Оксана Калетник: КПУ занимает аморфную позицию

"А как по-другому здесь можно работать?!" — оправдывалась коммунистка Оксана Калетник, убегая от журналистов после ручного голосования за "диктаторские законы" 16 января. В отличие от коллег, тогдашняя представительница фракции КПУ нарушение процедуры голосования — молниеносный подсчет голосов без счетной комиссии и составления протоколов — не осуждает. Все потому, что одним из дирижеров парламента в тот день выступал вице-спикер и ее двоюродный брат Игорь Калетник.

В свое время именно он познакомил одну из богатейших женщин страны с Петром Симоненко. Три года назад по квоте его политсилы Оксана Калетник попала в Нацсовет по вопросам телевидения и радиовещания, а когда в 2012-м на одном из винницких округов она выиграла парламентские выборы, в ВР тут же вошла во фракцию КПУ. То, что Калетник владеет компанией FimGroup (занимается торговлей, транспортными перевозками, недвижимостью и ресторанной деятельностью), а ее состояние, по оценкам Фокуса, составляет не менее $35 млн, коммунистов, конечно же, не смутило.

Правда, тандем этот просущест­вовал лишь полтора года: в конце мая Калетик рассталась с КПУ. Чем, несомненно, обрадовала оппонентов. "Первый пошел!" — восхищаются они.

Коммунистический распад

Почему вы вышли из КПУ так поздно?
— Основная причина — аморфная позиция и имитация реальной борьбы. Мыслей о выходе из фракции у меня не возникало, даже когда нападали на бизнес, который я когда-то создавала (речь идет о ресторане "Опанас" в столичном парке Шевченко, который 6 февраля этого года разгромила группа неизвестных с битами. — Фокус). Поэтому рассказы моих бывших коллег, уверяющих, что решение мною принималось в результате прессинга на бизнес, стоит воспринимать как их личное мнение, не совсем соответствующее реалиям.

Вы предупреждали Симоненко о своем выходе?
— Прямого разговора не было. Но к этому давно шло.

Вы были единственным членом фракции КПУ, которого избрали по мажоритарному округу. Согласно регламенту ВР, фракция должна состоять из депутатов, прошедших как по пропорциональной, так и по мажоритарной системе. Выходит, фракция распадется?
— Члены КПУ никогда не считали, что фракция состоялась лишь потому, что я мажоритарщик. В регламенте этот момент выписан неоднозначно. Думаю, ни мое присоединение, ни выход из фракции основанием для ее существования не являются. К тому же есть решение суда, подтверждающее, что независимо от наличия или отсутствия мажоритарщика фракция КПУ состоялась бы. Так что сегодняшние разговоры о роспуске из-за моего ухода — спекуляция.

Поддержал ли ваш выход из фракции КПУ ваш двоюродный брат Игорь Калетник (до бегства Виктора Януковича был первым замглавы Верховной Рады. —
Фокус)?
— У нас разные взгляды на многие вопросы. Это подтверждает и история наших отношений. В 2004 году я была ярым сторонником оранжевого движения. Из-за этого мы два года не разговаривали. Сказать, что он сейчас похлопал меня по плечу, дескать, я тебя поддерживаю в решении выйти из фракции КПУ, — этого не было.

Вы наверняка финансово поддерживали КПУ. Сколько приходилось платить?
— Финансово я поддерживала и поддерживаю только свою политическую и общественную деятельность. Финансировала ли я напрямую какие-либо задачи Компартии? Нет. У нас был четкий механизм отчислений в виде партийных взносов. Для каждого члена партии это является дисциплиной.

Дамоклов меч

Без выбора

Петр Симоненко снялся с выборов президента, призвав избирателей, по сути, бойкотировать их. Вы поддерживали это решение?
— Я считаю, что нам вообще не стоило выдвигаться.

Из-за низкого рейтинга?
— Из-за ситуации в стране. Я считаю, что к выздоровлению в большей степени подтолкнули бы изменения внутри парламента и проведение парламентских выборов. А так просто произошло небольшое переформатирование. Представители вчерашней "злочинной влады" никуда не делись.

Вы избирались по мажоритарному округу, но если будут внеочередные парламентские выборы, они должны пройти по партийной системе. КПУ вас в список уже не возьмет. Вы планируете остаться в политике?
— Меня не заботит, попаду ли я снова в парламент, потому что парламент для меня — это один из инструментов общественной деятельности. Что касается избирательной системы, то мы проголосовали за возврат к Конституции 2004 года. В этом варианте мажоритарка (голосуют не за партии, а за конкретных кандидатов в одномандатных округах. — Фокус) действительно отсутствует. Уверена, что смешанная система — это полупродукт, делающий из страны лоскутное одеяло. Если строить политическую систему заново и делать ее правильной, оставлять мажоритарку нет ни смысла, ни эффективности. Мы сегодня подошли к той точке, когда старая система будет разрушена, а новая должна заложить эффективные основы для развития государства.

Разрушительный союз

Коммунисты часто голосовали синхронно с Партией регионов. Тому есть множество подтверждений. Самое яркое — принятие "диктаторских законов" 16 января, когда голоса КПУ по умолчанию прибавили к голосам депутатов ПР. Каковы реальные цели такого сотрудничества?
— Законодательство не требовало создания коалиции, но коммунисты фактически входили в парламентское большинство, понимая, что без устойчивой законодательной власти не сможет работать и исполнительная. Мы не по всем вопросам голосовали в унисон с ПР. Это факт, который подтверждается стенограммами. Для Компартии, к примеру, был важен вопрос пенсионной и медицинской реформ. Тут с ПР у нас было много противоречий. Относительно законов 16 января могу сказать: все процессы, происходившие тогда, получили зеркальное отображение сейчас.

Что получала фракция КПУ в обмен на синхронное голосование с ПР?
— То, что Компартия получала финансовое вознаграждение за каждое голосование, — бред. В команде коммунистов было много возмущений после провала отмены пенсионной реформы, хотя регионалы обещали нам, что она будет пересмотрена. Тогда произошел раскол, и после на закрытых совещаниях ПР говорили, что Компартии нужно искать замену.

Рейтинги Партии регионов и Компартии падают. Какая судьба их ждет?
— Думаю, внеочередные парламентские выборы смогут все расставить на свои места. Судьбу партий должен решать избиратель.

Задетые за живое

Где вы находились и что делали в то время, когда стреляли на улице Институтской?
— Была в Киеве. Поэтому, когда 5-й канал дал информацию о том, что я покинула страну, я ее публично опровергла.

Как восприняли оккупацию Крыма — для вас это территория России или Украины?
— Что чувствует человек, когда ему отрезают руку? Естественно, боль. То, что произошло с Крымом, я ощущаю именно так. Вместе с тем я считаю, что нельзя жить в условиях непризнанных территорий. Необходимо установить дипломатический контакт с Россией и провести еще один референдум, результаты которого положить в основу решения по Крыму. Исход должны признать все страны мира. Когда мы не платим зарплаты и пенсии, сворачиваем бюджетное финансирование программ, мы отказываемся от граждан своей страны. Как они должны себя чувствовать в этом случае?

А что делать с востоком Украины?
— Человеческая жизнь — это базовая ценность. И нужно сделать все, чтобы люди перестали убивать друг друга.

Юлия Самсонова, Фокус