Александр Давтян — бизнесмен "с огоньком"

Александр Давтян

— Можно ли говорить о существовании некой харьковской команды, аналогичной "донецким"?
— Ну, в отношении "донецких" тоже не все однозначно — там есть группы с разными бизнес-интересами. То же самое касается "днепропетровских" или "киевских". Группы есть, но они не монолитные. Харьков — не исключение. И у нас нет того, что есть в Донецке — природных ресурсов, крупных комбинатов, которые на этих ресурсах работают. Тут происхождение денег совсем другое. Для того, чтобы в Харькове заработать, надо что-то создавать, строить, торговать. Наверное, как и в любом городе, здесь есть очень яркие личности, но нельзя сказать, что есть какая-то единая харьковская группа. Тем более, после смерти Евгения Кушнарева, который цементировал команду, был ее ярким лидером. Последние несколько лет он был той фигурой, которая олицетворяла харьковскую группу политиков. О группе бизнесменов говорить нельзя: каждый человек, который уже достиг какого-то уровня, ведет свой бизнес сам по себе.

— Не повлечет ли смерть Евгения Кушнарева к конфликтам, переделам власти в Харькове?
— С Кушнаревым по политическим и идейным соображениям были связаны люди из мэрии. Кроме того у Партии регионов сегодня очень хорошая позиция в облсовете. Тем более, что Евгений Петрович последнее время больше внимания уделял всеукраинской политике, а не харьковской. Поэтому, я не думаю, что что-то произойдет. А переделы в бизнесе — они были, есть и будут всегда.

— Почему, в отличие от многих крупных бизнесменов, вы не занимаетесь политикой?
— Я в очень хороших отношениях с городскими властями: с представителями как пропрезидентских сил, так и Партии регионов. У меня есть друзья и там, и там, но я не могу сказать, что какая-то из этих сил панацея от всех наших украинских "негараздів". У меня есть позиция, как в том мультике, — ребята, давайте жить дружно.

— Но с секретарем Харьковского горсовета Геннадием Кернесом вы ведь не "живете дружно"?
— С Кернесом у меня действительно был конфликт — мы больше десяти лет не разговаривали. Конфликт этот не касался ни бизнеса, ни политики. Это было наше личное дело. Но не бывает войны, которая длится пожизненно. Война заканчивается или миром, или переговорами. В данном случае она закончилась миром, и сегодня у нас гладкие, ровные отношения. Кстати, посредниками между нами были мэр Харькова Михаил Добкин и известный журналист Зураб Аласания — я им за это благодарен.

— Вас не привлекает идея в ближайшем будущем принять участие в политических процессах?
— Я занимаюсь бизнесом, мне это нравится. Мой бизнес не связан ни с какими политическими партиями, так как не предполагает лоббирования сильных мира сего или политических сил.

— Тем не менее на позапрошлых президентских выборах вы не остались в стороне от политики и поддержали Евгения Марчука, а не более "удобного" Леонида Кучму. Почему?
— Личные отношения. Кроме того, я действительно считаю, что если бы в 1999 г. Марчук победил на выборах, страна пошла бы по другому пути и не было бы революционных событий, которые произошли два года назад. Я думаю, что Марчук привел бы ее к более цивилизованной передаче власти.

— Поддержка Евгения Марчука стоила вам части бизнеса?
— Да, причем большей части.

— Каким образом это происходило?
— Закрывали бизнес, возбуждали уголовные дела, делали сотни проверок наших компаний. Когда я мысленно меняю себя местами с теми людьми, я прихожу к выводу, что, наверное, посадил бы себя в тюрьму. А у них мозгов не хватило.

— Вы говорите о временах Кучмы. А сейчас что-то изменилось?
— Ничего не изменилось. Сейчас тоже очень много моментов, когда видно всю абсурдность и глупость принимаемых решений. Я знаком с очень многими влиятельными политиками, депутатами. Все говорят очень умные вещи, а потом попадают в зал Верховной Рады — и голосуют за абсолютно противоположное.

— Какой бизнес есть у вас сейчас, помимо гостиницы "Харьков" — большого отельного комплекса на центральной площади города?
— В основном я занимаюсь инвестициями в строительство, недвижимость, производство строительных материалов (компания "Континент-Строй" — Фокус). Сейчас это очень выгодный бизнес. Его большая часть сосредоточена в Харькове. Я — коренной харьковчанин, поэтому тот бизнес, который требует моего присутствия, находится здесь. Мы строим торговые комплексы, супермаркеты, жилые дома. Сейчас, например, строим первую в городе пятизвездочную гостиницу. В других областях Украины мы тоже инвестируем в строительство жилых домов, торговых центров. Что-то мы строим на продажу или для сдачи в аренду, чем-то управляем сами. Но любимый мой бизнес — средства массовой информации. Это, в частности, харьковский телеканал "Симон", газета "Объективно", одноименное интернет-издание. Кроме того, новости медиа группы "Объектив" выходят на семи харьковских радиостанциях. Еще есть рекламное агентство "Симон" — одно из крупнейших в Харькове.

