Откуда взялся Путин. К 15-летию избрания президента по прозвищу "Моль"

Тот, кто хочет понять нынешнее поведение Владимира Путина, должен узнать историю, произошедшую с ним в Восточной Германии одной драматичной ночью четверть века назад.

Дрезден. 5 декабря 1989 года. С момента падения Берлинской стены прошло несколько недель. Коммунизм умирает. Власть народа кажется бесспорной. Толпы штурмуют дрезденскую штаб-квартиру Штази, восточногерманской тайной полиции, которая внезапно оказалась беспомощной. Небольшая группа демонстрантов перебегает через дорогу к большому зданию местной штаб-квартиры советской секретной службы — КГБ.

"Охранник на воротах сразу же вбежал в дом, — вспоминает один из демонстрантов Зигфрид Даннс. — Вскоре после этого из здания вышел низкорослый взволнованный офицер. Он сказал, членам нашей группы: "Не пытайтесь прорваться через эту территорию. Мои товарищи вооружены и уполномочены применять оружие в случае чрезвычайной ситуации". Эти слова убедили демонстрантов уйти. Офицер КГБ знал, что ситуация остается опасной. Позже он позвонил в штаб-квартиру 1-й гвардейской танковой армии, стоявшей в Дрездене, и попросил о защите. Шокирующий ответ военных изменил его жизнь: "Мы ничего не можем сделать без приказа Москвы, — ответил голос на том конце провода. — А Москва молчит".

Фраза "Москва молчит" с тех пор маячила в его голове. Теперь он сам "Москва" — президент России Владимир Путин.

"Думаю, что это ключ к пониманию Путина, — говорит его немецкий биограф Борис Ретчестер. — Мы хотели бы видеть другого Путина и другую Россию без того эпизода в Восточной Германии".

Этот опыт породил в его мозгу определенные идеи и модели построения общества. Сформировал его амбиции в отношении мощи и богатства. Прежде всего после дрезденского эпизода он стал переживать о хрупкости политической элиты и том, как легко она может быть свергнута народом.

Путин прибыл в Дрезден в середине 1980-х годов, это была его первая зарубежная командировка в качестве агента КГБ. ГДР — коммунистическое государство, созданное в советской оккупационной зоне после падения нацистской Германии, было важным форпостом Москвы в Западной Европе.

Пойти в КГБ Путина вдохновили популярные рассказы о секретной службе, в которых усилиями одного человека достигалось то, чего целые армии не могли добиться. Один разведчик мог решить судьбы тысяч людей. Однако большая часть его работы в Дрездене была рутинной. В архивах Штази сохранилось письмо, в котором Путин просит начальство помочь ему установить телефонную линию для информатора. Еще сохранилась информация о бесконечных советско-восточногерманских общественных мероприятиях, в которых Путину приходилось принимать участие, чтобы укрепить связи между двумя странами. Работа была не очень интересной, но Путин и его молодая семья могли, по крайней мере, наслаждаться жизнью в Восточной Германии. Бывшая жена Путина, Людмила, позднее вспоминала, что жизнь в ГДР очень отличалась от жизни в СССР. "Улицы были чистыми. Окна мыли раз в неделю", — рассказала она в интервью, опубликованном в 2000 году.

Путины жили в специальном блоке квартир для КГБ и Штази. Людмила завидовала тому, что "чиновники службы безопасности из ГДР получали более высокие зарплаты, чем наши ребята, судя по тому, как жили наши немецкие соседи. Конечно, мы пытались экономить и сэкономили достаточно, чтобы купить автомобиль".

Уровень жизни в Восточной Германии был выше, чем в Советском Союзе. Бывший коллега из КГБ Владимир Усольцев рассказывает, как Путин часами листал западные каталоги товаров, рассылаемых по почте, чтобы идти в ногу с модными тенденциями. Он любил пиво, держал недельный запас местного пива "Радебергер", выглядел гораздо менее подтянутым, чем сейчас на картинках, распространяемых российскими пиарщиками. Восточная Германия отличалась от СССР еще кое-чем — там было несколько самостоятельных политических партий, хоть она и находилась под властью коммунистов.

"Для Путина это был маленький рай, — говорит Борис Ретчестер. — Восточная Германия стала для него образцовой политической моделью. Он воссоздал кое-какие черты той Восточной Германии в современной России".

