Когда и как пришла к тебе идея «Украинера»? Почему именно сейчас возник этот проект?

— Я долго ездил по миру, пять лет не жил в Украине и ежедневно сталкивался с непониманием и неприятием моей страны в мире. Всё потому, что Украина никогда не имела публичной дипломатии, своего лобби в мировых СМИ, значимых в мире культурных и туристических проектов или послов мирового уровня. Украину знают в основном по спортивным достижениям. В каждой стране, конечно, по-своему. В Германии роль самых известных посланцев Украины играют братья Кличко. В мире в целом более узнаваемый Андрей Шевченко. Но на этом и всё.

Прежде чем делать что-то значимое для имиджа Украины, следует осознать, что для подавляющего большинства населения этой планеты два боксёра и один футболист — максимум позитива об Украине. Кроме этого, есть ещё война, революции, непризнанные республики, аннексия, сбитый самолёт и другие не лучшие ассоциации. А посольства Украины за рубежом знаете, чем занимаются? Читают лекции в школах про «Путь Кобзаря», ставят памятники Тарасу Григорьевичу и отмечают его годовщины. А потом малайзиец или индонезиец, который заинтересовался Украиной и посетил эти, так называемые, украинские мероприятия, спрашивает у меня: «Слушай, почему я обязан знать какого-то усатого дядю, стихи которого даже не переведены на мой язык?».

Так появились первые предпосылки для появления проекта «Украинер». Я вернулся в Украину и начал искать, что можно сделать для публичной дипломатии, но так, чтобы не связываться с бюрократическим чиновничьим аппаратом. Хотелось заниматься делом, а не бумагами.

Пять лет назад я закончил для себя открытие последней в Украине области, двадцать пятой — Луганской. За годы путешествий по Украине я всё больше понимал запущенность потенциальных туристических мест. Такие места постоянно бросали мне вызов. Возвращаешься из Таиланда, где над заиленной грязной рекой сделали ресторан с видом на неё и в него стоит трёхчасовая очередь на посадку, садишься на диких холмах Днепра, которые выглядят в сотни раз привлекательнее, и думаешь: с чего можно было бы начать?

Ещё одна идея «Украинера» в преодолении страха, фобий, стереотипов. Мы пишем и снимаем о людях, которые что-то делают, чем-то занимаются, в маленьких городках и сёлах их часто считают ненормальными чудаками, ибо норма там измеряется исключительно в промилле и индексе недоверия к власти. Кроме этого, мы пишем о нацменьшинствах. Фобии существуют не только у населения соседних регионов. Подоляне, скажем, недолюбливают галичан, а на Буджаке вообще ничего не знают о Волыни. Но есть и информационные ямы, которые не измеряются расстоянием. Скажем, в Закарпатье в некоторых сёлах существует напряжение с ромским населением. Ромы живут на одном берегу реки, другие национальности — на втором, их соединяет мост, но редко кто решается пойти в цыганский табор, на их территорию. Нас запугивали, нас предупреждали, что это очень опасно. Но мы всё равно поехали сразу в несколько таборов на дорогом авто нашего партнёра с дорогой сьёмочной техникой. Одинаково свободно общаясь с людьми по обе стороны реки, фиксируя это на видео, мы преодолеваем недоверие, которое в первую очередь образуется на информационном уровне.

Кто сотрудничает с тобой в проекте? Какова его главная цель, на какое время он рассчитан?

— Мы подсчитали, что за неполных полгода в проекте уже успело принять участие около пятидесяти человек. Основа команды — это я — автор, Дмитрий Охрименко и Павел Пашко — операторы, Тарас Ковальчук и Сергей Коровайный — фотографы, у нас администратор Наталья Курсик, управляющий нашей экспедицией из села на Волыни и львовянка Маричка Погорилко, управляет волонтёрами. Мы уже поняли, что не успеем за 18 месяцев, как рассчитывали сначала, объехать всю Украину, это будет слишком поверхностно, поэтому экспедиция точно займёт несколько лет.

Каким должен быть человек, чтобы оказаться в фокусе «Украинера»?

— Критерий у нас один: глаза, пылающие от любви к своему делу. Это главное. Это то, что трудно сымитировать или сыграть. Поэтому, как правило, уже в самом начале разговора мы понимаем, получится история или нет.

