Для наступления России нужно преимущество 1:3, - эксперты

Секретарь СНБО Александр Турчинов заявил, что Совбез рассматривает два варианта развития событий: начало Россией "полномасштабной континентальной войны" и продолжение вялотекущей "войны на истощение".

Теоретически можно предположить, что агрессор может решиться на операцию, чем-то напоминающую "Бурю в пустыне": удары высокоточным оружием по ключевым позициям Вооруженных сил Украины, опорным пунктам и местам дислокации — параллельно с тотальным наступлением.

О таком варианте развития говорят некоторые эксперты, но он маловероятен. Армия РФ не располагает в достаточном количестве высокоточным оружием и средствами его доставки.

За четыре месяца после Иловайской трагедии украинская армия смогла восстановить свой оборонительный потенциал. Сегодня численность наших войск больше, а вооружены они лучше, чем до августа 2014 года, когда было потеряно, по разным оценкам, 60–80% боевой техники, имевшейся на тот момент. В итоге на востоке сейчас сложился шаткий, но все же паритет сил.

• Читайте также: Откуда могли бы наступать россияне. Карта

Однако Украина и Россия воюют оружием, произведенным в 1990-х, 1970-х и даже 1950-х годах. Запасы его велики, но не безграничны, и время работает не на Украину, хотя бы потому что у нас, в отличие от РФ, нет собственного производства артиллерийских боеприпасов и артсистем.

Возможно, именно на это и рассчитывает агрессор, а это значит, что нам необходимо просить международной помощи по поставкам оружия и налаживать собственное производство, параллельно продолжая создавать боеспособную армию и увеличивая резерв людей, способных взять в руки оружие.

Фокус спросил у военных экспертов, какова вероятность полномасштабного наступления российско-террористических группировок в ближайшее время и насколько готова украинская армия к обороне

Александр Скипальский

Экс-заместитель главы СБУ, глава правления Объединения ветеранов разведки

— В нашей оборонной сфере есть минимальные сдвиги, но не хватает политической воли и специалистов в военной сфере, которые позволили бы создать предпосылки сдерживания даже такого государства, как Россия, с ее мощным военным потенциалом.

Примеры в истории есть: Финляндия сумела сдержать сталинскую орду. Но для этого нужно работать на опережение, готовить адекватные стратегии. Есть комплекс мер, о которых я бы не хотел говорить открыто, но которые губительны для России и поставили бы ее на место. Но для разработки и реализации этих мер нужен серьезный аналитический центр, которого нет.

Украина сегодня в лучшем положении, чем год назад. Что-то сделано. Но мы не можем выиграть борьбу с Россией. Наша материальная военная база законсервирована для ведения войны четвертого поколения, а Россия каждый день, каждый месяц работает над тем, чтобы вести войну шестого поколения.

• Читайте также: Волонтеры переводят медслужбу армии на стандарты НАТО

Например, США в декабре 2014 года приняли дополнения к военной доктрине, учитывая опыт РФ по захвату Крыма. Неделю назад о принятии новой военной доктрины заявила Россия. А наше Минобороны говорит, что организационные изменения мы сделаем к 2017 году. То есть даже не доктринальные, не стратегические, не оборонные! Разве с таким уровнем можно говорить, что мы способны противостоять агрессору?

Я не верю, что Путин будет выступать ассиметрично тому, как мы проводим свою оборонную политику. Россия разворачивает вокруг Украины, в том числе и в Крыму, военно-космические силы, ракетные комплексы. Они готовятся вести вой­ну так, как американцы в Ираке. Так, как ведут войны страны, обладающие военным потенциалом шестого поколения, — они уничтожают коммуникации, линии связи, после чего танки могут легко пройти по улицам.

Необходима мировая консолидация, поддержка Украины со стороны Европы, США. Но мы должны многое делать сами — на информационном, экспертом уровне. Пока мы безнадежно отстаем.

Николай Сунгуровский

Директор военных программ Центра Разумкова

— Если не углубляться в детали, наши и террористические группировки, которые есть внутри страны, соизмеримы. И те и другие применяют вооружение советского производства. Вот здесь возникает вопрос: кто лучше использовал время, которое было отпущено для перемирия.

