным именем автора этой работы. Крошечный виртуозный диптих находится в Киеве, в Музее Богдана и Варвары Ханенко. Имя голландского художника искусствоведам неизвестно, но они настолько хорошо изучили его стиль, что узнают эту руку и в других безымянных работах — такие хранятся, например, в музеях Венгрии и Франции. Лучшее, что написано талантливым анонимом, — киевский шедевр (синева на свежевыбритом лице волхва приводит в трепет даже атеистов). Вот в честь киевского шедевра искусствоведы и называют художника: Мастер ханенковского «Поклонения».

Золото, ладан и мирру принесли волхвы новорождённому Иисусу. Не то чтобы это были вещи первой необходимости для младенца. Тут речь о символах. Золото — это признание в Иисусе Царя (ему принесли дань, налог). Ладан, использующийся в религиозных обрядах, — признание в нём Бога. А мирра, погребальное благовоние, — признание в нём смертного человека. Впрочем, про символы интереснее всего читать в книжках, а на картинах — разглядывать роскошную «упаковку» подарков.

По-русски первых паломников принято называть волхвами. Но у этого слова есть немало синонимов — цари, короли, мудрецы, жрецы, звездочёты, волшебники. И волхвы, если поинтересоваться нюансами, красивое, но не самое удачное определение. Делегация с подарками призвана символизировать языческий мир, нашедший и признавший Христа. А те, кого называли волхвами у славян, после Крещения Руси ушли в оппозицию и участвовали в восстаниях. Недаром потом это слово использовалось в значении колдун, еретик, чернокнижник. Ничего богоугодного, короче говоря.

Человеку XXI века, да если он ещё следит за курьёзными новостями, персонаж в белом не покажется странным. Прямо сейчас Метрополитен-музей разбирается с иском от жителя Манхэттена. Тот счёл Христа на четырёх картинах из коллекции музея оскорбительно белокурым и светлокожим, а выставление данных полотен на всеобщее обозрение — вопиющей дискриминацией. В это же время амстердамский Рейксмюзеум объявил, что переименует около 20% произведений из своего собрания: чтобы избавить от слов вроде «карлик», «индеец» и «негр». Политкорректность. Понятно.

Но погодите. Где Босх с его XVI веком и где такого рода корректность? На самом деле, это всего лишь толкование сюжета о волхвах. И Босх тут не оригинален (взгляните хоть на ханенковское «Поклонение»). Волхвы — это представители всего человечества, поэтому часто для наглядности их изображают пришельцами с разных континентов — один из Европы, второй из Азии, третий — из Африки. Только, знаете, что? Этот третий, который из Африки, обычно плетётся в конце, замыкая троицу. Быть новым искам.

Если верить евангелисту Луке, не только волхвы поклонялись Христу. Первыми были пастухи. Но в живописи новорождённого младенца гораздо чаще разглядывают волхвы, нередко именуемые царями. В чём здесь дело? Неужели в том, что художники во все века не хотели голодать и предпочитали писать знатных и хорошо одетых?

Учитывая, что религиозные сюжеты часто создавались по заказу и щедро оплачивались, а роли на холстах или фресках разыгрывали сами заказчики, нельзя исключать и такого варианта. И потом, подношения волхвов — это красиво: их одежды, дары — всё это очень эффектно и привлекательно (не забывайте, что алтарные образы и фрески из храмов заменяли людям не только музеи, но и телевизор с бульварным чтивом). Кроме того, художник может показать, как он умеет изображать разнообразные ткани, металлы, животных и людей — перспективная темка, словом.

Но есть ещё один нюанс. Волхвы навещают Иисуса с Марией днём, а пастухи ночью, и это изобразить непросто. Ночные сцены требуют от мастеров умения лихо управляться со светом и тенью. Вот как Караваджо.

Вифлеемская звезда, указавшая путь волхвам, конечно, заметное явление: и на небе (волхвы-звездочёты сочли её необычайной, потому и отправились в путь), и в современных праздничных рождественских ритуалах. А у Джотто она выглядит ещё и устрашающе. Прямо метеорит какой-то. По сюжету радоваться положено, а тут опасаешься, как бы не разразился Армагеддон в духе Майкла Бэя.

