Наши герои сознательно пошли на передовую защищать страну. Под миномётными и артиллерийскими обстрелами они лишились рук и ног, но не утратили оптимизма и веры в собственные силы. Каждому из них пришлось забыть о том, чем занимались до войны. Теперь ветераны пытаются выстроить собственный бизнес и ищут инвесторов. Их цель — обеспечивать семьи и быть по-прежнему полезными людям.

О ранении и чувстве вины
Я сам пошёл в районный военкомат, когда отжимали Крым и начали говорить о мобилизации, но попросил повестку — показать родственникам. Не хотел, чтобы они знали, что я доброволец. Меня мобилизовали, однако оставили при военкомате. Тогда же мы с ребятами стали возить гуманитарку на передовую, где я познакомился с комбатом 34-го батальона теробороны Кировоградской области. Дома написал рапорт о переводе к ним. В конце июля 2014 года оказался в зоне АТО, а 28 сентября во время артобстрела получил ранение. Спасти ноги не удалось, мне ампутировали обе выше колен.

Я чувствовал себя виноватым перед семьёй из-за того, что остался инвалидом и стану для них обузой. Нет, я ни разу не пожалел, что пошёл на войну, но это действительно тяжело — в 28 лет остаться без обеих ног, с 90-процентной потерей трудоспособности. Тогда ведь в Украине ещё не было такого протезирования, как сейчас. Люди с аналогичной ампутацией передвигались на инвалидных колясках. В селе на коляске можно про­ехать разве что 100 м, потом окажешься в луже, а оттуда уже не выехать.

Я думал, что всё, нормальная жизнь кончилась, приехали! Но именно это чувство вины помогло мне прийти в себя. Из-за него я хотел подняться как можно быстрее. Научился ходить на первых протезах — с костылями, но, тем не менее, стал самостоятельным. Потом меня отправили в реабилитационный центр в Австрию. Специалисты там удивлялись, как я вообще передвигаюсь на таких протезах. Это уже сейчас ребятам дают электронные, а у меня были механические, для односторонней ампутации.

О работе
До войны я работал в милиции, в отделе по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Когда всех наркоманов пересадил, стал «получать» от начальства за то, что нет результатов. Хотел всё делать по закону, поэтому уволился. Пошёл в училище преподавать газоэлектросварку.

Мне нравилось работать с детьми. Здорово видеть, как после обучения они устраиваются на заводы, а потом приезжают и говорят тебе спасибо. Конечно, был там и особый контингент — дети, которые больше никуда не смогли поступить, ребята из неблагополучных семей, у некоторых было криминальное прошлое. У меня получалось работать с ними. Иногда силой, иногда наукой, но я находил общий язык.

После ранения вернулся преподавать, но поработал всего три месяца. В мастерской очень холодно, там не было пандусов и нормальных туалетов, мне с ампутацией тяжело приходилось.

Получил компенсацию за ранение — 304 тыс. грн, закупил оборудование и начал изготавливать топливные брикеты из соломы. Со стороны кажется, что это лёгкий бизнес, но в реальности сталкиваешься с кучей проблем. Нужно искать сырьё, транспорт, помещение под склад. Через два года поставщики стали сильно поднимать цены на сырьё. Я понял, что выхожу в нули, а то и в минусы, и продал оборудование. На вырученные деньги открыл электрогазо­сварочную мастерскую.

О планах и поиске инвестора
Планирую построить солнечную электростанцию. Мы с партнёрами взяли в аренду землю, где раньше была свалка, оформили документы. Осталось найти инвестора. Хотели взять кредит, но там высокие проценты.

У зарубежных доноров есть один существенный минус — они очень долго рассматривают запросы. Может пройти и полгода, и год, но у нас, к сожалению, нет столько времени. Поэтому надеемся найти частного инвестора. Срок окупаемости нашего проекта пять лет, и мы планируем получать доход в размере 25 тыс. евро в месяц. Это позволит выплачивать зарплаты, налоги и зарабатывать.

Мне этот бизнес подходит, потому что он не требует физической работы. Кроме того, я смогу обеспечивать рабочими местами ветеранов и их родственников.