Отличается «интересный» украинец от «интересного», скажем, индонезийца?

— Абсолютно не отличается. Единственная разница в том, что в Индонезии процентов девяносто человек занимаются тем, что любят, а у нас статистика обратная. Советская плановая экономика, бутафорское высшее образование, постсоветская статусность и множество других вещей привело к тому, что подавляющее большинство наших соотечественников забыли об удовольствии от жизни и подменяют его удовольствием от материальных благ в обмен на страдания. В таком социуме самое низкое социальное звено всегда страдает, поскольку мечтает о более статусной и прибыльной работе, а не о том, как сделать то, что любишь, прибыльным. Водитель маршрутки, который не боится любить свою работу, надевает каждый день чистый костюм и вежливо здоровается с пассажирами — отклонение от нормы и медийный фурор. А мы хотим показать, что именно он и есть нормой, а не диковинкой. Есть мировой индекс счастья, в Индонезии он один из самых высоких в мире, хотя средняя заработная плата, уровень коррупции и преступности примерно такой же, как и в Украине.

Украина — это территория или идея?

— Идея несомненно гораздо важнее территории, хотя территория может быть частью идеи. Украина пока больше совокупность идей, чем совокупность территорий. Даже в пределах собственных границ украинская идея ещё не до конца очевидна и понятна для всех, хотя уже однозначно произошли события, которые определили окончательный проевропейский вектор движения.

Есть что-то уникальное, что отличает Украину от тех государств, которые ты посетил?

— Ещё из школьных учебников мне известно об уникальном геополитическом положении Украины, её транзитных возможностях. Составители учебников видят в этом однозначное преимущество. Хотя мы наблюдаем, что речь идёт в основном о транзите людей, то есть миграции, о транзите контрабанды и советских ценностей. И всё это постоянно сопровождается военными действиями. Странное преимущество, правда?

Жить на тектоническом разломе очень сложно — я осознал это на острове Ява, который является одновременно и самым населённым островом планеты, и наиболее интенсивным районом современного вулканизма — 120 вулканов, 50 из которых действующие. Все 145 000 000 яванцев живут на пороховой бочке так же, как живут украинцы на границе двух цивилизаций. Кроме районов более спокойной северо-западной Явы, здесь не строят высотных зданий, могут жить даже в бараках, потому что понимают опасность природных катаклизмов. Украинцы тоже не отличаются умением планировать, создавать надёжные и длительные проекты. Нас штормит, потому что мы окраина, нулевой меридиан цивилизации. Мы отрезаны от человеческой цивилизации существующими границами, кириллическими буквами, размером колеи, ямами от ямочного ремонта вместо дорог и бюрократией. Но ещё гораздо дальше мы от дикарской тоталитарной цивилизации, с которой искусственное скрещивание не удалось.

И действительно, главное наше преимущество в том, что мы на нуле, на старте. Многое в Украине только начинается. И от этого надо отталкиваться, чтобы превратить ноль в плюс. Забыть гордость и тщеславие. Пахать, а не гордиться, ибо гордиться пока нечем.

Как ты оцениваешь изменения в стране, произошедшие в течение последних лет?

— Я человек соцсети, но я не отношу себя к Facebook-аналитикам, которые способны оценивать всё, поэтому говорю только о себе. Изменения, произошедшие в обществе, позволили появиться сотням полезных проектов и инициатив, в том числе нашей. Я со школьных лет занимался общественными проектами. Но всегда было ощущение ненужности. Оно сопровождало любую инициативу. Поэтому эти проекты третьего сектора быстро появлялись и так же быстро угасали. Не было краудфаундингових платформ. Собрать команду активистов или волонтёров было невероятно сложно. Ощущение общего дела только начало появляться. Эра болезненной памяти о принудительной коллективизации, похоже, закончилась. Новое время уже позволяет объединяться и делать серьёзные проекты.

Опыт с акцией #NoVisaToUkraine — тоже пример такого общего дела?

