Людям страшно выпадать из своего уютного мира. Это небезопасно, это риск, — Тарас Лютый

Что может дать философия обычному человеку?

— Мне часто говорят: вот, мол, вы все так хорошо рассказываете, но очень много, не могли бы вы посоветовать две или лучше одну книгу, где можно найти ответы на все эти вопросы. И приходится отвечать в таких случаях, что, обращаясь к одной книге, оказывается, нужно открывать другие книги, и так до тех пор, пока ты не оказываешься в ситуации, когда число этих книг уходит в бесконечность, а человеческая жизнь, как мы знаем, ограничена.

Гегель как-то сказал, что в философии нет королевских или быстрых путей. Нельзя, условно говоря, дать кому-то взятку, чтобы зайти через черный вход и войти в нужную дверь. Философия — это всегда твой личный опыт, поэтому не совсем правильно говорить, что философы должны продвигать какие-то идеи или заманивать кого-то.

Хорошо, какие философские идеи интересны лично вам?

— Будучи еще студентом университета, я заинтересовался философией Ницше, и этот интерес длился около 20 лет, пока в этом году не вышла моя книга об этом мыслителе. Меня интересуют идеи, которые лежат преимущественно на маргинесе культуры. Скажем, нечто запрещенное, табуированное, забытое или малоисследованное. Например, первое мое исследование было посвящено проблеме "Ничто". Вот такой вопрос: что можно сказать о "ничто"? Тем не менее оказалось, что были такие смельчаки, которые пытались на него ответить. Я хотел систематизировать эти подходы и эту проблему как-то по-своему интерпретировать. Такие нестандартные вещи, с моей точки зрения, очень интересны. Но то, что интересует тебя, ты же не будешь кому-то навязывать или пропагандировать. С другой стороны, если об этом знаешь только ты, тоже как-то не очень интересно. И тут проявляется твоя особенность как философа: ты выступаешь не только в роли исследователя, но и в роли преподавателя или лектора. И знаете, преподавание — тот еще перформанс. Рассказывая что-то, ты настолько вовлекаешься в процесс, что приходится разыгрывать некое театрализованное представление. Конечно, это не всегда получается, мы же не можем все время быть на подъеме. Но иногда получается. И тогда ты ощущаешь еще большее удовольствие. И вот, когда ты смотришь в глаза людей, понимаешь, что вы вместе попадаете в некое состояние драйва, например, как во время мистического ритуала или рок-концерта.

Наверное, только тогда понимаешь, что эти вопросы могут интересовать не только тебя. При этом совсем необязательно, чтобы кто-то становился твоим бездумным последователем. Просто его могут настолько потрясать эти вещи, что он способен находить то, что интересует уже только его. Возникает цепная реакция. И я думаю, что этот опыт и полезен, и интересен.

Философия — не только свой мир, но и свой язык, собственное мышление, которое не всегда понятно обывателю. Абстрактные понятия, которые для философа важны, для "непосвященных", являются общими фразами. Философ может научиться говорить на языке массовой аудитории, при этом оставаясь философом?

— В любой дисциплине формируется свой категориальный аппарат, словарь. Собственно, этот способ мышления и диктует тот язык, на котором мы говорим. В каждой профессиональной среде существует свой сленг, и, соответственно, есть, скажем, и свои формы юмора, понятные только в этом цеховом обществе. Если мы придем в среду химиков или физиков, они ведь тоже будут говорить на таком языке, который нам непонятен. С другой стороны, есть соблазн, особенно у молодых, "замутнить" свой язык. Можно привести несколько примеров из философии. К примеру, Гераклит Эфесский, который любил "напустить туману" в свой язык. По этому поводу Сократ говорил приблизительно так: "Я не все понял, прочитав Гераклита, но то, что я уразумел, меня очень поразило. Вероятно, столько же интересного и в том, что я не понял".

Конечно, нам не следует запутывать нашего слушателя, но опять же, иногда проще сказать, что этот вопрос требует дальнейшего исследования. Вот в такой странной мы ситуации. В любом случае нужно, видимо, стремиться объяснять более доходчивым языком, находить какие-то сравнения и метафоры.

Общаясь с философами, я заметила такую особенность: они не пытаются убедить в чем-то, им это не нужно. И, с одной стороны, это вызывает уважение, с другой — мы живем в мире, в котором кто громко крикнул, тот и прав. В этом смысле позиция философа тихо говорить о мудрости, чтобы "те, кому надо, услышали", возможно, не самая выгодная. Как быть с этим? Может, нужно менять позицию? Стоит ли громче высказываться?

