Нормальность как городская легенда. Что делать с тем, что большинство взрослого населения — потенциальные клиенты психиатров

Вместительный лекционный зал конференц-холла фешенебельной гостиницы Mandalay Bay в Лас-Вегасе до отказа заполнен слушателями. На сцену выходит с иголочки одетый мужчина, берет в руку микрофон и, поблескивая дорогими часами, говорит о том, что у него депрессия, синдром повышенной тревожности, синдром дефицита внимания и гиперактивности. Из-за этого ему приходится принимать пять разных препаратов, стабилизирующих состояние психики: антидепрессант, стимулятор активности, успокоительное и еще два, назначение которых он понимает довольно смутно.

Человека на сцене зовут Джей Редклиф, он отвечает за безопасность Boston Scientific Corporation — одного из ведущих мировых производителей мед­оборудования и расходных материалов, конкурентa Johnson & Johnson. С перечисления собственных психических проблем начинается его доклад на Black Hat USA 2018 — масштабном международном форуме специалистов по информационной безопасности. Судя по лицам сидящих в зале, признание Редклифа никого не шокировало.

Психоз работе не помеха

Лет десять назад такое заявление могло звучать уместно разве что на сеансе групповой психологической терапии или в кабинете врача. В профессиональной тусовке делать подобные признания было не просто не принято, а равносильно карьерному самоубийству. Успешный человек по определению должен был демонстрировать безукоризненное психическое здоровье. Наличие подтвержденных нарушений психики означало, что ответственную работу ему доверять нельзя, о продвижении по службе можно было забыть. Если до выявления психической болезни человек трудился в сфере обслуживания или менеджером по работе с клиентами в любой продающей компании, даже не очень тяжелый диагноз считался признаком профнепригодности.

"В стандартной процедуре проверки кандидатов перед наймом, которой пользуются службы бе­зопасности большинства транснациональных корпораций, выявление нарушений психики до недавнего времени было вынесено отдельной графой, — говорит Рейчел Соммер, ведущий аналитик рынка труда международного кадрового агентства Human Intelligence. — По сути это означало, что сотрудник СБ должен вносить в отчет даже малейшее подозрение о наличии у кандидата каких-то психических отклонений, любое упоминание об этом или слух". Теперь пункт о психике включен в программу общего сбора информации о состоянии здоровья. То есть в отчетах пишут только о тяжелых диагнозах и о том, что может непосредственно препятствовать выполнению служебных обязанностей.

По словам аналитика, для топовых должностей даже странные обстоятельства личной жизни кандидата могли послужить негласной причиной отказа. "В начале 2000-х я искала финансового директора в европейское бюро одной из крупнейших аудиторских компаний мира, — рассказывает Соммер. — Предложила идеальную, с моей точки зрения, кандидатуру — женщину 46 лет с блестящим образованием, организаторскими способностями, свободным владением пятью языками, опытом финконтроля консалтинговой деятельности и безупречной деловой репутацией. Ее отклонили, выяснив, что она никогда не была замужем и не состояла в долгосрочных отношениях ни с мужчиной, ни с женщиной. Сотрудники СБ сочли такую ситуацию косвенным признаком нарушений психики". В последние годы ситуация изменилась: люди с подобными личными обстоятельствами трудо­устраиваются без проблем. Рейчел Соммер подчеркивает, что сейчас семейное положение кандидата интересует потенциального работодателя только с точки зрения возможности переезда и частых командировок. Аналитик Human Intelligence предполагает, что это не просто тренд на рынке труда, а отражение кардинального изменения отношения общества к нарушениям психики. Теперь они считаются обычной болезнью, как диабет или нарушение функций надпочечников, которая доставляет страдания и требует медицинского вмешательства, но не делает больного человеком второго сорта.

Без клейма

Перемены, о которых говорит Соммер, происходили медленно. Начались они, по сути, осенью 1989 года, на конференции Всемирной организации здравоохранения в Женеве. Тогда в очередной раз была пересмотрена Международная классификация болезней (МКБ) и в свет вышла ее десятая редакция. В новой редакции не было слов "алкоголизм" и "наркомания", их заменили "расстройства психики и поведения вследствие злоупотребления алкоголем и опиатами". Вместо маниакально-депрессивного психоза появилось определение "аффективные расстройства". Истерии и невроза в этой классификации тоже нет. "Новые названия гораздо точнее и конкретнее, потому что описывают суть проблемы", — считает психиатр клиники "Вита Медикал" Александр Иванов.

