Контейнер на миллион. Как американские волонтеры помогают Украине

С Татьяной и Александрой встречаюсь в небольшом столичном кафе. Первое, о чем мои собеседницы спросили девушку-официанта, — есть ли у этого заведения меню на украинском языке.

"Двуязычное общество — это нормально. В некоторых американских городах меню пишется на английском и испанском. Непонятно одно: почему общество в Украине называют двуязычным, а меню в этом ресторане доступно только на русском?" — искренне огорчаются они.

КТО ОНИ

Татьяна Тердал — член совета директоров Украинско-Американской культурной ассоциации Орегона

Александра Грицак — профессор социологии Reed College

ПОЧЕМУ ОНИ

Помогли собрать и отправить в Украину гуманитарную помощь на 2 млн долларов

"Украина — это другая страна"

Насколько сейчас актуальна для американцев тема украинско-российской войны?

Татьяна: Многие американцы считают, что боевые действия в Украине закончились. Для освещения событий в Восточной Европе некоторые крупные информагентства отправляют своих корреспондентов в Москву. Те получают информацию из российских источников, освещают события в рамках российской идеологии. Если, к примеру, в России не пишут о "Новороссии", то все забывают о ней.

Александра: О событиях на востоке Украины примерно раз в месяц пишет New York Times, однако не на первой странице. Раньше, когда пресса уделяла этой теме больше внимания, люди удивлялись: как такое возможно, почему Россия вдруг стала агрессором? Это упущение нашей образовательной системы: многие американцы даже своей истории толком не знают, что уж говорить об истории других стран.

Понимает ли суть украинско-российского конфликта среднестатистический американец?

Татьяна: Многие американцы все еще не знают, где находится Украина. Американцы привыкли считать Россией весь СССР. И хотя прошло 25 лет, старые привычки, влияние российской пропаганды — все это дает о себе знать.

Пару месяцев назад ко мне подошла одна из мам, чей ребенок ходит с моими детьми в школу, и с восторгом выпалила: "Знаете, а мой племянник поедет миссионером в Украину. Он так рад! Он ведь мечтает стать астронавтом, и эта поездка поможет ему выучить язык и приобщиться к российской культуре". Я ответила: "Если он мечтает стать российским космонавтом, ему лучше ехать в Россию. Украина — это другая страна".

Важно создавать бренд "Украина", показывать, что это страна со своей культурой, достижениями и ценностями, которая пострадала от имперских замашек страны-агрессора. Тогда люди лучше понимают происходящее, перестают ассоциировать нас с Россией.

Александра: Я — профессор прогрессивного американского вуза. Мои студенты стараются разбираться в современных конфликтах, внимательно следят за происходящим, понимая, что на востоке Украины все еще взрываются бомбы, гибнут люди.

Помню, как через неделю после аннексии Крыма я организовала встречу-форум, на которой вместе с другими представителями диаспоры рассказала студентам о своем отношении к происходящему. Хотелось, чтобы они увидели в нас не только экспертов, но и обычных людей, обеспокоенных произошедшим.

На этой встрече был преподаватель родом из Луганска. Он рассказал, что там, в оккупированном городе, живут его мама и бабушки, что он никогда бы не поверил в то, что такое может произойти. Общался со студентами и преподаватель из Хмельницкого. Было важно, что он, украинец, в чьих жилах течет еврейская кровь, выступил против российских обвинений в том, что диаспора и жители Западной Украины — хунта и фашисты.

Когда человек говорит лозунгами, это отталкивает. Но когда говорит от души, ему верят. Мы ищем таких людей, стараемся сотрудничать с ними. Это друзья Украины, чьи слова влияют на мнение американцев.

Потеряли ли вы друзей из-за этой войны?

Татьяна: Я никого не потеряла. Возможно, в моем окружении не все одинаково хорошо осведомлены о ситуации в Украине, но и имперцев среди них нет. В соцсети у меня много друзей, многие из них благодарили меня, говорили: "Спасибо за ваши посты. Они помогают нам узнавать новости".

Но в нашей общине есть те, кто потерял друзей. К примеру, моя мама. Ее российские друзья посмотрели сюжет о распятом мальчике и сообщили ей, что не могут поддерживать связь с фашистами.

Причины помочь

Какие аргументы или контраргументы за поддержку Украины используют американцы?

Александра: Когда началась война, мы пытались влиять на происходящее через своих сенаторов. Мы напомнили им о том, что происходит грубое нарушение международных законов. США ведь тоже подписали Будапештский меморандум, а значит, обещали защищать Украину в случае опасности.