— Ведете ли вы бизнес за границей?
— Да. Это тоже недвижимость, гостиничный бизнес. Например, сейчас я веду переговоры о строительстве отеля в Москве. Есть бизнес за пределами стран СНГ.

— В частности, в Австрии? Поэтому вы стали почетным консулом этой страны в Украине?
— Я вообще люблю Австрию, меня с ней многое связывает. Бизнес там тоже есть. И я хочу, чтобы все хорошее, что есть в этой стране, мы переняли для Украины.

— У вас есть и такой оригинальный бизнес, как производство фейерверков...
— Есть наша семейная компания "Пиротекс". Ее контрольный пакет принадлежит моему брату, но у нас в семье нет разделения, кто чем владеет. "Пиротекс" был основан в 1933 г. моим отцом. В советское время у предприятия была монополия на производство фейерверков — мы обслуживали весь Советский Союз. Компания имела филиалы во многих городах СССР, но после того, как Союз распался, все наши филиалы стали самостоятельными фирмами. В "Пиротексе" я проработал 25 лет, потом долгое время компанию возглавлял мой брат, который в настоящее время ею владеет. Мы продолжаем производить фейерверки, но сегодня очень сложно бороться с китайскими производителями. Помимо того, что у них цена низкая, много китайского товара завозится в Украину контрабандой, и финансово с ними бороться почти невозможно. Но мы пытаемся.

— Харьковский бизнес традиционно очень многонациональный. Не приводит ли это к конфликтам на этнической почве?
— Харьков вообще многонациональный город. Здесь никто никогда не обращал внимания на национальность. Вот, например, я – человек некоренной национальности. Но я себя здесь чувствую вольготно, здесь родились мои родители, это мой город. Абсолютно никакого неудобства я не вижу, никаких конфликтов на национальной почве у нас в Харькове вообще нет и никогда не было. Происходит как: возникает какой-то конфликт между двумя людьми. Один из них оказывается евреем, а второй — армянином. И те, кому выгодны какие-то жареные факты, начинают кричать, что это конфликт армянской "мафии" и еврейской. А на самом деле если конкуренты конфликтуют, то при чем тут их национальность? Вот сегодня в Харькове — конфликт между руководством города и кое-какими бизнесменами. Но я даже не знаю, какой национальности эти ребята. А тот, с кем они конфликтуют — еврей. Так что, говорить, что конфликтуют евреи с украинцами? И дело не в том, что представители разных национальностей живут в Харькове уже долгое время. Например, после событий в Армении — Карабахский конфликт, землетрясение — много армян приехало в Харьков, они организовывали здесь свой бизнес. Но если и происходят какие-либо трения, то не из-за того, что эти армяне сюда приехали 10 лет назад, а из-за какого-то конкретного случая в бизнесе.

— Как бизнесмен сталкиваетесь ли вы с проблемой оттока профессиональных кадров из Харькова в Киев?
— Да. Например, как только у нас появляется толковый журналист — он сразу уезжает в Киев. И я могу его понять. Потому что как бы там ни было, Харьков — это провинция, и только в Киеве можно себя как-то проявить. С другой стороны — попробуйте, предложите кому-то какую-то работу. Я, например, водителя на 1,5 тыс. грн. или дворника за 800 грн. найти не мог.

— Хотят больше?
— Такое впечатление, что не хотят вообще ничего. А прежде всего не хотят работать, когда нужно выполнять приличный объем. Никто не хочет особо перетруждаться, на работе люди думают лишь о личных делах. Отсидел — ушел. А мы требуем качества. С другой стороны, сейчас у нас работают строители, которые год назад были в Португалии, Италии, Хорватии. Сейчас им нет смысла ехать туда — хороший каменщик у нас получает до $1,5 тыс. Зачем ехать в Россию, жить в сарае нелегально, когда тебя еще и на деньги могут "кинуть"? Страна-то вопреки всей политике, развивается. И бизнес, экономика развивается вопреки всем действиям власти. Смотришь на эти драки в Верховной Раде, правительстве — сначала смешно, потом надоедает, а потом просто перестаешь на все это обращать внимание. Сейчас наш бизнес не зависит от власти. Это власть, скорее, зависит от нас.

— Расскажите о других ваших увлечениях. Например, о коллекционировании икон.
— Слово "коллекционирование" к иконам не подходит. Я верующий человек, всю сознательную жизнь интересовался иконописью. Если попадались какие-то иконы, я их покупал. Хотя в советское время это было очень опасно. Тогда икона — как валюта, черная икра или золотые "царские" монеты — воспринималась как нечто криминальное. Иконы и сейчас являются предметом для вывоза за рубеж, для спекуляции. Но я в своей жизни не продал ни одной иконы. Поэтому иконы, которые мне когда-либо в жизни попадались, оставались у меня. И сказать о том, что это коллекция, я не могу. Просто я люблю это.