По факту болезней в списке стало больше. Исчезнувшее определение "невроз" заменили девять разных наименований (в МКБ позиции 40–49) "депрессивное расстройство", "нарушение сна", "тревожное расстройство" и т. д.

Изменение названий означало не просто уточнение диагнозов, а принципиально новый подход к пациентам. "Алкоголик", "наркоман", "истеричка" или "невротик" — это клеймо, предполагающее определенное отношение общества и сейчас, и в будущем. Человека как будто уже списали со счетов, и даже когда выздоровеет, он для всех останется бывшим алкоголиком, наркоманом, невротиком и т. д., — подчеркивает Иванов. — Современные формулировки хороши тем, что говорят не о самом человеке, а о его болезни, которую можно вылечить, и тогда с ним все будет в порядке. Теоретически это означает, что пациенту теперь не должно быть стыдно или страшно признать наличие нарушений и начать с этим работать".

Десятую редакцию классификации утвердили на 43-й сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения в мае 1990 года, и с 1994-го ее начали внедрять в странах — членах ВОЗ. Активнее всех этим занялись в государствах Западной Европы, Соединенных Штатах, Австралии, Канаде и Новой Зеландии. Адаптировалось законодательство, накапливались прецеденты гражданских судебных исков о несправедливом отношении к пациентам. Проводились масштабные пропагандистские кампании. Однако потребовалось 20 долгих лет, чтобы все эти усилия привели к реальному изменению общественного мнения.

Обратись за помощью

Переломным оказался 2014 год. В августе мир всколыхнула новость о самоубийстве кинозвезды — 60-летнего актера, сценариста, продюсера Робина Уильямса. Обладатель "Оскара", "Эмми", "Золотого глобуса" и именной звезды на голливудской "Аллее славы", тот, кого кинокритики называли "Эйнштейном от комедии", отравился в своем калифорнийском особняке. Его личный помощник сообщил прессе, что в последние годы жизни Уильямс "боролся с тяжелой депрессией". После этого смертельная опасность депрессивных нарушений и необходимость их выявления на ранних стадиях стала темой живейшего обсуждения в социальных сетях, а затем и в СМИ.

Американский журналист и режиссер документального кино Робби Берман опубликовал в Facebook признание в том, что он больше 20 лет назад находился на грани самоубийства и чудом остался в живых. Все потому, что из-за глупых предрассудков не хотел принимать антидепрессанты и никому не рассказывал о мучавших его психических нарушениях. Берман подчеркивал, что речь идет не о "дури в голове", а о биохимической проблеме, для которой существуют вполне реальные медикаментозные решения. Он говорил о том, что стремление вести себя так, будто все нормально, когда в действительности замечаешь у себя признаки расстройства психики, может привести к трагическим последствиям. Идею Бермана подхватили другие пользователи. По Facebook прокатилось несколько волн флешмобов, люди рассказывали о собственных психических и психологических проблемах, а потом призывали тех, кто переживает то же самое, обращаться за помощью.

На этом фоне возникали грантовые организации, благотворительные общества и волонтерские объе­динения, готовые поддерживать тех, кому "тяжело на душе". В 2017–2018 годах в интернет хлынули видеоролики — самоучители о том, как распознать паническую атаку, как отличить признаки стресса от проявлений тревожного и депрессивного расстройства психики. В Соединенных Штатах создали специальные бесплатные пункты помощи для людей, которые не справляются с напряжением, обрушивающимся на них в повседневной жизни, и не получают достаточной поддержки близких.

У таких инициатив, как правило, комплексное финансирование. Часть средств приходит через правительственные программы, часть — через благотворительные фонды и другие организации, собирающие пожертвования. Что особенно важно, целевая аудитория таких пунктов — не только пациенты с заболеваниями психики, но и здоровые люди, у которых просто есть "некоторые психологические проблемы". Вектор социальных усилий постепенно смещается от лечения больных к заботе о здоровых, чтобы те не заболели.