Кроме того, мы напомнили, что в США около ста тысяч украинцев. И если война в Украине будет масштабной, то каждый американец украинского происхождения позовет в штат Орегон или Вашингтон тетю, бабушку, близких друзей. Вместо ста тысяч нас станет полмиллиона. Многим из них понадобится материальная и психологическая помощь. Это не только расходы, но и колоссальная нагрузка на государственные соцслужбы.

Татьяна: В Шотландии люди два года обсуждали, стоит ли им отделяться от Великобритании. Я знаю американцев шотландского происхождения, которые ездили туда, общались с местными, высказывали свое мнение по поводу происходящего. Это одна история.

Другое дело, когда страна-агрессор присылает в Крым "зеленых человечков". Американцы видят разницу.

Некоторые, конечно, говорили: "Но ведь там был референдум, были выборы". Я отвечала: "Послушайте, этот "референдум", если считать со дня его объявления, длился 17 дней. Это меньше, чем я держу бюллетень для голосования в руках. Нельзя за две недели проголосовать за независимость".

После короткой оккупации, которую недавно пережил Орегон (2 января 2016 года несколько десятков вооруженных людей захватили здание в федеральном заповеднике. При аресте участников "оккупантской" акции погиб человек. — Фокус), люди стали лучше понимать, что это такое. Теперь я могу сказать: "Помните об этом? А представляете, что произошло бы, если бы у тех налетчиков были "грады" и танки? Даже без оружия они принесли немало вреда". И, кстати, эти "борцы" за права орегонцев были не из Орегона.

Преодолевая трудности

Охотно ли американцы жертвуют для Украины?

Татьяна: Многие организации хотели бы, но физически не в силах помочь нам, потому что уже выделяют ресурсы для помощи другим странам.

К примеру, та же Mercy Corps помогает 40 странам мира. Мы связались с ними и получили ответ: они наблюдают за ситуацией, собирают информацию о том, что может понадобиться в ближайшее время, но их ресурсов не хватит для полноценной помощи.

Затем мы обратились в Medical Teams International, организацию, которая отправляет гуманитарную помощь, врачей и медицинское оборудование в разные страны мира. Нам сказали: знаем, что в Украине нужны врачи. Но почти всех своих специалистов мы направили на борьбу с лихорадкой Эбола.

Тем не менее они выделили нам уже два контейнера медицинских запасов — лекарств, оборудования. Стоимость содержимого одного такого контейнера — почти миллион долларов. Нам же нужно было достать примерно 18 тыс. долларов, чтобы уплатить container fee, налог за упаковку и пересылку груза.

Эту сумму поровну оплатили Украинско-американская культурная организация (Ukrainian-American Cultural Association of Oregon and Southwest Washington) вместе с Украинской ассоциацией штата Вашингтон (Ukrainian Association of Washington State). Кроме того, мы привлекли доноров — представителей малого бизнеса.

Приятно, что многие члены нашей общины, даже женщины, которые живут на минимальную помощь от государства, находили распродажи, покупали бинты-селоксы, одежду, спальники и все необходимое.

Были, конечно, среди представителей диаспоры и те, кто отказался помогать: "Не хочу ничего покупать, все равно все украдут". Однако таких меньшинство.

А потом мы пригласили всех, кто нам помогал, на погрузку — посмотреть, как коробки с лекарствами и оборудованием загружаются в 12-метровый контейнер. Было очень трогательно.

Что происходит после того, как контейнер доставили в Украину?

Татьяна: Когда пришел первый контейнер, мы разослали его содержимое в 10 больниц и в одну организацию. Дальше наша задача — собрать информацию и предоставить отчет. Это очень важно.

Ведь содержимое контейнера — не первое, что под руку попалось. Medical Teams International заранее спрашивала, что конкретно нужно нашим больницам. Украинские волонтеры, пообщавшись с медиками, составляли список. Мы его переводили на английский, посылали МТI. Организация присылала нам список того, что может предоставить. Мы переводили новый список, посылали волонтерам в Украину — и так до тех пор, пока не убедились, что в контейнер загрузят действительно нужные вещи, то, что будет использовано, а не сложено на складе.

• Читайте также: В США не знают, как решить проблему России, — Мирослава Гонгадзе

Удовлетворили ли вас отчеты больниц?

Татьяна: Честно говоря, не совсем. Несмотря на то, что мы очень просили об этом всех украинских партнеров. Некоторые, к примеру харьковчане, прислали прекрасный детальный отчет. Но были и больницы, от которых мы так ничего и не дождались. Так было с Дрогобычем. Стала бы я рекомендовать, например, их для получения помощи снова? Вряд ли. Я даже не знаю, дошла ли помощь, использовали ли ее вообще. 17 мая мы погрузили второй контейнер, ждем его прибытия.

Расплатившись, мы собираемся уходить. "Приходьте ще", — говорит девушка-официант и густо краснеет.

Фото: Александр Чекменев