МИДу - мир

— В прошлом году вы возглавили наш рейтинг "35 самых перспективных молодых политиков". Как у вас с президентскими амбициями?
— Я не считаю, что каждый солдат должен мечтать о генеральских погонах. Лично я получаю удовольствие от результатов работы и возможности делиться знаниями и умением с людьми, с которыми работаю.

— Как экономист чувствует себя в роли министра иностранных дел?
— У меня ведь базовое образование юридическое, а оно мало чем отличается от дипломатического. Кроме того, сегодня министр — фигура политическая. Это значит, ты можешь занять подобный пост, только если имеешь достаточный профессиональный и государственный опыт и политическую поддержку.

— Вы говорите о себе?
— Если за меня 400 с лишним депутатов проголосовало, то, наверное, да. А вообще, рано или поздно пост министра иностранных дел все равно был бы отдан недипломату. Только в трех странах ЕС главы МИДов — профессиональные дипломаты. А в странах большой восьмерки лишь российский министр — дипломат. Так что если не я, значит, кто-то другой занял бы это кресло. Но это точно был бы профессионал.

— А вы — профессионал?
— Даже профессионалу всегда есть чему учиться. Если человек говорит, что он все знает, это "сбитый летчик". В МИДе очень компетентная команда, есть костяк коллег, к которым я прислушиваюсь. В Нацбанке, когда я туда пришел, тоже первые две недели кое-кто фиги в кармане крутил. Но постепенно ко мне привыкли, да и я притерся. В МИДе пока не суперсплоченный коллектив, но на уровне ключевого звена — полное взаимопонимание.

Двустороннее движение
— Считаете ли вы, что отношения с НАТО и ЕС — это основные темы для нашей страны, или в международной политике Украины есть более важные вопросы?
— Вопросы сотрудничества с ЕС и НАТО — из разряда стратегических, и их можно было бы назвать ключевыми только в том случае, если бы не воз и маленькая тележка других проблем: отношения с Россией, энергобезопасность, ситуация в Приднестровье, украинцы за границей, антидемпинговые расследования, развитие новых рынков, выдача виз и многое другое.

— Подходит ли Украине многовекторность во внешней политике?
— Если отвечу да, читатели скажут — кучмист (смеется). Поэтому тут нужно говорить максимально дипломатично. В современном мире, отличающемся глобализацией, нет места односторонней внешней политике. Сегодня Украина сотрудничает со странами, с которыми еще в девяностых годах у нее не было никаких контактов. Как же при этом можно иметь во внешней политике улицу с односторонним движением? К тому же географическое положение страны говорит о том, что у нас вообще должен быть дипломатический хайвэй.

— Вы не похожи на убежденного глобалиста.
— Глобалистом стану, когда большая восьмерка превратится в большую девятку за счет Украины. Только в этом случае мы сможем влиять на мировые процессы. Украина сегодня, увы, не в первой линейке геополитики. И виноваты в этом не министры. Просто страна слабая. Пока.

— Вы уверены, что защита трудовых мигрантов — это дело МИДа, а не правительства? Ведь не МИД создает рабочие места в стране.
— Вы сами ответили на свой вопрос. По моим оценкам, в процессе трудовой миграции до 2000 г. для Украины больше плюсов, чем минусов. Объясню почему. Во-первых, мы получили профессиональные кадры с опытом работы за рубежом и широким кругозором, во-вторых, благодаря перечислениям семьям из-за границы поддерживалась украинская экономика. А это — $3  млрд. в год. Но теперь, когда кризис позади и страна сама нуждается в рабочей силе, этот процесс пора приостановить.

— Смогут ли украинские работодатели конкурировать с европейскими?
— Сложный вопрос. Если увеличить зарплаты в Украине, это сразу отразится на конкурентоспособности нашей экономики. Ведь в ее основе — сочетание относительно квалифицированной рабочей силы с относительно низкими зарплатами. Тем не менее я намерен презентовать в ближайшее время благотворительный фонд Open Ukraine, одна из задач которого — проведение информационных мероприятий, стимулирующих трудовых мигрантов к возвращению на родину.

— Вы лично или в качестве главы МИДа?
— Я лично.

— Понятно, когда благотворительные фонды открывают президентские жены — они знают, где брать деньги. А из каких источников будет финансироваться ваш фонд?
— Я знаю, где брать деньги. Просто надо с умом подходить к главному национальному достоянию страны — нашим олигархам. Практика показывает: они готовы к сотрудничеству, как только речь заходит о благополучии Украины. А бюджетный ресурс тут не поможет. В 2005 г. мы уже получали финансирование для популяризации Украины за рубежом — 12  млн. грн. Их благополучно украли.

Униженные и слабые
— Вы согласны с теми, кто утверждает, что Россия своими последними действиями, в частности выходом из договора об обычных вооружениях в Европе, толкает Украину в НАТО?
— Я уже по этому поводу высказался. Украина считает, что это не самое лучшее решение Российской Федерации. Мы имеем полное право говорить о целесообразности этого договора, поскольку Украина — одна из четырех стран, ратифицировавших его. Поэтому у нас колода вся из козырей.