Американский подход

"Нормальные люди — городская легенда, все о них говорят, но никто не видел". Слоган популярного среди американцев мема очень точно отображает актуальный для США тренд изменения общественного мнения. Теперь нарушения психики окончательно приравнены к остальным болезням, стандартная медицинская страховка покрывает их лечение. И даже в больницах скорой помощи есть специальные кабинеты, куда может обратиться человек, которого посетила мысль о самоубийстве. В Сан-Диего в одном из таких кабинетов работает психиатр Кристиан Дамефф. "О том, что психиатры на скорой работают с людьми, попытавшимися свести счеты с жизнью, всем известно уже несколько десятилетий, служба превентивной помощи тем, кто еще ничего не предпринял, появилась гораздо позже, и мы всячески стараемся распространить информацию о ней, — говорит Кристиан. — Я сам рассказываю всем, кого знаю, что к нам можно просто прийти, когда все плохо и кажется, что помощи ждать неоткуда. Обращение ни к чему не обязывает. Я провожу стандартный диагностический опрос пациента, но его результаты защищены врачебной тайной, о визите пациента никто не узнает".

Впрочем, даже если бы кто-то узнал, в Соединенных Штатах сегодня это не проблема. Официальная позиция министерства здравоохранения и социальных служб США такова, что мерилом нормальности является способность к социализации, а не наличие или отсутствие симптомов психических расстройств. Проще говоря, вы можете слышать неведомые голоса или наяву встречаться с покойной бабушкой, но считаться вполне нормальным человеком, если это не мешает вам успешно работать, учиться и вообще взаимодействовать с другими людьми и играть свою социальную роль. Водительские права и даже право на ношение оружия вы получите в общем порядке, вне зависимости от того, состоите на учете у психиатра или нет. "У нас человек, состоящий на учете с какой-нибудь серьезной психиатрической проблемой, водительские права не получит и вообще ни одну медкомиссию не пройдет, его будут бесконечно долго перебрасывать из одной инстанции в другую, назначать новые проверки, но в итоге, скорее всего, никто ничего не подпишет", — говорит Александр Иванов.

В целом в американском обществе наличие странностей и психологических проблем стало новой нормой. Даже в массовой культуре доминируют персонажи, о которых лет 20 назад точно сказали бы "не все в порядке с головой". Что еще интереснее, большинство социальных институтов изначально ориентировано на работу именно с такими людьми.

В 2013 году Американская психиатрическая ассоциация опубликовала 5-е издание "Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам" (DSM-5). Диагнозы в нем прописаны так, что под них подпадает большинство взрослого населения. "Ирония в том, что до 2013-го вы могли считаться психически здоровым, а теперь у вас есть диагноз, хотя состояние не изменилось, — подчеркивает Кристиан Дамефф. — Рамки нормальности размываются, и потенциальными клиентами психиатров становятся практически все. Но это не просто игра определений, а отражение реальности. Ведь у всех есть какие-то нарушения. Вот у меня, например, профессиональное выгорание и синдром самозванца. Однако я вполне успешен как врач. Признание проблемы — начало ее решения, а не повод для огорчений".

В этом году ожидается утверждение одиннадцатой редакции Международной классификации болезней от ВОЗ, и составлена она будет на основе DSM-5. На Украину эта классификация тоже распространяется. Теоретически это означает, что в будущем можно ожидать внедрения в наших широтах американских подходов. Впрочем, произойдет это, вероятно, не скоро. По словам Александра Иванова, наши соотечественники все еще боятся психиатров. Почти от каждого пациента в начале приема он слышит фразы вроде: "Мне посоветовали к вам обратиться, хотя моя проблема явно не в вашей компетенции". В итоге, как правило, оказывается, что больной обратился как раз по адресу, но до этого обошел десяток специалистов другого профиля, прошел несколько бесполезных курсов лечения, просто потому что не мог или не хотел поверить, что его боли в животе, спине или отдышка — следствие нарушения психики.