О корнях и войне
Бабушка перед смертью рассказала мне о моих предках. Её прадеда расстреляли в Одессе как кулака. Её отец был священником, его посадили на 10 лет, а всю семью выгнали на улицу в десятиградусный мороз. Всё это меня очень сильно зацепило и заставило пойти на войну добровольцем.

Жена сначала не хотела отпускать — всё-таки у нас четверо детей. Младшего она родила сразу после Майдана, а я собрался на войну. Но я ей сказал: «Лиль, тогда нам придётся бежать из Одессы, потому что если их не остановить, они придут и сюда!» Так и убедил её.

Меня зачислили в 18-й батальон территориальной обороны. В сентябре 2014 года мы заехали в зону АТО. Когда наш батальон возвращали обратно в Одессу, я перевёлся в 131-й отдельный разведывательный батальон на базе УНА-УНСО, в роту глубинной разведки. 15 июня 2015 года я зашёл на минное поле.

О травме
За день до ранения мы зачищали посадки от «секретов», я заметил минёра и погнался за ним, даже забрал его рюкзак, но сам «товарищ» убежал. На следующий день на его же мине и подорвался. Помню, как посмотрел на ногу и понял, что её уже нет. Шока не было. Я знаю, за что отдал свою ногу, поэтому не видел смысла расстраиваться. Это была моя работа.

Вначале пытался уберечь семью от таких новостей, по телефону сказал, что у меня лёгкое ранение. Но жена собралась ехать в госпиталь в Днепре, где я находился. Тогда я рассказал ей правду, отослал фотографию ампутированной ноги, чтобы как-то подготовить её.

Пытался вернуться обратно в армию, даже написал письмо министру обороны. Когда прислали ответ, понял, что меня послали. Конечно, я расстроился, но на тот момент для ветеранов организовали бизнес-тренинги, и я пошёл туда. Таким образом у меня и проходила реабилитация. Плюс волонтёры немного подталкивали и направляли, а я за всё это хватался.

О ферме
Два года назад я арендовал землю в Килийском районе, на острове Степовом. Сначала сомневался, потому что расстояние до Одессы, где осталась семья, очень большое — 230 км. Но сейчас я уверен, что всё сделал правильно. У меня уже большое хозяйство. Семью обеспечиваю всем: мясом, рыбой, фруктами и овощами. Планирую продавать продукты в эко-магазины или буду обслуживать пару семей, такой спрос есть. Ещё я купил небольшой участок по соседству, где собираюсь развивать зелёный туризм. Надо обустроить гостевой домик — и можно будет пускать туристов.

Сейчас всё делаю сам, но если захочу ускорить процесс, потребуются дополнительные финансы. Когда я учился на бизнес-курсах, выиграл небольшой грант — $1 тыс., это дало толчок, но на сегодня вложил уже около $7 тыс.

О городской доступности
На войну я пошёл добровольцем. В сентябре 2014 года нас отправили в Волноваху, а оттуда перекинули в Старогнатовку. Получил ранение меньше, чем через месяц.

Часов в 7–8 утра начался миномётный обстрел. Осколками мне отрубило правую ногу и левую руку. Я сразу же потерял сознание. Проснулся уже через неделю в Одессе.

Медсестёр предупредили, что после комы у меня может быть шоковое состояние. А я лежу с трубкой во рту, не могу говорить и понимаю, что хочу есть. Начал гладить по животу и мычать. Меня спрашивают: «Болит что-то?» Потом догадались, что я голодный.

Я был готов к ранению, это же война. Но после этого полностью переосмыслил отношение к доступности городов. Понял, что город совершенно не готов тебя принять. На инвалидной коляске ты вообще никуда не доберёшься, а первое время я именно так и передвигался.

В феврале 2015 года меня отправили в Харьковский институт протезирования, через месяц выдали протез, и я сразу же начал пытаться ходить. Конечно, сначала на поручнях — учился держать баланс. Но я понимал, что надо идти даже через боль.