Учёные и богословы до сих пор пытаются понять, что это светилось в небе на Рождество. И было ли это свечение звездой. А Джотто, скорее всего, изобразил Вифлеемскую звезду на своей фреске под впечатлением от собственных наблюдений за движением кометы Галлея. Она как раз в ту пору пролетала. Даже аппарат, который Европейское космическое агентство запустило в 1985 году для исследования кометы, назвали в честь художника — «Джотто».

Даже в этом обзоре мы не впервые видим хлев с крышей, которая вынуждает схватиться за сердце и полезть в справочник за телефонами органов опеки: совершенно непригодное для ребёнка жильё вот-вот рухнет и пришибёт. Вот и здесь прорехи на крыше выглядят так, будто их падающая звезда с фрески Джотто наделала.

На самом деле ветхая крыша подчёркивает контраст между тем, кто родился и где родился. Казалось бы, Бог-отец мог побеспокоиться о более подходящих условиях для отпрыска. Однако земные родители Иисуса (не слишком богатые, но не до такой степени) вынуждены были заботиться об этом сами.

Иосиф и Мария накануне родов отправились из Назарета в Вифлеем: была объявлена перепись населения, и нужно было явиться для прохождения процедуры в свой родной город, который к тому времени, вероятно, уже был переполнен такими же понаехавшими. Далее читаем евангелиста Луку: «Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице». И смартфонов не было, и онлайн-сервисов по резервированию номеров в отелях. Такие дела.

Эта картина знаменита, во-первых, беспрецедентной реалистичностью. Вы же знаете, как обычно выглядит младенец Иисус у старых мастеров: старичок в пелёнках или что-нибудь в этом роде. А тут правда даже в деталях: как у всякого новорождённого, у этого припухшие веки, а его неопытная мама держит драгоценный свёрток на руках неуклюже и явно робея. Вряд ли Латур замыслил революцию в живописи. Просто он был в теме: у него самого было 10 детей.

О художнике мало что известно достоверно, а об этой картине — и подавно. Но большинство исследователей склоняются к тому, что перед нами не простое семейство, а Святая Анна, её дочь Дева Мария и Иисус. И вот преподнести религиозную сцену под видом бытовой, без ангелов, пастухов, звёзд — это было смело и оригинально. Сейчас, в 2016-м, в кино нам рассказывают, будто Бог живёт в Бельгии, — и кажется, что это невероятно свежо. А Жорж де Латур своё святое семейство поселил во Франции ещё 350 лет назад.

В 1858 году издана знаменитая «Анатомия Грея», да и педиатрия тогда как раз набирала обороты. А Бёрн-Джонс пишет младенца, который не только сам держит голову, но и уверенно сидит. Такие ошибки нередко допускали и другие художники: у некоторых младенец может жестикулировать или кладёт руку на голову волхву. Но ошибки ли это?

Церковь празднует День поклонения волхвов через 12 дней после Рождества. За неполные две недели новорождённому так не окрепнуть — и правильно, что на многих картинах он принимает волхвов лёжа. Однако в христианстве имеются большие разночтения насчёт того, как долго добирались волхвы. В диапазоне от «мудрецы увидели звезду ещё до рождения Иисуса, сразу отправились в путь и прибыли аккурат к родам» до «волхвы поклонились Иисусу только на втором году его жизни». Что ж, алиби у художников, не слишком знакомых с устройством младенцев, имеется.

На картинах с рождественским сюжетом часто присутствуют животные. Лошади и верблюды, на которых приезжают волхвы. Вол и осёл, согревающие своим дыханием младенца в яслях. Жертвенная овечка. А тут на крыше хлева сидит сорока. Как-то мелковато для такого сюжета, да?

Послушаем один диалог, который всё объясняет. Вы могли слышать его в «Аббатстве Даунтон», когда Корой, одной из героинь сериала, заинтересовался искусствовед, неравнодушный также к делла Франческе.

— Каждая фигура ангела выражает здесь разные виды почитания: один в трепете, другой в созерцании, третий в изумлении.

— Даже сорока кажется поражённой!

— Вы очень наблюдательны! В Умбрии множество сорок. Делла Франческа выбрал птицу, известную своим стрекотом, и нарисовал её онемевшей от удивления.