"Игра престолов" и марксизм. Что общего у Вестероса и ЕС

Элиты переживают не лучшие времена, их источники богатства исчерпаны, цивилизацию атакуют сумасшедшие фанатики извне, народ готовится к восстанию. Нет, это не Еврозона — это Вестерос, выдуманный мир, в котором разворачивается действие сериала "Игра престолов", — пишет Пол Мейсон, экономический редактор Channel 4 News, в колонке для The Guardian, опубликованной накануне премьеры первой серии пятого "Игра престолов", которая состоится 12 апреля на канале HBO.

Но почему же тогда многие из этих вторичных миров напоминают феодализм в период упадка? От Толкина и Клайва Льюиса до межзвездных империй, как, например, "Дюна" Фрэнка Герберта, и "Игры престолов" — наиболее успешные из выдуманных миров не только внешне напоминают феодализм (короли, пытки, судебные поединки), но и переживают тот же кризис, с которым столкнулись реальные феодалы.

В современном фэнтези система всегда на грани краха: кризис переживают и экономика, и власть с ее непременным атрибутом — магией. В теории литературы есть даже специальный термин для этой критической точки: "истончение". Авторы "Энциклопедии фэнтези" Джон Клют и Джон Грант описывают истончение как "постоянную угрозу упадка" вкупе с всепроникающей печалью и ощущением неправильности этого мира.

И пока герои Вестероса, готовясь к пятому сезону, делают восковую эпиляцию и опоясывают накачанные в тренажерных залах чресла, процесс истончения идет полным ходом. С ледяного севера наступают духи мертвых, за морем разворачивается восстание рабов.

Кроме того отчетливая системная угроза нависла над экономикой Вестероса. Правящий клан Ланистеров получил свою власть благодаря владению большинством золотоносных шахт. Валюта Весетроса – монеты: золотые, серебряные и медные, и их ценность зависит от металла, из которого они сделаны, а не от Центрального банка и его платежных обязательств, как в реальной жизни.

Еще в четвертом сезоне глава семейства Ланистеров – Тайвин – сообщил новость, прогремевшую как гром среди ясного неба: золотые рудники уже три года как опустели. Более того: Ланистеры должны уйму денег некой организации под названием Железный банк. "Мы все живем в его тени, – сказал Тайвин. – Но никто об этом не знает. Ты не можешь сбежать от них, ты не можешь их обмануть и ты не можешь смягчить их мольбой о прощении. Если ты должен им денег, и не хочешь, чтобы тебя стерли в порошок, возвращай долг".

Если эта ситуация и напоминает Грецию и Европейский центробанк, то лишь потому, что в основе их сегодняшнего противостояния та же причина, по которой когда-то распался феодализм: долги, накопленные коррумпированными правителями, разрушили систему после того, как источники благосостояния были исчерпаны.

Если применить исторический материализм к Вестеросу, станет легко предсказать ход событий в пятом и шестом сезонах. В эпоху феодализма, первое, что делали короли, оказавшись в долговой яме – пытались разобраться с банкирами силой собственной власти. Исторический персонаж, король Эдуард III, запер своих итальянских кредиторов в лондонском Тауэре и держал там, пока они не списали ему все долги.

Но, в конце концов, власть коммерции подавила королевскую власть. Феодализм проложил путь капитализму с его купечеством, банками, колонизацией и работорговлей. Появились бумажные деньги и сложная финансовая система, позволяющая решить такую проблему, как опустевшие золотые рудники.

Однако, для того, чтобы переход состоялся, необходимо установить верховенство права. Королевская власть должна регулироваться конституционными законами, а бизнес, торговля и семейная жизнь должны подчиняться моральному кодексу. Но в Вестеросе этого и близко нет: жизнь местных элит состоит из насилия, грабежей, произвольных убийств, пыток и беспорядочного секса.

И сейчас Вестеросу нужно было бы не вторжение оборотней с замерзшего севера, а появление новых людей: одетых в черное, с белыми кружевными воротниками, с суровыми лицами и стойким отвращением к сексу и алкоголю. Иными словами, Вестеросу необходимы капиталисты – вроде тех, что хмуро взирают на нас с голландских портретов 17 века. Именно они, подобно тому, как это произошло в период Голландской республики и Английской гражданской войны, подняли бы революцию.

Но во вторичном мире фэнтэзи такого не произойдет. Процесс истончения не может закончиться, он должен идти бесконечно, чтобы события продолжали разворачиваться на радость тем, кто за ними следит. Есть причина, по которой так много сюжетов фэнтези отражает феодализм в момент заката, но ни в одном не доходит до полного свержения строя: именно этот период создает идеальный ландшафт для воплощениях тайных желаний людей, живущих в условиях современного капитализма.

Поколение Толкиена, травмированное Второй мировой войной, мечтало вернуться к ценностям героизма и милосердия, возродить благородные поединки лицом к лицу, как в прежние времена. Уильям Моррис, чья социалистическая утопия "Новости из ниоткуда" разворачивается в псевдосредневековом Хаммерсмите, жаждал мира, в котором царили бы мастерства и ремесла, ценились бы уникальные изделия ручной работы – в противовес брутальности массового промышленного производства.

Будущим социальным историкам не составит труда, изучив "Игру престолов", понять, о чем мечтает нынешнее поколение. Тайные желания просты: "все вышеперечисленное" и групповой секс.

Зажатые в тисках экономического рационализма, мы все мечтаем о власти превышающей наш кредитный лимит и наши служебные обязанности. Никто из тех, кто смотрит сидя дома этот сериал, не представляет себя рабом, крестьянином или служанкой: нам предлагают вообразить себя кем-то влиятельным и привлекательным – Дайнерис Таргариен, красавицей с ручными драконами, или Джоном Сноу, небритым, накачанным и неуязвимым.

Именно социальная психология способна объяснить непреходящую популярность фэнтези и эволюцию этого жанра в сторону кровавых драм и мягкого порно. Дело политэкономии – указать на противоречия и их последствия.

Итак, я предсказываю, что где-то в пятом или шестом сезоне, клан Ланистеров падет, как это произошло с феодалами – при условии, что члены семейства не откроют ранее неизведанные территории, полные золотых месторождений и беззащитных людей, как это сделала во время настоящего кризиса феодализма испанская монархия.

До сих пор неизвестно, есть ли какие-то земли за морем на Западе от Вестероса. Мне кажется, они должны там быть. И думаю, скоро кто-то отправится в том направлении, чтобы их отыскать.

Перевод Катерины Богданович