О гиперзаботе и памяти
Первое время родители душили меня своей заботой. Это больше вредит, чем помогает. Пришлось выстраивать с ними отношения, хотя это было непросто.

Когда лежал в госпитале, перестал понимать людей. Не знал, чего они хотят от меня. И не мог понять, чего хочу от них. Даже думал, что у меня какое-то психологическое нарушение. Попросил специалиста, чтобы он помог мне разобраться. Психолог сказал, что со мной всё нормально, и я успокоился.

Не люблю прокручивать в голове то, что произошло, не люблю рассказывать про войну. Это не просто память, это шрам на всю жизнь. Война — больная тема. Такие фильмы, как «Киборги», не смотрю. Слишком тяжело. Даже по телевизору новости о войне пропускаю.

О США и Украине
Я уехал в США на реабилитацию и протезирование. Пробыл там 11 месяцев. Это совсем другой мир: другие люди, мировосприятие и доступность городов, конечно, тоже. На инвалидной коляске можно передвигаться буквально везде: в метро, такси, автобусах, магазинах.

В Штатах государство заботится о своих военных, а тут ты сам должен о себе беспокоиться. Мы за Украину отдали своё здоровье, но должны сами добиваться льгот. Как-то некрасиво получается. Никто не придёт к тебе и не скажет: «Вадим, мы все документы подготовили — очередь на автомобиль, льготы по квартплате, — просто подпиши».

Я принимал участие в марафоне морской пехоты США, пробежал 10 км за 1 час 25 минут. Но сейчас спортом не занимаюсь. Для этого нужны специальные протезы, у меня таких пока нет. В Штатах всё просто: я сказал, что хочу пробежать марафон, и мне выдали протезы. В Украине же спортивные протезы можно получать только через организацию «Инваспорт», то есть ты должен быть спортсменом.

О бизнесе
До войны я был установщиком металлопрофильных конструкций. После возвращения из Штатов пошёл учиться в Черкасский национальный университет по специальности «Экономика и право». Сейчас на втором курсе.

Раньше я мог заработать себе на хлеб руками и ногами, но теперь не могу пойти работать на стройку, поэтому надо перестраиваться. Когда полтора года назад получил от государства компенсацию за ранение — 700 тыс. грн, — стал думать, куда вложить эти деньги. Заинтересовался солнечными электростанциями и купил подстанцию на 25 кВт.

Сейчас у нас с партнёрами есть ещё один проект, по производству черепицы. Надеемся найти инвестора для покупки оборудования.

О военном деле и мечтах
В прошлом я кадровый военнослужащий. В 2014 году окончил Харьковский институт танковых войск, после чего меня направили в 92-ю отдельную механизированую бригаду для дальнейшей службы. С марта 2015-го по июль 2016 года защищал Украину в Луганской области и с октября по январь 2017 года — в Донецкой. Ранили меня в окрестностях города Марьинки в январе 2017 года во время второй ротации.

Когда учились в институте, никто из нас не мог и подумать о боевых действиях в Украине. Но уже тогда я планировал после выпуска попасть служить в 92-ю бригаду, чтобы в дальнейшем участвовать в миротворческих миссиях ООН. Мне нравилось быть военным. Конечно, я знал, что могу погибнуть, но не зацикливался на этих мыслях.

В тот день возле меня взорвалась мина. Я упал и почувствовал, как правая нога онемела. Сразу понял, что с ней что-то не так. Попытался поднять её руками и увидел, что она просто висит. Ребята забрали меня с опасного участка, и сразу после этого начался миномётный обстрел.

О реабилитации и спорте
Ночным поездом меня перевезли в больницу им. Мечникова в Днепре. Врачи сказали, что ногу нужно ампутировать, потому что они не смогут восстановить её. Дали мне подписать согласие, что я и сделал, ведь терпеть боль было невыносимо.

Мне предлагали поехать в Австрию по государственной программе на протезирование, но я отказался. Не вижу смысла занимать чьё-то место. У кого-то травмы намного сложнее, а у меня просто ампутирована правая нога ниже колена. В Украине протезировать голень не проблема.

