Каталонский тупик. Почему Барселона и Мадрид перестали слышать глас рассудка

Каталонские власти уверяют в грандиозном успехе референдума 1 октября, в котором якобы приняли участие 2,3 млн граждан этой провинции. 90% из них поддержали идею независимости Каталонии от Испании. Правда, население там составляет всего 7,5 млн человек, и обстоятельства голосования таковы, что никто не в состоянии назвать точное число принявших в нем участие: списка избирателей не существовало, бюллетени раздавались всем желающим, соответственно, все желающие голосовали сколько хотели. Независимых наблюдателей на этом празднике независимости не наблюдалось. А наблюдались в избытке подразделения гражданской гвардии и национальной полиции, которые без особых церемоний пытались остановить беззаконие, но выглядели при этом беззаконнее нарушителей. Разозленные полицейским насилием каталонцы находятся на грани перманентного бунта. Это обстоятельство никак не приближает независимость Каталонии и точно не укрепляет целостность Испании. Плохо всем.

Когда игра перестает быть игрой

Еще не так давно тема каталонской независимости была эдакой местной бравадой, из которой не следовало никаких политических выводов. Понятно, что отношения с кастильцами, подмявшими под себя государственность, тут осложнены веками претензий. Национальным днем Каталонии является 11 сентября — таким образом отмечается не какая-то историческая победа, а как раз самое большое поражение: взятие Барселоны в 1714 году, после чего Каталония утратила независимость. А каталонский гимн "Жнецы" — это старая песня повстанцев против испанского владычества.

Гонениям каталонцы подвергались и при диктатуре генерала Франко: во время гражданской войны 1936–1939 годов Барселона стала оплотом республиканцев, за что победители ей отомстили. Лишь в 1983 году закон "О лингвистической нормализации в Каталонии" официально закрепил за каталанским статус второго языка на территории автономной области.

Но в демократической Испании каталонцы брали столько прав, сколько хотели. С культурной автономией проблем вообще не было: образование и делопроизводство тут на каталанском, и большинство граждан знают этот язык, хотя переходить на испанский тоже не считается зазорным. А вот битва за распределение налогов вела к дальнейшему обострению отношений между богатой провинцией и центром. И в качестве рычага давления в этой политической игре каталонские политики стали все чаще вытаскивать пугало независимости.

Крестьяне требуют. 29 сентября 2017 года. Акция Ассоциации фермеров в поддержку референдума

Большую роль тут сыграл Артур Мас, возглавлявший каталонское правительство — женералитет — с 2010-го по 2016 год и ведший торги с Мадридом. Именно с его подачи в ноябре 2014 года был проведен неофициальный опрос о желании каталонцев получить независимость. А специфика борьбы за голоса избирателей подталкивала каталонские партии акцентировать повышенное внимание на независимости. 27 сентября 2015 года на выборах в региональный парламент большинство получили партии из националистического альянса партий "Вместе за" и "Кандидаты за народное единство", а уже 9 ноября 73 голосами против 62 местные депутаты приняли Декларацию об инициировании процесса независимости Каталонии.

За организацию опроса 2014 года и непослушание Конституционному суду Испании, запретившему это мероприятие, Высший суд Каталонии лишил Артура Маса права занимать государственные и выборные должности в течение двух лет. Но его преемник во главе женералитета Карлес Пучдемон рискнул продолжить дело и провести референдум, несмотря на жесткую позицию Мадрида.

Подергать за хвост испанскую столицу — любимое занятие каталонцев. Причем тут никогда в последние десятилетия не доходило до экстремистских форм национализма. Радикальная группа Terra Lliure, на счету которой политическое убийство, прекратила деятельность в 1995 году, и с тех пор фронда в основном выплескивалась на футбольных матчах "Барселоны" и мадридского "Реала", а фаны каталонского клуба называли себя "сепаратистами", не вкладывая в это политического смысла.

Отпор сепаратистам

Попытки центральных властей оказать давление на Каталонию оборачиваются нарастанием центробежных настроений. С учетом этого не понятно, зачем правительство Мариано Рахойя приняло решение жестко действовать по отношению к референдуму 1 октября. Неконституционность подобного мероприятия была установлена еще в 2014 году: Основной Закон Испании требует общенационального референдума по подобным вопросам. Барселона демонстративно шла на нарушение закона, и центральная власть формально обязана была это нарушение предотвратить. За пару недель до назначенной даты полиция и гражданская гвардия начали изымать агитационные материалы, напечатанные бюллетени и урны для голосования. Блокировались сайты, пропагандировавшие подготовку к референдуму. Задержали целый ряд правительственных чиновников Каталонии, заподозренных в организации опроса, изъяли улики — документы и технику. Проводились профилактические разговоры с мэрами, изъявившими готовность провести в своих населенных пунктах голосование.