— У вас есть рецепт добрых отношений с Россией?
— Есть, и он применим не только к России, но и к другим странам: наращивание собственной мощи. Чем сильнее страна, тем чаще к ней прислушиваются, тем больше у нее союзников. В детстве у меня была любимая игрушка — плюшевый мишка. Я люблю Россию, как свою детскую игрушку, но не забываю о том, что с настоящим медведем нужно быть осторожным.

— А то, что украинцев унижают в посольствах иностранных государств — тоже следствие слабости страны?
— Абсолютно верно. Слабого стараются пнуть все кому не лень. Но мы, кстати, в последнее время начали кусаться. У меня ведь тоже возник визовый вопрос. Когда я еще работал министром экономики, жена решила съездить по турпутевке в Европу. Но ей отказали в визе, несмотря на все мои справки с места работы и о состоянии счетов. Когда я пришел в МИД, одним из приоритетов своей деятельности определил защиту украинских граждан. Начали с мониторинга выдачи виз. Выяснили очень много интересного и неприятного. Затем пришлось объясняться с представителями Тройки ЕС, возмущенными тем, что я занялся визовыми вопросами. Ответил, что МИД считает своим долгом защищать интересы наших граждан. Несмотря на трения, в конце концов соглашение об упрощении визового режима со странами ЕС было подписано.

— Создается впечатление, что это упрощение очень условное и коснулось только уточнения сроков выдачи виз. Когда все-таки ждать настоящего упрощения?
— Дайте мне немного времени, хотя бы полгода. Подписать договор и имплементировать его — как говорят в Одессе, две большие разницы. МИД уже провел раунд консульских консультаций внутри Украины, теперь будут проведены консультации со странами, входящими в Шенгенскую зону. Требования, прописанные в соглашении, таковы: унификация перечня документов для получении виз, единая стоимость виз (до 35 евро), единые сроки выдачи, прозрачный перечень лиц, которым полагаются одноразовые и многоразовые визы и право на апелляцию в случае отказа.

— Что должна сделать Украина, чтобы в посольствах к ее гражданам относились с уважением?
— Дело в том, сотрудники консульств, которые общаются с украинскими гражданами через окошко, такие же украинцы.

— Это не оправдание, поскольку три сотрудника не могут строить погоду во всем консульстве.
— Однако это так. Я уже выяснил, что эти люди — сотрудники одного из киевских коммунальных предприятий. Проведем для них семинар. Хочу понять, что ими движет, когда они унижают своих соотечественников, и убедить перестроиться на позитивный лад.

"В мире мало что меняется"
— В ближайшее время вы встретитесь с украинскими послами. Какие новые вводные они получат от вас?
— Их будет несколько: реализация курса на экономизацию внешней политики, поддержка трудовых мигрантов, работа над упрощением визового режима. Обсудим также общую среднесрочную стратегию и "домашние дела". Хочу сказать, что за последние месяцы нам удалось поправить материальное положение наших сотрудников. Послам повысили зарплаты, рядовым специалистам начали выплачивать премии, немного обновили материально-техническую базу.

— Тоже за внебюджетные средства?
— Как раз за бюджетные. Вгрызаемся в горло Минфину, убеждаем. Все благодаря тому, что я был министром экономики и знаю, в какую дверь надо забежать, что и кому сказать. Мы ведь с Николаем Азаровым не первый день знакомы, так что общий язык, к счастью, находим.

— С Виктором Януковичем вы тоже знакомы давно. Как вам с ним работается?
— Так сложилось, что я уже второй раз работаю с Кабмином Януковича. Но у меня есть правило: никогда не переходить на личности. А правительство в целом оценить могу. На мой взгляд, ему не хватает жизни, искры, положительной энергетики.

— Вы хорошо знаете Президента. Как считаете, он сможет еще раз назначить Януковича премьером?
— Давайте пройдем выборы. Это вопрос сложный, политический.

— Многие политологи в числе наиболее вероятных кандидатов на пост главы правительства наряду с Балогой, Тимошенко, Януковичем называют и вас. Вы согласились бы с таким предложением?
— У меня есть одно существенное "но": мне 33 года. Ну куда мне спешить? Пускай поработают другие товарищи, а я лет через десять приду.

— Зачем ждать? С вашим образованием и знаниями вы могли бы давно уехать из Украины и сделать карьеру на Западе. Вы патриот?
— Классический. Таким меня воспитали родители. Я завзятый хохол, очень даже проукраинский человек. Я хочу, чтобы все гордились Украиной. Это так глубоко сидит во мне, что уезжать я не хочу, а изменять страну к лучшему — да.

— Вы верите в то, что Украина разделена на две части?
— Ни в коем случае. Это политтехнологии работают. Вот, например, вопрос русского языка — он же надуманный. Моя жена говорит по-русски, я — по-украински, но мы живем уже, слава богу, восемь лет и еще лет 80 проживем.

— А тема отмены депутатской неприкосновенности, активно эксплуатируемая НУНС, не надуманная?
— Поначалу я тоже так считал. Но надо понимать, что лишение депутатов иммунитета — четкий сигнал обществу о том, что в высших эшелонах власти больше нет неприкасаемых. Значит, и в обществе произойдут перемены к лучшему.

— Вы слово в слово повторили предвыборную риторику сторонников Виктора Януковича 2004-го.
— А в мире вообще мало что меняется.