ФОТОГАЛЕРЕЯ

Государевы люди

Как менялись украинские политики в течение четверти века. Новейшая история Украины в фотографиях Валерия Милосердова
Валерий Милосердов
Фотограф
За футляром влиятельности — пиджаком, галстуком и значительным выражением государственного лица — скрывается человек. Поймать это мгновение могут фотографы. Тем более интересно наблюдать, как меняется выражение лиц политбомонда в перспективе. Фотографию, в отличие от биографии, не перепишешь.

Валерий Милосердов, в 1990-е фотокорреспондент «Киевских ведомостей», запечатлел многих влиятельных персон украинской политики. Большинство этих героев не только живы и относительно здоровы, но и в строю. Сделать уникальный снимок политика иногда бывает не мене сложно, чем сфотографировать дикого хищника. В обоих случаях надо, чтобы объект подпустил к себе поближе и потом не съел.

До «Киевских ведомостей» я был фотокором московских «Известий». Но в перестроечной Москве область политической жизни ещё была плотно закрыта. «Лишняя» информация о политиках никогда не выходила наружу. А в Киеве эта сфера открылась. В начале 1990-х в «Ведомостях» работали Лариса Ившина, Людмила Васильева, Юлия Мостовая, Сергей Рахманин. У них был прямой доступ к влиятельным персонам. И, соответственно, у фотографов тоже.

В 1990-е и нулевые мне были интересны политики. Как они устроены, чем живут? Потом интерес пропал, потому что всё стало ясно.

Сейчас повторяется то, что уже было, история идёт по кругу. Например, недавний протест милиционеров в Киеве. У меня есть снимок, сделанный в январе 1992 года. Тогда милиционеры вышли с аналогичными требованиями. Страна менялась, появилось новое руководство, и милиционеры пришли заявить о себе, сказать: мы – сила. Когда читаешь историю, понимаешь, что все события – не более чем повторение некогда пройденного. Просто какие-то страны делают из этого выводы, а мы нет.

Когда фотографируешь политика, надо проявить какие-то особые его черты – то, чем он отличается от других. А если это политик первого эшелона – президент или премьер-министр, проблема для фотографа ещё и в том, что он всегда ходит с охраной. Так что сначала ты должен выстроить отношения с охраной. Я старался не ссориться с охраной, вести себя предсказуемо, не делать резких движений. Через какое-то время это приносило плоды, мне доверяли, подпускали поближе.

На каком-то заседании совета Социалистической партии решили, что для меня закрыт вход на их собрания. Они об этом даже написали в своей газете «Товарищ». Серёжа Рахманин тогда меня поздравил. А причиной стала фотография, которая не понравилась руководству партии. Я снимал их демонстрацию 7 ноября. Шла колонна во главе с вождями, на переднем плане стояла бездомная собака, которая, поджав хвост, опасливо оглядывалась на колонну. Я это и зафиксировал.
Кучму я начал снимать в 1992 году, когда он стал премьером. А потом уже во время его президентства. На избирательной кампании 1999 года работал как наёмный фотограф.

Именно после съёмки одной из пресс-конференций Леонида Кучмы мне был закрыт вход в Администрацию президента. Кучма тогда сказал что-то резонансное. Мы в газете «День» дали встык два снимка. Как правило, на стыке вспыхивает искра. На одном охрана перед пресс-конференцией проверяла работу микрофонов, это классическая процедура. Потом уже я почувствовал глухую стену со стороны Администрации. Где-то год или полтора я не мог аккредитоваться ни на одно их мероприятие — отвечали, что аккредитация уже закрыта и мест нет.

Известный фотограф Роберт Капа говорил, что, если ты не сделал хороший снимок, значит, недостаточно близко подошёл к человеку. Самое трудное – подойти к политику поближе. Потому что он всегда отсечён охраной, твоими коллегами. И чем ближе ты подходишь к нему, тем больше контакта – ты чувствуешь атмосферу, ситуацию, его окружение, настроение.

Личный контакт с политиком, которого снимаешь, очень помогает. Я делал первый официальный портрет Кучмы, когда работал в «Киевских ведомостях». Это было очень интересно. Мы снимали в его рабочем кабинете, том, где две колонны стоят. Бывшем кабинете первого секретаря ЦК. Пока я готовился, Кучма с кем-то говорил по телефону и сильно матерился. Меня это очень удивило. Это был такой открытый, простой разговор директора завода с кем-то из подчинённых.

Кучму в период кассетного скандала я хорошо помню. Буквально на следующий день после заявления Александра Мороза у него была встреча в Минске на саммите глав стран СНГ. В Беларуси открывали здание нового украинского посольства. Кучма стоял, и было такое ощущение, что время от времени он отключался и начинал что-то про себя говорить. Я подумал тогда, что он сходит с ума, поскольку он себя в какие-то моменты явно не контролировал.