Бастуют все. Барселонцы на марше протеста 3 октября на фоне собора Саграда-Фамилия, который тоже закрыт в знак протеста

В сложном положении оказались директора школ и каталонские полицейские. Школы, как везде, являются местом размещения избирательных участков, и их директора попали под двойное давление: местные власти настаивали на организации участков, центральные грозили наказанием. Местную полицию обязали обеспечить порядок на участках, в то время как центр требовал не допустить никакого голосования. В результате подавляющее большинство из 2,3 тыс. участков все-таки заработали, а национальной полиции и гражданской гвардии пришлось уже в ходе голосования, преодолевая сопротивление граждан, изымать бюллетени и урны. Местами стычки носили ожесточенный и кровавый характер. Организаторы референдума заявили о девятистах пострадавших, хотя подтвержденное число составило 92 человека, из которых госпитализировано четверо, двое в тяжелом состоянии. Но картинка с окровавленными людьми и жестко действовавшими полицейскими сделала свое дело, вызвав взрыв возмущения насилием и сочувствия к борцам за независимость.

Возможно, дурную службу Мадриду сослужили результаты июльского опроса социологической службы CEO, обнаружившего, что сторонников независимости заметно меньше, чем противников (41,1% против 49,4%), и в правительстве понадеялись, что общественное мнение поддержит жесткую реакцию центра. Нельзя исключать, что, наоборот, активное сопротивление полиции сторонников независимости, среди которых много леваков, привычных к уличному противостоянию, покажет радикальное лицо каталонского национализма и оттолкнет от него умеренных граждан. Уже очевидно, что в любом случае была допущена ошибка. Даже противники независимости не поняли, почему нельзя было дать свободно выразить свое мнение всем сторонам путем плебисцита, объявив, как в 2014 году, его результаты юридически ничтожными, и тем более, зачем нужно было применять чрезмерную силу.

Побеждают эмоции

Испанские власти, получив общественное порицание за насильственные методы, в то же время заручились полной международной поддержкой: ни одна страна не признала результаты референдума, проведенного вопреки законам Испании. Сейчас в Мадриде говорят о готовности в случае необходимости применить статью 155 Конституции и ввести в Каталонии прямое правление, то есть фактически ликвидировать ее автономию.

Никто не любит полицию. Особенно если это не местная полиция, а национальная, которой приказано не допустить голосование 1 октября

"Мы не хотим травматического разрыва", — пошел на попятную глава женералитета Карлес Пучдемон, заявив о готовности к диалогу при посредничестве европейских структур. В Брюсселе не слишком рады предлагаемой роли посредника и говорят, что это внутренние дела Испании.

Каталония бурлит, устраивает акции протеста и забастовки, в которых участвуют транспортники, портовики, учебные заведения и даже футбольный клуб "Барселона", игроки которого 3 октября демонстративно не вышли на тренировку.

Из-за бестолковых и провокационных действий политиков с обеих сторон проблема независимости Каталонии выведена на иррациональный, сверхэмоциональный уровень, который исключает возможность поиска взвешенных решений. Сейчас все будут заняты демонстрацией собственной силы, моральной и юридической правоты, а аргументы прагматические уйдут на второй план.
 В то же время никто не может подсчитать потери, которые понесет Каталония, если продолжит настаивать на выходе из Испании. Да, это богатейший регион страны, с ВВП в 215 млрд евро — больше, чем у Греции. Тут один из самых высоких уровней жизни в Испании (28,6 тыс. евро в год на душу населения, в то время как, например, в Эстремадуре — 16,4 тыс. евро) и самый низкий уровень безработицы в стране. Четверть иностранных инвестиций в Испанию — это инвестиции в Каталонию. Делиться этим благополучием с другими не хочется. Но ведь и причины этого благополучия лежат в тотальной интегрированности Каталонии в Испанию.

Среди представителей крупного бизнеса в Каталонии совсем не много сторонников независимости. В 2005 году, когда испанцы бойкотировали каталонские игристые вина, автономная область понесла многомиллионные убытки. Выход из Испании лишит регион огромных европейских дотаций в сельское хозяйство, которые исчисляются миллиардами евро. А без них каталонские аграрии станут просто неконкурентоспособными. Евросоюз же не намерен обсуждать вхождение взбунтовавшейся провинции в свой состав. Политическая неопределенность и социальная напряженность, связанные с процессом развода, быстро откорректируют картину экономического благополучия Каталонии в негативную сторону.

• Читайте также: Трехсотлетняя война. Почему Каталония не откажется от попыток обрести независимость от Мадрида

Но кто готов обсуждать эти проблемы всерьез? Больше лозунгов, больше протестов, больше пламенных речей о праве на самоопределение или о святой обязанности блюсти территориальную целостность. Плохо Испании, плохо Каталонии, нехорошо Евросоюзу. Политика в очередной раз обыгрывает здравый смысл.