Как только я получил свой первый учебный протез, сразу на радостях бросил костыли и попробовал на нём ходить, но хватило меня минут на 15. Больше не смог — было очень больно. Каждый день я работал, увеличивал нагрузку. В августе 2018 года уже принимал участие в соревнованиях по кроссфиту среди тяжело раненных ветеранов «Сила нації». Сейчас занимаюсь спортом для себя.

Я не считаю себя каким-то ущербным или нездоровым человеком, ведь я, наоборот, модернизирован (смеётся).

О послевоенной жизни
После реабилитации я продолжил военную службу в институте танковых войск, потом уволился. Воевать в таком состоянии, как у меня, не пускают, но в системе Минобороны есть должности, которые мы можем занимать. На войне мне было интересно, а заниматься номенклатурной работой я не хочу, это тяжело.

Со временем меня заинтересовал бизнес в сфере перевозок. У меня уже есть определённый опыт в этой сфере, и я хотел бы начать собственное дело. Рассматриваю не только Харьков, это должна быть все­украинская сеть.

О войне
Меня мобилизовали 18 марта 2014 года. Меня не интересовали какие-то льготы или поблажки для ветеранов, я хотел защищать Украину.

На войне пробыл всего четыре месяца — 18 июля получил ранение под Саур-Могилой. Хорошо помню этот день. 16 июля в нашу сторону из Снежного вышли танки, больше сотни наёмников. 17-го недалеко от нас упал малайзийский боинг. На следующий день обстреляли блокпост. Мина прилетела прямо в окоп.

О войне думаю часто. Бывает тяжело на сердце, особенно когда вспоминаю побратима, погибшего рядом со мной. Но я верю, что всё это было не зря. Обиды на тех, кто не воевал, нет. Я сам сделал выбор. Некоторые говорят: «Я не пойду воевать за того или за того». Но мы воюем за Украину, а не за депутатов или президента. Если украинские солдаты сложат оружие, Украина исчезнет.

О спасении и коме
У меня было осколочное ранение в голову и перебиты обе ноги. Добраться к нам было нереально, поэтому меня очень долго эвакуировали — на протяжении 13–14 часов. В итоге привезли в Днепр, в областную больницу им. Мечникова. Врач сказал маме, что шансов выжить у меня не очень много, готовил её к моей смерти. Больше месяца я провёл в коме.

Когда пришёл в себя, просто лежал, смотрел в одну точку и плакал. Врачи думали, что это психика не выдержала. Ну действительно, проснуться без ноги, голова забинтована. На самом деле причина была другая. Я думал, что все мои побратимы погибли, один я выжил. А потом мама пришла в реанимацию и говорит: «Тебе хлопцы привет передают». Она рассказала, что были раненые и убитые, но большинство выжило. У меня сразу отлегло от сердца.

После того как состояние стабилизировалось, меня отправили на лечение в Германию. И там я снова впал в кому — ещё на месяц. Оказалось, что у меня в голове собралась жидкость, а организм не мог её самостоятельно откачивать. В общей сложности мне провели 28 операций.

О знакомстве с женой
Мы с супругой познакомились уже после моего ранения — в Facebook. Мария из Черновцов. Сначала мы перезванивались, а весной прошлого года я предложил ей съездить во Львов, чтобы встретиться в реальности. Так и закрутилось. Предложение я ей сделал в День независимости на Майдане.

Там была смешная ситуация: когда я проходил через металлодетектор на входе, он среагировал на лежащее в кармане кольцо. Я тихо объяснил это полицейскому, и он меня пропустил. К счастью, Мария ничего не заметила, а то пришлось бы делать предложение прямо у рамок.

О планах
До войны я работал грузчиком в логистической фирме. Когда был на лечении в Германии, у меня появилась идея открыть семейное кафе. В том же Борисполе практически некуда сходить с детьми. И у меня уже есть на примете место в центре города, где можно создать такое заведение.

Два года назад я участвовал в мастер-классе по организации собственного бизнеса. Так что представление, как это делается, у меня есть. Но сейчас нужно составить грамотный бизнес-план и найти инвестора.