Осенью 1989 года этот рай стал адом для КГБ. На улицах Дрездена Путин наблюдал за людьми, захватывающими власть. Сотни восточных немцев попросили политического убежища в посольстве ФРГ в Праге. Было разрешено ездить на Запад в закрытых поездах. Когда поезда шли через Дрезден, толпы людей стремились прорваться через оцепление, чтобы попытаться сесть в вагон и сбежать. Вольфганг Бергховер, коммунист, тогдашний мэр Дрездена, говорит, что это было время хаоса. Силы безопасности начали арестовывать всех подряд. Многие считали насилие неизбежным.

"Советская танковая армия дислоцировалась в нашем городе, — рассказывает он. — Генерал сказал мне ясно: "Если мы получим приказ из Москвы, выведем танки".

После падения Берлинской стены, 9 ноября, толпа осмелела — манифестанты приближались к цитаделям Штази и КГБ в Дрездене. Владимир Путин без сомнения предполагал, что старшие советские офицеры, с которыми он поддерживал связь, должны вмешаться, должны приехать на танках. Но горбачевская Москва молчала, советская армия не была задействована. "Никто пальцем не пошевелил, чтобы защитить нас". Он и его коллеги из КГБ отчаянно жгли доказательства собственной разведывательной работы. "Я лично сжег огромное количество материалов, — признается Путин. — Мы жгли столько бумаг, что печи не выдерживали".

Две недели спустя Путин получил еще одну серьезную психологическую травму. Канцлер Западной Германии Гельмут Коль прибыл в город. Он выступил с речью о неизбежности воссоединения Германии. Восточная Германия была обречена.

Коль похвалил Горбачева, человека в Кремле, который отказался отправить танки. Немец использовал патриотическую риторику. Его слова вызывали всеобщий восторг. Трудно сказать, был ли Путин в этой толпе, но как агент КГБ в Дрездене он, конечно, знал, что происходит.

Распад Восточной Германии и несколько следующих за этим месяцев стали драматичным периодом в жизни Путина и его семьи. "У нас было ужасное чувство, что страна, уже почти ставшая нашим домом, прекращает существовать, — говорила в интервью Людмила Путина. — Мой сосед и друг проплакал неделю, это было крушение всего — их жизни, карьеры".

Один из важных контактов Путина в Штази, генерал-майор Хорст Бем покончил с собой в начале 1990 года из-за унижения, которому его подвергла толпа во время демонстрации. Это стало предупреждением о том, что может произойти, когда народ захватывает власть. Путин задумался о возвращении домой.

"Немецкие друзья отдают им 20-летнюю стиральную машину, и они забирают ее в Ленинград, — пишет биограф Путина Маша Гессен. — Складывается впечатление, что он служил своей стране, но не мог продемонстрировать никаких результатов этой службы".

Страна, в которую он вернулся, была преобразована под руководством Горбачева и находилась на грани краха. По мнению Гессен, Путин не мог и не хотел принять изменения, произошедшие в России. Его родной Ленинград стал Санкт-Петербургом. Что Путин мог с этим поделать? Вскоре он понял, что приобрел нечто более ценное, чем подержанная стиральная машина. Он был одним из тех людей, которые, возможно, лишились прежнего статуса, но вполне могли процветать в новой России.

В архивах Штази сохранилась фотография, сделанная в Дрездене. На ней Путин с группой старших советских и восточногерманских военных. С одной стороны, это были второстепенные фигуры, с другой — они были вхожи в элитарные круги. Профессор Карен Давиши из Университета Майами, автор книги о Путине "Кто владеет Россией?", говорит, что некоторые из дрезденских знакомых будущего президента России впоследствии стали частью "внутреннего ядра".

К примеру, Сергей Чемезов, в течение многих лет возглавлял "Рособоронэкспорт". Николай Токарев руководил государственной трубопроводной компанией "Транснефть". Маттиас Варниг, бывший офицер Штази, как полагают, провел некоторое время в Дрездене, когда Путин был там. Теперь он управляет "Северным потоком".

"Думаю, толпы, собравшиеся в Киеве в 2004 году, в Москве в 2011-м и в Киеве в 2013–2014 годах, заставили Путина вспомнить Дрезден. И все эти старые страхи всплыли в его голове", — говорит Борис Райтшустер. Он также вспомнил, что изменить ситуацию можно не только силой или слабостью, но и эмоциями. В 1989 году он видел в Дрездене, как патриотическое чувство в сочетании с тоской по демократии оказалось гораздо мощнее коммунистической идеологии.

• Читайте также: Двойная игра. Как сломать план Путина
  

Если вам интересно, что Владимир Путин станет делать в будущем, стоит вспомнить, что он пережил в прошлом. В одном я уверен: пока Владимир Путин находится у власти в Кремле, Москва не будет молчать.

Об авторе: Крис Боулби — один из ведущих документалистов ВВС