Война в его зрачках. Что узнал о конфликте в Донбассе фотограф Александр Чекменев

В музейном комплексе "Мыстецький Арсенал" проходит выставка фотографий Александра Чекменева "Настоящая свобода начинается по ту сторону отчаяния". На выставке представлены портреты военных, отдавших свое здоровье за независимость страны, а также истории мирных людей из освобожденных регионов. Побывав в зоне АТО, сам Александр Чекменев рассказал, почему мирные жители Донбасса не верят украинским СМИ, и о том, что нового узнал о войне.

Саша, ты хорошо знаешь Луганскую область, сам оттуда. Помогало ли это в общении с местными жителями?

Я чувствовал недоверие к прессе местных жителей. Первое, о чем они спрашивали – украинский я журналист или российский. В итоге, стал носить с собой бейдж с нашей ленточкой. Но мало найти историю – я должен сделать так, чтобы человек раскрылся. А для этого я должен перед ним открыться - чтобы произошел контакт. Иногда чтобы сделать один снимок надо около часа общаться. И пока ты не выслушаешь его историю и сам не расскажешь о себе, не будет нормальной фотографии.

Почему местные не доверяли прессе?

Потому, что о них не писали правду. И украинские СМИ в том числе. Пример – в Николаевке в пятиэтажку залетела бомба, все этажи "сложились", как карточный домик. Пятеро погибших. Больше сорока раненых. Сотни людей остались без жилья. По рассказам местных, к этому дому приехали журналисты "Интера" и Аваков, который на камеру сказал, что трагедия произошла из-за неосторожного использования газа. Вся Николаевка говорила мне только об этом. И мне надо было им доказать, что я покажу все таким, каким оно является на самом деле. Когда уезжал оттуда, они мне сказали, что все равно никто не позволит рассказать о том, что у них творилось. Кстати, Николаевка, если взять в процентном соотношении к Славянску пострадала намного больше.

Как ты узнал о Николаевке? В прессе о ней ничего, кроме сухих сообщений, не было.

Местный водила рассказал. Я думал, что заеду туда на полчаса, остался на три дня. Многие николаевцы сепаратистов в глаза не видели. Но я нашел очевидцев, которые утверждали, что к дому, в котором якобы газ взорвался, за две минуты до попадания в него снаряда, подъехали жигули второй модели с распиленным верхом, оттуда торчал миномет. Из него сделали несколько выстрелов и поехали дальше между домами. То есть, когда большая часть людей была в подвалах, боевик ездили между домами и стреляли из минометов по украинским войскам. И в эти места была ответка. Но ответка страшная. Идешь по улицам с местными, а они рассказывают – тут труп женщины лежал, не могли убрать два дня, там два трупа – мужики вышли покурить. Познакомился с Николаем Николаевичем. Он мне рассказал, как стоял под подъездом своего дома и общался с друзьями. Ему дочка позвонила. Он отошел в сторону. И в этот момент мина упала под ноги тем, с которыми он за пару секунд до этого курил. Четыре трупа – он уцелел. По информации местных врачей – 43 погибших и 150 раненых. И это только в Николаевке, которую за пятнадцать минут можно обойти быстрым шагом. Когда город освободили, мужики спросили у военных: "А что ж вы нас бомбили?". В ответ услышали: "Нам сказали, что никого в Николаевке нет, так что мочите по полной".

Как ты выбирал героев?

Ходил по улицам, общался. Так нашел Настю Пучкову. Ей 21 год, она родила девочку с 29 на 30 июля в больнице, началась бомбежка. Пряталась с ребенком в больничном подвале. В этом же подвале врачи делали неотложные операции больным. Там же лежал человек на искусственной вентиляции. Потом ее муж забрал домой. Потом снова началась бомбежка, которая длилась 17 часов подряд. И они втроем сидели в ночь со второго на третье августа в подвале. Старались быть как можно ближе к маленькому окошку, чтобы хоть какой-то воздух для ребенка был. В какой-то момент раздался взрыв, и пылью забило весь подвал, так что ничего не было видно.

Ты почти каждый день ходишь в военный госпиталь. Не только ради проекта?

Нет, конечно. Вот сегодня я встретил Василя (раненого бойца. - Фокус), с которым несколько дней назад познакомился. Он шел по коридору с капельницей. Только с операции. Ему медсестра говорит: "Ты бы полежал". Он не хочет. Мы с ним поговорили. Прощаемся, он протягивает мне три пальца для рукопожатия, два других пока ничего не чувствуют – там нерв какой-то перебит. И этот Василь мне говорит: "Спасибо вам всем большое". И от этого его "спасибо вам всем" мороз по коже.

Что нового о войне ты узнал за время работы над проектом?

Война в глазах солдата. В его ранениях, в том, что ему все время больно, что он потерял руку или ногу. Мне надо поймать состояние человека, которое длится доли секунды. Здесь у него написано "за ВДВ", а там пальцев нет, глянул на ноги, там и ногам трындец… По большому счету, в Славянске, Николаевке я увидел последствия войны, а саму войну - в госпитале. Однажды стоял в палате возле пацана, которому 19 лет, ему ногу оторвало. Заходит медсестра и спрашивает у меня: "Это ваш сын?". Я ответил, что нет. И меня накрыло. Он же мне по возрасту в сыновья годится, а уже через такое прошел. Кто ему ногу вернет? Для меня в этом война.

На снимках – мирные жители Славянска и Николаевки, пострадавшие в зоне военных действий, и бойцы украинской армии, получившие ранения во время АТО. ФОТО: Александр Чекменев