Самое большое впечатление из зарубежных политиков на меня произвёл Фидель Кастро. В 1995 году в Колумбии проходил саммит глав государств, не присоединившихся к военным блокам. Я поехал туда вместе с делегацией, которую возглавлял премьер-министр Евгений Марчук. Делали общий снимок глав государств, их там было больше ста. В финале единственный из всех он сделал несколько шагов вперед, помахал рукой и сказал: «Фотографы, gracias!»
Что я понял об украинских политиках? Они все одна команда. Все между собой договариваются. Всё прочее – театр для публики. Когда ты близко к ним подходишь, это видно. Деталей ты не понимаешь, но основные принципы – да. На каком-то этапе происходит отбор людей. Я не знаю, как удалось создать такую отлаженную систему, сейчас она, видимо, саморегулирующаяся. Но чужаков там не бывает, попадают лишь люди определённого склада характера, психотипа. Главное свойство которых – сумасшедшая гибкость. Человека с твёрдой позицией там либо сломают, либо просто не подпустят к системе. Когда-то я снимал в Харькове митрополиита Никодима, который долго был в представительстве РПЦ в Аргентине. Он рассказал, как встречался с Анастасом Микояном, советским государственным деятелем. Митрополит у него спросил: «Вы пережили Сталина, Брежнева, Хрущёва и всё время на плаву. Как вам это удалось?» Микоян в ответ повёл извилисто рукой, будто это змея, и сказал: «Я всегда чётко соблюдал прямую линию партии». В этот момент митрополит понял, что такое долгожитель в политике.
1. Михайло Горынь (диссидент, в СССР сидел в лагерях строгого режима) с Евгением Марчуком (при Советском Союзе работал в Пятом управлении КГБ). В декабре 1992-го сошлись вместе, чтобы решать государственные вопросы. Тогда это были новые постсоветские реалии.

2. Михаил Бродский открывает цех «Венето». На втором плане бывший редактор «Киевских ведомостей» Виктор Чайка.

3. Игорь Бакай. В 1990-х руководил компанией «Нафтогаз України». Сейчас в бегах.
Верховная Рада, конец сентября 1990 года. Выступает председатель Верховного Совета Леонид Кравчук. Это происходило накануне студенческой голодовки.
Владимир Горбулин, 1999 год. Старожил украинской политики. До сих пор возглавляет Федерацию баскетбола Украины. Один из немногих государственных деятелей, который стратегически мыслит.
Мустафа Джемилев, 1992 год, сентябрь, Симферополь.
1. Поцелуй Виталия Масола и Александра Ткаченко, 1994 год. Масола в очередной раз избрали премьер-министром. За несколько лет до этого он ушёл в отставку после студенческой голодовки, но потом всё вернулось на круги своя, о чём свидетельствует лобызание с Ткаченко, который как-то сказал о себе: «Я не первый, но и не второй».

2. Юрий Кравченко, 1993 год, февраль. Тогда он был самым молодым заместителем министра в стране. Он переехал из Кировограда в Киев, ещё не получил квартиру и жил в общежитии. Незадолго до начала съёмки милицейский чиновник вернулся с пробежки, приготовил кофе, налил по рюмке коньяку фотографу и себе, выпил, попрощался и уехал на работу.

3. Павел Лазаренко, 1993 год. Тогда он был представителем президента в Днепропетровской области. По словам Валерия Милосердова, эта фотография отражает всю систему отношений в милиции. Лазаренко протягивает милиционеру ключ от машины, держит, как золотой ключик. Милиционер в этот момент вопросительно смотрит на тогдашнего министра Василишина: «Брать или не брать?»
Анатолий Лупынис, украинский диссидент. 1991 год, собрание Союза офицеров Украины.
Левко Лукьяненко, 1991 год, ноябрь. Украинский диссидент, основатель украинской Хельсинкской группы, впоследствии депутат Верховной Рады, посол в Канаде. В общей сложности отсидел 27 лет при советской власти, был приговорён к расстрелу. Фотография сделана на собрании Союза офицеров Украины.
1. Юрий Луценко, 2002 год. В то время заместитель Александра Мороза в Социалистической партии. На открытии галереи Марата Гельмана на улице Костельной.

2. Дмитрий Табачник с Богданом Ступкой, 1994 год. Заседание, посвящённое Дню независимости Украины.

3. Степан Хмара, народный депутат, 1997 год. На руке массивный браслет по моде 90-х. Боец со стажем. Своеобразно боролся с оппонентами – дрался только ногами. Происходило это так: к нему подходил народный депутат, который через секунду начинал извиваться ужом и вести себя агрессивно по отношению к спокойно стоящему Хмаре. Депутат Хмара первым начинал бить ногами оппонента. Конечно, тот ему отвечал, но на фотографии всё выглядело так, будто Хмара ни при чём.
Вячеслав Чорновил, сентябрь 1990 года, Львов.
«Я по телевизору увидел, как сносили памятник Ленину во Львове в сентябре 1990 года, поехал туда, – рассказывает Валерий Милосердов. – Опоздал на день. Зато стал свидетелем того, как разбирали постамент из-под Ильича. Было жутко. Подножие памятника состояло сплошь из плит, вытащенных с еврейского кладбища».
1. Валентина Шевченко – последний председатель Верховного Совета УССР и Владимир Макеенко – глава КГГА во время Евромайдана. 1998 год.

2. Евгений Щербань, донецкий бизнесмен. Снимок сделан в Верховной Раде. 1994 год. Убит в 1996 году. Заказчиков до сих пор не нашли.

3. Вадим Гетьман и Виктор Ющенко, 1994 год. Заседание в Нацбанке. В апреле 1998 года Гетьман был убит в лифте своего дома.
Александр Мороз, в 1991–2012 годах глава Социалистической партии Украины (СПУ). Дважды председатель Верховной Рады Украины (1994–1998, 2006–2007). 1993 год.
Записала Оксана Савченко