— Думаю, не нужно ничего менять. Единственный инструмент, если метафорически выражаться, которым пользуется философ, — это разум. Скорее всего, это единственное, что нужно признать. Потому что если апеллировать к эмоциям или убеждениям людей, то мы никогда не сможем прийти к общему знаменателю.

Но его уровень у всех разный…

— Есть такая вещь как аргументация. Если ты считаешь, что твоя позиция более достойная, твой аргумент точен и безупречен, то приведи его, покажи, как он работает.

Тарас Лютый: "Первое мое исследование было посвящено проблеме "Ничто". Вот такой вопрос: что можно сказать о "ничто"? Тем не менее оказалось, что были такие смельчаки, которые пытались на него ответить"

Главное отличие философа от демагога в том, что он не просто говорит, а верен своим принципам в жизни. Какие принципы исповедует философ?

— Философ должен оставаться верен истине, хотя она может даже свидетельствовать против него. Вспомните высказывание "Платон мне друг, но истина дороже". Как бы мы ни относились к другому, как бы мы ни любили себя, иногда истина есть истина, и она может стать проблемой, точкой, как любят говорить физики, бифуркации, внутренней вспышкой, которая тебя переворачивает. Это не означает, что мы не совершаем ошибок. Главное — уметь эти ошибки исправлять. Ведь ошибка это тоже опыт. Философ, как я уже говорил, также должен быть верен разуму. Принципов, на которые он полагается, может быть и больше, каждый философ формулирует их для себя сам. Если говорить о Канте, то он считал, что долг — это некий общий закон. Поступай так, чтобы максима твоей воли становилась принципом всеобщего законодательства. Ницше, в свою очередь, формулирует принцип интеллектуальной честности. При этом философия не должна заводить человека в дебри пессимизма. Например, приобретать какие-то формальные свойства или быть сверхтребовательной. А вызовы судьбы необходимо воспринимать как способ саморазвития. Как говорил Ницше, — самопреодоления. Разные философы предлагают свое видение того, как достичь счастья, но принципы разные, и бывает, что они вступают в противоречие друг с другом, потому что философия плюралистична. Есть разные взгляды, даже враждующие, но философия предоставляет возможность высказаться каждому.

Я обратила внимание, что те философы, которые далеко ушли в познание мудрости, нечасто выходят в мир актуальной повестки. И люди, живущие в информационном поле актуального мира, не подозревают, как интересен может быть мир важного. Можно ли проложить мост между этими двумя мирами?

— Философ — это обычный человек; и не нужно делать из мира философии некую элитарную сферу или клуб по специальным приглашениям. Но вообще меня всегда интересовал такой вопрос: почему, к примеру, мы читаем те или иные книги, а на другие не обращаем внимания? На этом примере можно объяснить то, о чем вы спрашиваете. И я понял, что те книги, из которых мы черпаем, как-то сами попадают нам в руки или на книжном рынке, или в книжном магазине.

Я люблю историю, которая произошла с Ницше. Он тогда еще был студентом и жил на втором этаже одного из домов в Лейпциге. А на первом располагалась букинистическая лавка, мимо которой он всегда проходил, когда возвращался домой. И вот на одной из полок он увидел книгу в двух томах. Как он позже сам вспоминал, видимо, какой-то демон прошептал ему на ухо: "Возьми эту книгу с собой". Взяв ее, на протяжении месяца он спал по 2-4 часа в день. Это была книга Шопенгауэра "Мир как воля и представление". Вот это я и называю встречей с книгой. Так и с философией. Нет такого Вергилия, который, как в случае с Данте, водил бы нас "по кругам ада". Или, может, есть? А возможно, нам и не нужен гид, а должны сработать какие-то другие факторы, чтобы мы пришли к философии…

