Подземная жизнь Гульской мины

"Все собрались? Никого не ждем? Тогда – в автобус!" — распорядился Роман, молодой человек в камуфляжных брюках. К его рюкзаку была приторочена альпинистская веревка. "Ого, — подумал, — подготовились же люди!" Я еще не догадывался о предназначении этого горного снаряжения.

В пути знакомимся. Роман Криницкий и Раиса Федоровская через сеть находят единомышленников и набирают группы для увлекательных путешествий. Особенно их притягивает андеграунд: подземные ходы, катакомбы, пещеры.

На Житомирской трассе наш микроавтобус попадает под сильный дождь. Неужели вылазка не состоится? Это опасение никто так и не высказал вслух. Идти два километра под дождем от села Гульск к дотам как-то не улыбается. Но дождь прошел полосой, и на место мы прибываем при ясной, хотя и ветреной погоде.

И вот мы около Северной группы дотов "мины". Она находится прямо на месте древлянского городища ІХ века. Об этом свидетельствует памятный знак. Рядом со знаком пасутся козы, к которым немедленно устремилась женская часть группы – чтобы погладить и дружно помекать. А у самого подножия из земли выходят мощные, поросшие мхом бетонные валы советской железобетонной твердыни.

В катакомбах
Из едва заметного, зияющего чернотой входа тревожно веет сыростью и холодом. "У всех есть фонарики и перчатки?" — Роман дает короткий инструктаж. Участники по очереди скрываются в темноте проема.

В коридорах подземелья не покидает мысль: а ведь здесь, в этих безжизненных стенах находились живые люди! Точнее, несли свою обычную службу обычные красноармейцы-призывники.

Спали вот в этом глухом бетонном кубрике на казарменных двухъярусных кроватях. Ходили в наряд на кухню – сохранились вентиляционные трубы-вытяжки и стандартная кафельная плитка на полу. Бетонированный колодец – отсюда когда-то брали воду…

"По нужде" – в подземный же туалет. Канализация в бункере предусмотрена не была, потому содержимое выгребной ямы бойцы время от времени выносили по коридорам наружу.
А складами, наверное, заведовал какой-то старшина, и в дни, когда война громыхала еще на западных рубежах, возможно, даже потихоньку сплавлял местным сельчанам тушенку, орудийное масло или солярку.

Наверняка был и какой-нибудь "красный уголок" с портретами Ленина, Сталина, Ворошилова.
Стены и своды покрыты надписями самодеятельных туристов. Самые ранние из них датированы 53-м годом, еще при жизни Сталина. Примечательно, как меняется стиль граффити с годами. Сдержанные и вполне приличные надписи 50—60-х: "Хай буде мир! В. Буряк, Н. Сарган, Н-Волинський, 5.VІІ.1963 р." сменяются наскальным "порно", автографами "Мурика, Светки, Кабана". А вот неожиданное признание – "Я тебя люблю!" — подземное послание из глубины холодного бетона, датированное 2003-м годом.

Находки и чувство опасности
Мы выходим из северного лабиринта и делаем небольшой привал на городище. Оказывается, солнце все так же светит! Оказывается, чай из термоса все так же горяч, а бутерброды – положительно вкусны!

Подходят радостные "участнеги" Гео и его подружка Саша. В девичьей ладошке ржавые, изъеденные сыростью и временем гильзы. Гео нашел их в одной из башен дота, выходящей к железнодорожному мосту через Случь. Гильзы предположительно от пулеметных патронов к "максиму". Сколько их было там после боя!

Делаем переход к южной группе дотов. Она находится в двух километрах от северной, вверх по течению реки.

Даже не вход, а скорее лаз, ведет на небольшую площадку с люком 10-метровой шахты, по которой нужно спускаться вниз, цепляясь за ржавые скобы.

Свет фонаря выхватывает из темноты вывороченные балки, торчащую из бетона арматуру, просыпавшийся грунт. Жутковатое ощущение. Почему-то решил не задерживаться на этом месте.
Мы подходим к шахте, ведущей наверх в артиллерийский каземат. Теперь стало понятно, зачем у Романа с собой альпинистское снаряжение. В шахте нет скоб, и чтобы подняться на 15-метровую высоту, нужно карабкаться по ржавым продольным рейкам, перемычки которых расположены на расстоянии метра друг от друга.

Роман полез наверх первым, чтобы закрепить страховку для подъема остальных. Раиса помогла мне застегнуть на себе альпинистский пояс. "Ну, кто первый? Давайте сначала самого тяжелого и смелого!" — донеслось сверху. Я вздохнул и шагнул вперед.

Довольно резво поднимаюсь вверх по шахте. Свой фонарик положил в карман, и хоть мне подсвечивали снизу, но, по существу, двигался вслепую.

И вот уже у цели, но никак не могу нащупать последней перемычки. Руки и тело предельно напряжены, ноги не находят опоры. Вроде бы и знаю, что не сорвусь — страховка ведь, но все равно — как-то, знаете, не по себе!

"Держись за выступ!" — неожиданно слышу рядом голос Романа. "Теперь разворачивайся влево! Только за эти скобы не берись!" Не буду. А за что же браться? Наконец, в свете фонаря увидел кромку люка, подтянулся, и — вот она, твердь! Слава Богу, не придется испытывать страховку на прочность. Сделал первый шаг. Снова предупреждение: "В яму не упади!" То есть, в приемник для гильз от снарядов.

В отличие от промозглого холода подземных коридоров, в каземате стоит неимоверная духота. Как раз здесь, в 41-м году, во время боя проявился один серьезный инженерный просчет. Фильтровентиляционная установка не справлялась с массой пороховых газов, скапливающихся от ведения огня. В результате орудийная обслуга угорела и была вынуждена прекратить огонь.
Захожу в другой отсек. Фонарь высвечивает то ли бабочку, то ли колибри. Поскольку колибри на Полесье взяться неоткуда, понимаю, что это летучая мышь. Я не стал тревожить этих спутников Аида и спустился по страховке назад.

…У моста через Случь уже стоял знакомый микроавтобус. В последний раз окидываю взглядом панораму реки и холмов. Необычность этих мест поразительна, они тревожны и прекрасны.
Сайт сообщества "Интересный Киев": www.interesniy.kiev.ua