Фарца for sale

Пропаганда изображала фарцовщиков как малоприятных молодых людей, которые околачивались возле гостиниц, выклянчивая у иностранцев жвачки, значки и галстуки либо выменивая их на сувениры. Однако именно эти люди обеспечивали сограждан дефицитными вещами. Правда, продавали они их втридорога.

Феномен фарцовки возник в 60-е годы, а в 70-е она пережила свой расцвет.

Существует две версии происхождения самого слова "фарца". Согласно первой, оно происходит от английского словосочетания for sale, что означает "для продажи". Однако большинство исследователей склонны считать, что слово имеет одесские корни и произошло от жаргонизма "форец". Так одесситы называли рыночных торговцев, которые могли купить вещь в несколько раз дешевле ее первоначальной цены, а затем перепродать с выгодой для себя.

Родом из Одессы
В пользу происхождения "фарцы" из Южной Пальмиры говорит и то, что здесь еще с дореволюционных времен и весь советский период процветала контрабанда. Моряки с заграничных судов, заходивших в одесский порт, чтобы не тратить деньги, с удовольствием выменивали вещи на товары местного производства. Особенно ценилось советское нижнее белье, так как оно было теплым и шилось из 100-процентного хлопка.

В 60-е годы фарцовка жила по своим законам и приобрела даже специфический кодированный язык, схожий с бандитской феней. В деле были заняты различные слои населения – от студентов до проституток.

Например, в Киеве студенты часто "бомбили" (выменивали фирменные вещи) своих сокурсников из союзных стран, а потом перепродавали.

"Мы очень быстро просекли, что студенты-иностранцы могут беспрепятственно привозить нам разные импортные вещи, – вспоминает бывший студент КПИ Николай Скомский, подрабатывавший в те годы фарцовкой. – Желающих заполучить у них пару джинсов было всегда хоть отбавляй. Еще бы, ведь перепродав их, можно было безбедно прожить несколько месяцев, причем питаться не в совковых столовках, а в кафе или ресторанах".

Заполучив несколько джинсов, а именно они всегда пользовались огромным спросом, и удачно перепродав их, студент мог получить сумму, соизмеримую с годовой стипендией. Джинсы у фарцовщиков стоили 200 руб., а стипендия равнялась 40 руб.

Со временем фарцовщики обзавелись постоянными клиентами, делавшими особые заказы: французские духи, видео- и аудиокассеты с запрещенными в Союзе исполнителями. Как правило, среди таких клиентов были чада представителей региональной номенклатуры.

"Доходы от продажи сынкам местных партийных шишек иногда достигали немыслимых размеров, – вспоминает Скомский. – Ведь они покупали любые товары лишь бы пощеголять на своих тусовках перед девчонками. Помню, я одному такому лоху впарил итальянский галстук за 250  руб., мне же он достался всего за пять. А мой знакомый вообще сумел развести какого-то франта на две штуки, всучив ему дешевенький видак как качественный германский".

Однако одурачить можно было не всех. Те, кто имел возможность выезжать за рубеж, тоже занимались фарцовкой. "Мой родственник работал на высоких партийных постах и по долгу службы ездил за границу, – рассказывает инженер Владимир Захаренко. Он частенько привозил оттуда дешевую одежду и просил меня сдать ее в комиссионные магазины. Естественно, небольшой процент от прибыли получал и я. Так вот, однажды я, очередной раз "загоняя" товар, получил от продавцов магазина тысячу рублей за шмотки, на которые родственник, с его слов, потратил всего-то 25 долларов, а доллар тогда официально стоил 90 копеек".

Под "фирму"
Спрос на иностранные товары, а особенно джинсы, подталкивал предприимчивых дельцов к организации подпольных цехов по производству наиболее ходовой продукции. Особенно в этом плане прославилась Одесса, где огромными партиями шилась липовая "фирма", расходившаяся затем по всему Советскому Союзу.

"Первые джинсы, которые появились в Одессе где-то в начале 70-х, поначалу назывались "доки", – вспоминает эпоху подпольных цехов Григорий Арбер. – Те брюки были из очень плотной ткани, простроченные крепкой нитью, с удобными накладными карманами. В них не ходили по городу, это были просто очень практичные брюки для работы, спецодежда. Вероятно, назывались они так потому, что за границей их носили рабочие-докеры. Спрос на джинсы возник мгновенно. В комиссионках они не задерживались. По этой причине за пошив модных брюк взялась овеянная славой "Малая Арнаутская" – подпольные и полуподпольные швейные цеха-ателье. Или, как называли их деловые люди того времени, "малины".

Процесс в таких цехах был отлажен до мелочей. Чтобы милиция не накрыла весь бизнес, каждая "малина" занималась определенной работой. Например, в одном месте делали раскрой, в другом – шили, в третьем – набивали заклепки и пришивали "лейбы", в четвертом – запаковывали в целлофан. Только после этого специальный человек принимал работу, расплачивался и забирал готовую продукцию, и она распространялась по просторам необъятной страны. Но даже таким образом интенсивно работавшие цеха (продуктивность одной "малины" составляла 100 брюк за смену) не могли удовлетворить аппетиты советских граждан. Видя такое положение дел, некоторые дельцы попросту обманывали заказчиков, продавая ужасного качества товар, а иногда даже недошитые вещи.

"Берется самая обыкновенная хлопчатобумажная ткань, так называемая "Орбита", – вспоминает те годы Григорий Арбер. – Выкрашивается синькой, а потом пропитывается раствором клея "ПВА". Эти штаны невозможно было надеть, они были твердые, как картон. Зато соответствовали распространенному в то время народному поверью, будто настоящие джинсы должны стоять колом. Они и вправду стояли. Случалось, что ломались на сгибах. Самые бессовестные аферисты даже не утруждали себя пошивом второй штанины. Брали деньги за горы упаковок "одноногих" джинсов, которые отправлялись куда-нибудь в Воркуту. И были таковы".

Высшая мера
Бороться с фарцовщиками оказалось делом нелегким даже для КГБ. Их конспирация находилась на высоком уровне. Но для вездесущей спецслужбы не было ничего невозможного, и КГБ все же удалось установить фамилии многих авторитетных фарцовщиков. Самыми известными среди них были московские "бомбилы" Дмитрий Яковлев, Ян Рокотов по кличке Косой и Владислав Файбишенко. Именно их арест получил всесоюзный резонанс. Когда фарцовщиков поймали с поличным, то при обыске нашли 12 кг золота и огромное количество иностранной валюты. Следователи подсчитали, что за время деятельности этих бравых ребят их общий оборот составлял около 2  млн. рублей. В процессе следствия выяснилось, что согласно уголовному кодексу им светило до восьми лет с конфискацией имущества.

Но под давлением Никиты Хрущева в 1961 году закон существенно ужесточили, и было проведено еще одно разбирательство, на котором суд приговорил Рокотова, Файбишенко и Яковлева к исключительной мере наказания.

Тем не менее советской власти не удалось покончить с фарцовщиками. Более того, во времена правления Леонида Брежнева, а особенно в последнее десятилетие существования СССР фарцовка пережила настоящий расцвет. И именно из этой среды после распада страны вышло множество "новых украинцев".