То, что в дни новогодних праздников лучше сидеть дома, лишний раз не высовываться, бабушка внушила мне с детства. «Нельзя! Принесёшь несчастье». Почему? Я же ещё совсем молодая, добрая и весёлая. Разве я могу стать источником беды? «Не знаю, такая примета». У бабушки сказ короткий: нет и всё. Мужчина, его ждали первым, и он залог успеха в наступившем году. А уж потом, потом пожалуйста. Но сначала ОН, а потом женщина. «И не вздумай!»
Мы ждали. Мы готовились к этим счастливым дням долго и тщательно. Квартиру начинали скоблить ещё в первых числах декабря. Бельё обычно стирали в прачечной дома, вываривали в чане, помешивая коричневый мыльный борщ из простыней и пододеяльников длинными деревянными щипцами, пропускали через валики круглых громких машинок, крутили старательно, полоскали в нескольких водах в корытах, крахмалили так, что оно становилось тугим и хрустящим, как свежие коржи торта «Наполеон». Обязательно синька. Узелок с ней хранился в кладовке в старой эмалированной кружке. Не дай бог забыть подсинить: несчастье, всё пропало, испортила бельё. Вывешивали каждый в своей клетке на чердаке в линейку, один в один: наволочки, простыни, пододеяльники. Строго по рангу, никаких вольностей и беспринципного разброса. Тёмное и белое отдельно (цветная дискриминация). А если морозец на улице — как оно пахло! Заносили в квартиру охапками ароматы зимы, гладили тяжёлым жарким утюгом на большом столе, чтобы ни морщинки, ни складочки. Окна тоже мыли. Неважно, что непогода. Процесс обязательный и неизбежный. Мыли двери, забытую, припавшую пылью скучную посуду и хрусталь в витрине серванта (пользоваться только по праздникам), в последнюю очередь — полы. За керосином ездили в аэропорт, там по знакомству добывали необходимую горючую смесь. Только хорошего качества, а то полы почернеют. Распахивали настежь окна, чтобы выветрить опасный запах. Ходить по чистому, светлому, как слоновая кость, паркету строго запрещалось. Ступать на островки газет, квадратами разбросанных по полу. Натирали мастикой, проходили по каждой паркетинке отдельно. Завершающий этап доверяли деду. Он вооружался мягкой тряпкой, вставал на четвереньки, полировал янтарь пола, доводя сияние до совершенства. Сверху тощего, согбенного деда водружалась внучка. Задача состояла в том, чтобы руководить процессом. «Лёгкими, круговыми движениями», — советовала я, восседая на чужой пояснице. Стар и мал за замечательным занятием, в счастье момента единения нехитрым бытовым смыслом. Так рождаются дружба и доверие между поколениями. Незаметно, в мелочах. Наконец, всё блестит, благоухает и ждёт.
А потом приходила она. В один из этих дней табу, когда нельзя никак, сиди и не высовывайся и не вздумай. Кто там явился? Соседка? «Надя, тебя что черти принесли? Не открою. Ступай».
Тётя Нина Самсонова наносила визит каждый раз 1 января. С утра в дверь пронзительно и настойчиво, и от этого необычайно радостно, звонили. На пороге стоял один из четырёх её богатырей. Из-за плеча выглядывала бабушкина приятельница, плотно завёрнутая в пуховый платок, и улыбалась. Богатырь переступал порог, заполнял прихожую, кухню, всю квартиру напористой дробью отрывистой громкой речи. Они все говорили по-особенному: быстро-быстро, будто слова взялись бежать наперегонки, одно стремительно обгоняя другое, не уследить. И приходил праздник. Не тогда, в полночь, под официоз курантов, а именно сейчас, сию минуту. Включался, как электрический свет. Вспыхивал. Богатырь обычно спешил, откланивался и убегал восвояси. За ним по лестнице россыпью летели цветные конфетти из обрывков фраз, смеха, междометий и здорового фырканья. Мужчина! Тётя Нина оставалась. Бабушка и гостья усаживались на кухне, чтобы провести в разговорах короткий зимний день. Только на кухне. Излюбленное место котов и пожилых людей. Прямоугольник высокого окна (дом чешской постройки середины 30-х) выходил в квадрат внутреннего дворика-колодца. Во дворик заглядывал, как кусок новогоднего торта, треугольник черепичной крыши. А ещё прямо в окно смотрел с любопытством сверху лоскутный квадрат зимнего неба.
Тётя Нина трещала весело и без умолку, рассказывала курьёзные истории, вскакивала, принимала позы, копируя своих домашних.