Мы живем в мире, как вы правильно говорите, в котором есть важные и неважные вещи. Но мы все время теряем способность обращать внимание на важные вещи. Украинский философ Сергей Крымский как-то сказал, что больше всего человека удивляет чудо. Каждый из нас ждет чудес. При этом мы настроили свою мыслительную оптику на вещи совершенно иного порядка. Чудо оказывается вытесненным на периферию. А для того чтобы научиться видеть важные вещи, необходимо попытаться избавиться от этих прагматических (иллюзорных) "очков". Люди научились жить в уютном мире. И выпадать из него нам страшно, не хочется. Но, может, в этой способности "выпадать" из мира как раз и состоит тот феномен потрясения, который поможет открыть нам нечто важное? Поэтому, может быть, нужно научиться или хотя бы пробовать выпадать из этой нормативности. Но, опять же, иногда это небезопасно, это риск. А человеку часто очень комфортно в социальных туннелях, где он ходит. У Кафки в "Процессе" есть притча, как человек стоит у врат Закона и ждет своей очереди, когда откроют. Он спрашивает у стража ворот, можно ли зайти. А тот отвечает, что там дальше блюстители куда страшнее, чем он. И вот пришло время человеку уже умирать, и он снова вопрошает у привратника, когда же можно войти, а тот отвечает: "Это только твои ворота, почему ты не стучал, ничего не предпринимал, а просто умер у этих ворот?" Можно никогда не постучать в двери философии и прожить успешную и счастливую жизнь. Я не говорю, что это плохо. Кого-то это вполне устраивает. Наверное, это и прекрасно. Существует уйма способов, как себя реализовать без философии. Но есть способ посмотреть, существует ли что-нибудь за вратами повседневности. Помните миф о пещере Платона, в которой люди, как узники, сидят и никогда из нее не выходят? Может быть, в пещере кому-то вполне удобно.

Мир важного — это тот же мир актуального, только, как и у Платона в мифе про пещеру, когда человек выходит из нее, начинает видеть яркие краски. И четче понимать принципы мироустройства. Не кажется ли вам, что путь в мир философии преграждают заинтересованные в том, чтобы население не понимало, как все выглядит без этих прагматических очков?

— Я не сторонник теорий заговора. По выражению Эриха Фромма, человек избегает свободы, потому что свобода — это еще ответственность, поэтому лучше придумать, что кто-то злой и коварный что-то мне запрещает, а на самом деле просто ты сам не хочешь туда попасть. Ведь для того, чтобы существовало зло, можно сидеть сложа руки, ничего не делая, а для того, чтобы появилось добро, необходимо предпринимать действия. И не только действия, а попытаться, например, попасть в сферу мысли. А это задача не из легких.

Тарас Лютый: "Люди научились жить в уютном мире. И выпадать из него нам страшно, не хочется. Но, может, в этой способности "выпадать" из мира как раз и состоит тот феномен потрясения, который поможет открыть нам нечто важное"

Вы упомянули про советское образование и университеты. Как вы считаете, современный философ может сам рождать смыслы или должен опираться на историю философии?

— Конечно, ответ будет в пользу первой части вопроса. Вообще, понятие "смысл" не может быть чужим, смысл — это то, как ты сам что-то понимаешь, это часть твоего существа. Смысл не нужно рассматривать как некий клад. Смысл нельзя найти, его можно сконструировать.

Хотя это такой двоякий вопрос. У тебя не будет возникать что-то свое, пока ты не попробуешь посмотреть и изучить, как к тому, чтобы формулировать собственные взгляды, пришли другие философы. Вот тогда у тебя, возможно, смогут родиться собственные смыслы. В принципе, это большой успех, если человек способен формулировать подобные вещи. Некоторые говорят, что в Украине мы пока только на пути комментирования чужих текстов. Во многом это правда. Впереди большая работа. Перефразируя слова Канта: просвещение — это не то, чего мы нахватались, начитались и теперь можем пересказать, а момент, когда мы начинаем публично использовать свой разум по назначению. Говорить от первого лица, формулировать свои суждения и делать собственные оценки порой бывает очень трудно. Не каждый на это способен.

• Читайте также: Во имя Добра пролиты потоки крови, а доброта нас спасает, — Виктор Малахов

Мне понравилось, как Мераб Мамардашвили объяснял, что такое мышление. Вот говорят: "Мне сейчас интересная мысль пришла в голову, я ее сейчас осмыслю". Это не мышление. Мышление начинается из некого потрясения. Философ начинает говорить от себя, от первого лица, когда происходит нечто необыкновенное. Философы-экзистенциалисты говорят о пограничных ситуациях, попадая в которые, мы должны что-то предпринять или, наоборот, мы не можем действовать, находясь, скажем, в состоянии ужаса. Но это состояние может подвигнуть начать мыслить. Мы попадаем в состояние мысли, а не просто по собственной воле начинаем мыслить. Помните, как в фильме "Тот самый Мюнхгаузен" говорится: в 5 часов война с Англией. Мы не можем запланировать сесть мыслить, это нельзя сделать по расписанию, это состояние, которое мы не знаем, когда с нами случится. Может, и не случится. Но если оно происходит — это некое чудо.