— С #NoVisaToUkraine была проведена очень качественная кампания сбора информации о злоупотреблениях украинских консульств за границей. Я собрал небольшую команду волонтёров, которые заинтересованы в вопросе защиты прав иностранцев в Украине. Нам пришло за неделю около ста жалоб, мы их систематизировали, анализировали и выдали отчёт, который должен был заинтересовать и Антикоррупционное бюро, и прокуратуру, и, конечно, профильное министерство, но там были только факты, мы не проделали, конечно, всю расследовательськую работу, зато прописали заключения и предложения для МИДа. Совместно с Юлией Биденко из Университета Каразина мы подготовили на эту тему научную работу для Transparency International, и моя работа победила, хоть я был единственным кандидатом без научной степени. Жаль, но даже это никак на МИД не повлияло, предложения наши уже почти год «на рассмотрении».

Что тебя больше привлекает в другом человеке — сходство или различие вашего мировоззрения?

— Здесь следует разделять мировоззрение и идеологию. Идеология зачастую навязана и базируется на политических мифах, тогда как мировоззрение — это скорее совокупность философских концепций. Идеология чаще всего является заменителем мировоззрения. И меня, безусловно, привлекают мировоззренчески иные люди, интересно ковыряться в их системе ценностей, задавать неудобные вопросы. Я проехал чуть больше сотни тысяч километров автостопом. Из них где-то двадцать — по России. Встречи с простыми россиянами из глубинки — это почти всегда общение с людьми другой цивилизации, хотя я путешествовал ещё до войны, но уже во времена конфликта с Грузией. За это время я выучил наизусть репертуар группы «Бутырка», до сих пор не могу его забыть, потому что путешествие по России — это как одна длинная тюремная кассета в плеере. О некоторых из этих путешествий в следующем году выйдет новая книга. На эти репортажи понадобилось гораздо больше времени, чем на серию микроблогов «Прохожие» из Юго-Восточной Азии, вышедших сразу же после путешествия, несмотря на то, что описывать каждый азиатский регион сложнее. Там другая культура, традиции, религия, но цивилизационно и мировоззренчески мы значительно ближе, даже с тайцами или тремя основными народностями Сингапура, чем с якобы более понятной и близкой тюрьмой народов.

Пришлось тебе оказываться в таких местах, где бы ты хотел остаться навсегда?

— Я никогда не искал такого места. Здесь возникает вопрос о цели путешествий. Тот, кто убегает от чего-то, всегда находит место, в котором можно остаться, потому что подсознательно его ищет. Я всегда путешествую в поисках нового, читаю путеводители для того, чтобы не пользоваться их советами, я вижу города как художественные объекты и людские конгломераты, а не как центры комфортного существования, поэтому для меня таких мест просто не существует.

Встречались на пути люди, которые существенно меняли твоё мировоззрение?

— Каждый «прохожий» влияет и изменяет. Существенность этих изменений оценивает только время, не я.

У тебя были «учителя путешествия»?

— У меня совершенно ненаучный подход к делу. Ни учителей, ни даже кумиров-путешественников. Я начал путешествовать с перерисовывания географических карт в детстве, тогда эти путешествия оставались только на бумаге. Впоследствии работал в газете корреспондентом и был самым молодым её работником. Ненавязчивую дедовщину никто не отменял, а поэтому меня всегда могли отправить писать репортаж туда, куда ехать никто не хотел. Тогда всё и началось.

«Жизнь, как путешествие» — это о тебе? Почему тебе так нужно движение в пространстве этой планеты?

— Вначале хотелось чекиниться в каждой новой стране, ставить штампики в паспорт и отмечать, сколько стран посетил. Чем дальше, тем больше укрупняется масштаб и тем медленнее становятся путешествия как таковые. Мне не важен больше масштаб карт, по которым я путешествую. Это вначале вдохновляют преимущественно политические карты мира. А со временем начинаешь замечать пробелы на карте родного города. Но дело не в картах. По картам давно не путешествуют. Дело во внимательности и открытости. Путешествие может стать интересным, даже если ты движешься на маршрутке привычным маршрутом на работу. Для того чтобы что-то писать и резонировать — надо наблюдать и замечать, поэтому движение по просторам планеты — это не только билет на самолёт, но и обычный визит к родителям или стоматологу, это просто повод выйти из дома и пообщаться с соседом.

Будет ли когда-нибудь остановка?

— Иногда бывает сложно в простом предложении поставить точку.

Фото: Василь Салига, facebook.com/logvynenko, facebook.com/pg/ukrainer.net/photos/, ukrainer.net