Волонтер свободы

Савик (Шевелис) Шустер

Час до эфира. Продюсер проводит небольшой политликбез перед студийной аудиторией, собранной со всех регионов Украины. Параллельно участников программы обучают правильно пользоваться пультами для голосования. Минут за пятнадцать до начала передачи в студии появляются главные герои программы и эксперты. Перед стартом прямого эфира, после легкого грима (и, по желанию, отведав пирожных) участники-оппоненты — обычно весьма дружелюбно — общаются друг с другом. Зрители, пока нет эфира, норовят получить у VIP-приглашенных автограф и, разумеется, сфотографироваться на память.

Несмотря на то, что обычно приходится работать в прямом эфире четыре часа, Шустер находит в себе силы еще минут двадцать-тридцать после программы выстаивать с улыбкой на лице под вспышками любительских "мыльниц". Это своего рода знак благодарности тем, кого он пригласил на шоу.

Популярность программы столь велика, что в Верховной Раде, с легкой руки одного из парламентариев, появилась новая разновидность депутатов: "лох политический". Так коллеги называют тех, кого еще ни разу не приглашали в пятничное ток-шоу.

—В Украине "Свобода слова" с Савиком Шустером на ICTV возникла благодаря Виктору Пинчуку. Как вы с ним познакомились?
—Уже после Оранжевой революции, после третьего тура, когда Виктор Ющенко стал Президентом Украины, появилось сообщение о том, что Борис Немцов назначен советником Президента Украины — я заехал к нему, чтобы поздравить. Я как бы иронизировал в том смысле, что в России нет поля для его деятельности, а вот в Украине что-то появилось. К тому времени в России "Свобода слова" была уже закрыта. Я и сказал ему: "Может, мне "Свободу слова" в Украине сделать? Раз уж ты, то и я!". Немцов внезапно подпрыгнул и говорит: "Ну это же гениально! Давай! Я сейчас позвоню Пинчуку!". Он позвонил, и после этого все началось.

— Согласовываете ли вы с Виктором Пинчуком, кого приглашать на программу?
— Конечно же, нет. Но иногда люди через него могут обращаться ко мне, чтобы прийти на "Свободу слова". А уже редакторский коллектив решает, приглашать или не приглашать этого человека.

— Какой именно выпуск программы оказался самым рейтинговым?
— Тот, в которой участвовали Жириновский и Немцов (17 марта 2006 г. — Фокус).

—Сейчас вы телезвезда в Украине, но наверняка это не апогей ваших желаний. Что будет дальше? Какие планы?
—Я иногда над этим задумываюсь. Но пока не очень часто. Пока я слишком занят… Знаете, есть этап достижения успеха, а потом начинается этап удержания успеха.

—Самый сложный?
—Да. Самый сложный и самый ответственный. Ну, по крайней мере, перед самим собой. И он поглощающий. Понимаете, достигнуть успеха и не удержать его — это, в итоге, не успех. Если получится его удержать — думаю, что начну шире смотреть на будущее. Но я люблю свою профессию. Сказать, что у меня появляются какие-то идеи о какой-то там политической карьере… В принципе, да. Иногда я думаю о Европарламенте. Потому что у меня много опыта. И хотелось бы как-то этот опыт применить, уже в законодательной области, на европейском уровне. Но это так, это я играюсь идеями. А вот по-настоящему, я не хочу покидать свою профессию. Конечно, наступил момент, с точки зрения зрелости, делать телевизионный канал. Я бы с удовольствием его возглавил. Вот что странно — до украинского опыта я не чувствовал себя готовым к этому. Хотя в России тоже ведь был успех, "Тэффи"… Но тогда у меня не было убежденности, что я могу это сделать.

