Мне надо вернуться в Крым, — Ильми Умеров

Ильми Умеров — один из десятков крымскотатарских политиков, которых преследовали российские власти. В 2016 году ФСБ возбудила против него уголовное дело за высказывания в эфире телеканала АТР в поддержку украинского статуса Крыма. Несмотря на слабое здоровье, зампреда Меджлиса поместили в психиатрическую больницу для принудительной экспертизы, что вызвало огромный международный резонанс. В сентябре 2017 года российский суд приговорил Умерова к двум годам колонии-поселения, но через месяц, 25 октября, вместе с другим осужденным, зампредседателя Меджлиса крымскотатарского народа Ахтемом Чийгозом, его передали Турции. Сейчас политик находится в Киеве, но хочет поскорее вернуться в Крым.

"Не знаю, что просил Путин взамен"

Вы в Крыму ожидаете отправки в колонию и внезапно транзитом через Турцию оказываетесь в Киеве. Каково это?
— Если честно, я не до конца осознавал, что уже не в Крыму. Но это и не было совсем уж внезапно. 12 октября у меня были московские "гости" из ФСБ, которые сказали, что есть договоренность между президентами Турции и России о моем помиловании, нужна лишь формальность — мое прошение. Я сказал, что ни о чем просить не собираюсь, и эти два года, которые мне присудили, как-нибудь перетерплю. Они начали шантажировать, мол, Ахтем Чийгоз прошение уже подписал (что оказалось ложью), что Рефат Чубаров с Мустафой Джемилевым вас бросили, живут в дорогих отелях, ездят по миру, а вы будете сидеть в тюрьмах.

Потом так случилось, что я попал в больницу. Туда пришло несколько человек, один из них представился сотрудником Федеральной службы исполнения наказаний. Он объявил, что мне нужно поехать в Симферополь, где я должен буду ознакомиться с приказом президента о моей реабилитации. В итоге меня повезли в аэропорт, пару часов постояли около самолета. Потом подошел человек, представился доктором, под руку провел по трапу. В салоне я увидел десятка полтора спортивных ребят и Ахтема Чийгоза, сидящего ближе к хвосту. Мне запретили с ним общаться. Когда я попросился в туалет, меня проводили мимо него, и я с ним поздоровался на крымскотатарском языке. Тогда сопровождающий шипящим злобным шепотом заявил мне: "Только благодаря вашему возрасту и болезни вы сейчас не лежите в наручниках лицом в пол". Потом мы сели где-то на Кавказе, там самолет дозаправили, и через какое-то время мы оказались уже в Анкаре. Там нас передали турецким спецслужбам. На второй день после освобождения мы встретились с турецким президентом Реджепом Эрдоганом. По его инициативе. Встреча была короткой, но эмоциональной.

Зачем это было Эрдогану?

— Думаю, сказалось несколько факторов. Отдельно договоренности Путина и Эрдогана не сработали бы, нужен был международный резонанс — задержаны два зампреда Меджлиса, один реально отсидел почти три года в СИЗО, другой осужден и ожидал отправки в колонию. На этом фоне и произошла договоренность. Я не знаю, что просил Путин взамен, но мне кажется, что было достаточно одного расположения Эрдогана. Путин стал нерукопожатным для очень многих своих коллег, а Эрдоган — влиятельная масштабная политическая фигура, которая все еще подает российскому президенту руку. В результате авторитет Эрдогана вырос, а Путин сохранил одного партнера.

Какая реакция на ваше освобождение была в Крыму?

— Все знакомые, родственники, соседи, друзья восприняли это с радостью, а я сам до конца не определился. Честное слово, если бы мне сказали, что я лишусь возможности приезжать в Крым, я бы отказался от такого помилования. Два года как-нибудь перетерпел бы, думаю, справился бы, зато продолжил бы жить в Крыму. Теперь чтобы узнать, запрещен ли мне въезд на территорию полуострова, нужно попытаться пройти через КПП. Надеюсь, что его сотрудники не возьмут на себя ответственность задержать меня, если решение о моем помиловании принято на уровне Путина. Тут есть еще один нюанс: когда против меня возбудили уголовное дело, мою фамилию внесли в список террористов и экстремистов РФ. Теперь меня оттуда должны вычеркнуть, но пока я еще там числюсь (смеется).

"Репрессий много, они на слуху"

Был ли разрыв между тем, как Украина выглядела из Крыма, и тем, что вы увидели по приезде сюда?

— Нет. Разрыва как такового не было. Я все время общался со СМИ, в доме у нас телевизор всегда включен на украинские каналы, всю информацию черпали из украинской прессы. Я не оторван от хитросплетений украинской политики.

Вы поднимаете вопрос крымскотатарской автономии. Поддерживает ли крымских татар в этом президент Порошенко?

— Считаю, что надо напрячься и обязательно принять закон о статусе крымскотатарского народа и внести изменения в Конституцию, причем не дожидаясь фактического возвращения Крыма под юрисдикцию Украины. Конечно, я осознаю, насколько это тяжело сделать при том раздрае, что существует в Раде, но, мне кажется, набрать 226 голосов вполне реально. Здесь и Мустафа Джемилев, и Рефат Чубаров, и президент готовы подключиться.

Есть ли в Крыму скрытая поддержка Украины среди обычного населения?

— Крымскотатарский народ не принял аннексию в самом начале и сейчас не изменил своего мнения. "Кухонная политика" у нас в порядке. Другое дело, что есть страх, оцепенение, потому что репрессий много, они на слуху. Далеко не все крымские татары ведут себя активно. Но я уверен, что они не изменили своего мнения. Есть и другие крымчане, не крымские татары, поддерживающие юрисдикцию Украины, но их не так уж много.

В Крыму присутствует элемент разочарования, потому что "русский мир" обманул своих сторонников обещаниями высоких зарплат, пенсий, потока туристов, всего этого не случилось. Правда, разочаровавшиеся считают, что во всем виновата местная власть, а Путин — хороший. Мол, когда он все узнает, тогда наведет порядок. Рассчитывать на этих людей можно будет только в том случае, если они перестанут так думать и говорить.

Если достроят мост через Керченский пролив, насколько это изменит обстановку на полуострове, станет ли он ближе к России?

— Вокруг моста идет большая пиар-кампания. Говорят, что это панацея от всех болезней, дескать, достроят мост — будет хорошо, организуют автосообщение на качественно другом уровне. Но это мост в никуда, на одну небольшую территорию. Если бы сквозная дорога была на Херсон, тогда, возможно, был бы смысл строить этот мост из экономических соображений.

Чем вы планируете заниматься дальше?

— На эту тему я пока рассуждать не хочу, у меня есть желание вернуться в Крым. Вначале по приглашению Ангелы Меркель я поеду в Германию поправить здоровье. А потом мне надо вернуться в Крым. Во-первых, чтобы увидеть текст указа — это была реабилитация, помилование или что-то еще. И самое главное — есть ли в нем основания не пускать меня в Крым.