Чтобы сдержать возможное наступление врага, нужен комплекс мероприятий, начиная с попыток найти источники приобретения того оружия, которое нам необходимо. К сожалению, наш оборонно-промышленный комплекс не в состоянии полностью обеспечить вооруженные силы.

Недавнее решение Европарламента открыло нам путь для поиска таких источников в Европе. От Генштаба и Минобороны нужна четкая номенклатура, что нам необходимо, от МИДа — каналы поддержки прохождения таких запросов и все остальные дипломатические рычаги.

Внутри страны следует построить эшелонированную систему обороны. Насколько я знаю, Минобороны этим сейчас занимается. Не просто укомплектованием личным составом и вооружениями, а именно организационными мероприятиями по созданию эшелонированной обороны — это бесперебойное обеспечение, разведка, система принятия решений, медицинское обеспечение.

• Читайте также: Как Путин шаг за шагом повторяет судьбу Гитлера. Инфографика

Любая война, в которой используются не только вооруженные силы, но дипломатический и информационные каналы, является гибридной. Что мы имеем сейчас? Мы можем только опережать агрессора и делать эту войну еще более гибридной.

Переводить ее в столкновение двух вооруженных формирований нельзя, поскольку Россия имеет гораздо больший потенциал. И если не проводить те мероприятия, о которых я сказал, не использовать сетевую систему обороны, мы проиграем.

Необходимо учитывать, что, скрывая явное участие вооруженных сил РФ в этой войне, Путин пытался избежать отрицательной внешней реакции. Дескать, я в конфликте не участвую и не понимаю, за что меня критикуют, почему применяют санкции.

И здесь очень важна реализация нашей инициативы по признанию "ДНР" и "ЛНР" террористическими организациями. Потому что тут же возникает вопрос: кто эти организации спонсирует? А спонсор — вот он.

И к нему можно применять меры не просто по государственным каналам, а по линии организации борьбы с отмыванием денег на эти террористические организации — там тоже жесткие санкции.

Антон Михненко

Заместитель директора Центра исследования армии, разоружения и конверсии

— Насколько готова Украина к боевым действиям по сравнению с тем, что было на начало августа? Конечно, сейчас мы гораздо больше готовы выполнять свои задачи. В большинстве случаев есть вооружение, необходимая техника, закаленный в боях и подготовленный личный состав — это с одной стороны.

Но мы видим, что РФ и те террористические группы, которые находятся на территории "ДНР" и "ЛНР", тоже научены воевать. Россия в постоянном режиме поставляет туда военную технику, а также использует регион "ДНР–ЛНР" как место для апробации своей современной техники.

Это и средства поражения, и обнаружения. Используются средства радиоэлектронной борьбы, средства ПВО, создавая сложности для украинской авиации. Мы видим, что подготовлена как одна, так и другая сторона.

Но та сторона, которая воюет против Украины, не совсем понимает идеалы, за которые она борется. Украинская же сторона воюет с целью освобождения своей территории и защиты остальной территории от вторжения российских войск.

В большей степени мы готовы морально. Да, у нас есть вооружение, мировая поддержка, чтобы в случае открытой агрессии российско-террористических войск быть готовыми им противостоять. Но возможности российского ОПК, вооружения и военной техники в некоторых моментах лучше, чем украинские.

Есть факты использования российско-террористическими войсками тяжелых огнеметных систем "Буратино", систем радиоэлектронной борьбы российского производства, беспилотных летательных аппаратов, позволяющих заглушать работу станций GSM.

Можно также говорить о применении боевиками ракетных систем залпового огня российского производства, где используются боеприпасы большей дальности, чем используем мы. Они имеют определенные преимущества, но атакующая сторона при этом несет большие потери, чем обороняющаяся.

Чтобы захватить инициативу в ведении военных действий, агрессору необходимо трехкратное преимущество, которого у них нет. То есть на каждого нашего бойца нужно иметь минимум три боевика со стороны "ДНР–ЛНР". Если мы говорим о боях в городских условиях, то преимущество должно быть семь к одному — один наш и семь их.

Юлия Самсонова, Татьяна Селезнева, Дмитрий Синяк, Владимир Хомяков

Фото: УНИАН, Укринформ, из личных архивов