—Вы говорили, что, уже начиная с четверга, мало едите, пытаетесь поменьше общаться, не нагружать себя эмоционально и таким образом аккумулируете энергию для программы. Если так серьезен подход с точки зрения внутренней подготовки, может быть, вы еще и медитируете? Вы религиозный человек? Какие у вас отношения с богом?
—У меня с богом никаких особых отношений нет. Я нерелигиозный человек. Я бы сказал, что я агностик. Я как Бертран Рассел (английский философ и математик, создатель концепции "логического атомизма" – Фокус) в этом отношении. Меня не очень привлекает монотеистическая философия: я более демократического склада. А что касается медитации — нет, я не медитирую. Я читаю, смотрю, думаю. Смотрю на список гостей, смотрю на персонажи, пытаюсь предположить, как в эфире все может повернуться, как это сделать понятным для зрителя. Просчитываю, как мне вести себя, если возникнут какие-то конфликты, которые я тоже могу предугадать. Я сосредоточен энергетически, для себя. Если я не накоплю эту энергию до программы, то мне будет очень сложно совладать со всеми.

— С кем из политиков вы поддерживаете отношения вне программы?
— Близких отношений нет ни с кем. Скажем, если в России я часто виделся с Григорием Явлинским или с Дмитрием Рогозиным, то в Украине подобного нет. Существуют просто знакомства.

—Человек, которому вы безгранично доверяете, или, другими словами, духовный лидер, у вас есть?
—Безгранично — нет. Есть очень много людей, которых я уважаю. Например — Вольтер, Ганди, Черчилль.

—Тогда фантастический вопрос. Если бы нужно было убедить, скажем, Вольтера, посмотреть из тысяч программ именно вашу, какие аргументы вы бы привели?
—Его собственный: "Я с вами не согласен, но готов за вашу правду умереть!".

—По поводу языка. Знаю, что украинский изучаете и даже делаете какие-то успехи. А на каком думаете?
—Я думаю на том языке, на котором говорю.

—Вы счастливый человек?
—Нет, наверное. Знаете, много ошибок всяких в жизни совершаешь, и они начинают возвращаться. Счастливый… Вы понимаете, были в жизни моменты, эпизоды счастья. Я думаю, что иначе не бывает. Я не думаю, что можно быть абсолютно счастливым. Я вообще рефлексирующий человек. А такие люди не могут быть абсолютно счастливыми.

Я очень холодно отношусь к успеху. Очень. Это не наигранное. Ты проживаешь успех ровно в тот вечер, в который все это происходит. А потом на следующее утро ты уже думаешь о том, что впереди. Я реально переживаю то, о чем пишу или рассказываю.

—Зрители поверят только тому актеру, который сам верит, что он не играет, а так живет?
—Да. Мне, наверное, трудно поверить. Но для меня, правда, сейчас самое важное в моей работе — это то, что происходит в Украине. Я переживаю по-настоящему. И в этом смысле я лишен фальши.

—Савик, что вы оставите своим потомкам?
—Дом на море. Выплачу ипотечный кредит и оставлю дом на море!

—Насколько вы деспотичны в работе?
—Зависит от того, с кем работаю. Есть рабочая этика. Я, во-первых, утверждался как журналист изданий энтузиастов. Газет и журналов, которые возникали в Европе после революции 1968 г. Это была волна энтузиазма в Италии, во Франции. Я привык сотрудничать с людьми, которые работают в творческом порыве, поэтому с ними легко общаться. Я не считаю часы, сколько люди работают, и не смотрю, во сколько они уходят-приходят. Меня интересует вовлеченность. Это первое. Второе — я люблю людей, которые доводят дело до конца, которые в один день принимают одно решение, а не массу. Я не могу сказать, что я какой-то деспот. Конечно, с людьми, которые работают в журналистике, как в банке, с девяти до пяти, мне сложно.

—У Артюра Рембо есть интересное стихотворение "Гласные", где каждая буква соответствует какому-то цвету. В рамках этой концепции, какого цвета современная Украина?
—Розового.

—Украинская журналистика?
—Зеленая.

—Украинская политика?
—Цвета х/б.

—И украинское будущее…
—Сливочного цвета.