Кто и как теперь зарабатывает на Межигорье

— Сейчас посмотрим, сколько накрал "легитимный", — объявляет у ворот Межигорья женщина предпенсионного возраста. Возглавив колонну из трех десятков детей, дама уверенным шагом идет к входу. Школьники с уставшими и безразличными лицами покорно следуют за ней.

— Молодым и красивым учительницам вход бесплатный, — игриво заявляет она, пытаясь прорваться в резиденцию в обход перегородившего ей дорогу мужчины.

— У нас за вход платят все, — аккуратно разворачивает женщину в сторону кассы самообороновец в камуфляже.

— Мы к этой кассе никакого отношения не имеем. Приказа не давать Самообороне собирать деньги у меня нет, — разводит руками гвардеец.

Я даже не пытаюсь попасть в резиденцию по журналистскому удостоверению — сразу иду платить. На красочном билете с фотографией знаменитой хонки, где жил бывший президент Виктор Янукович, значится: "Благотворительный взнос 20 грн". Без такого взноса посмотреть на сокровища беглого президента разрешают только детям младше 10 лет и инвалидам. Пенсионерам полагается скидка 50%.

Новое лицо Межигорья
У входа в резиденцию останавливается белый Volkswagen. Из него выходит упитанный мужчина среднего роста. Выглядит устало. С его появлением жизнь вокруг оживает.
— Комендант приехал, — шепчет товарищу самообороновец.

Но коменданту до них нет дела. Привезти психологов к беженцам с востока, обосновавшимся в доме прислуги, встретить представителей Центра занятости, смотаться в город — рабочие будни нового хозяина Межигорья, 33-летнего активиста Автомайдана Дениса Тарахкотелика.

Поговорить предлагает прямо в машине, времени у него полчаса. Нашу беседу то и дело прерывают телефонные звонки. 22 февраля в 10.30 он впервые переступил порог поместья. Думал, что пробудет здесь недолго. "Недолго" тянется уже пятый месяц.
— В первую ночь здесь находилось около тысячи человек! Когда увидел, что нет ни охраны, ни милиции, начал самостоятельно организовывать людей, — вспоминает Тарахкотелик.

— Дело-то как было? Самообороновцы, ворвавшиеся в Межигорье, все, что здесь есть, оценили как трофеи, — оправдывается Тарахкотелик. — Это были толпы простых людей с Майдана, плохо одетых, в рваных штанах. В качестве этих самых трофеев они брали многое: кто-то одежду, кто-то шампуни, кто-то алкоголь. Первые несколько суток власть не сделала ничего, чтобы предотвратить мародерство. Если она теперь будет искать виновных — значит, в стране ничего не поменялось и люди погибали ни за что.

Госохрана в поместье появилась только на шестой день после того, как Межигорье заняла Самооборона. Сторожить прислали ребят из внутренних войск — тех, кто на Майдане стоял по ту сторону баррикад. Сначала они просто боялись Самообороны. Потом приобщились к мародерству.

Источников дохода у межигорцев немного. Основная часть их бюджета формируется из платы за вход на территорию. Дополнительные деньги удается выручить от экскурсий по хонке, физкультурно-оздоровительному комплексу (ФОКу), кинологическому центру и прочим достопримечательностям.

Самым прибыльным оказался май, когда с посетителей собрали 1,2 млн грн. В апреле — в два раза меньше, в марте — в четыре. Межигорцы мечтают увеличить доход. Готовятся открыть музей алкоголя. Желающим поглазеть на спиртные запасы беглого президента придется заплатить 20 грн за вход. И никаких дегустаций!

— Основная статья расходов — зарплата сотрудников, — делится Тарахкотелик. — Сейчас в резиденции 125 рабочих, к концу месяца их будет 145. Но рук все равно не хватает — при Януковиче Межигорье на постоянной основе обслуживало 360 человек. Еще 60–70 набирали дополнительно в зависимости от того, что нужно делать. Кроме этого, каждый месяц возникают непредвиденные траты. В мае 50 тысяч гривен выложили за ремонт фонтанов. Потом из-за грозы пришлось восстанавливать освещение — это еще 40 тысяч. К тому же у нас на обеспечении беженцы — 52 человека. Государство не дает им ни копейки.

Хранитель сокровищ
Главное достояние Межигорья — деревянная хонка — дом, в котором жил беглый президент. Часть посетителей от ворот резиденции идет прямиком к нему, не размениваясь на менее значимые достопримечательности.

— Нормальна хата! — кивает в сторону огромного особняка бабка в красном платке.
Завидев на окнах объявления, подходит поближе, чтобы разглядеть текст. После чего добавляет мужу:

— Всередину не підем!
На расклеенных почти на всех окнах белых листках указана стоимость экскурсии и номер телефона, по которому ее можно заказать. Для большинства посетителей цена в 200 грн —
космическая.

Звоню по номеру. На другом конце провода мужской голос быстро соглашается на встречу. Экскурсии по хонке и ФОКу проводит бывший продавец продуктов из Львова Петр Олийнык. Участники Майдана знают его по прозвищу Примара. Как и Денис Тарахкотелик, в Межигорье он прибыл в конце февраля — просто посмотреть на богатство президента. Но, говорит он, увидев мародеров, решил остаться, чтобы не дать разграбить сокровища.

Олийнык — один из самых неприветливых людей Межигорья. Местные рабочие называют его странным и предпочитают держаться подальше. ФОК, расположенный в двух шагах от хонки, для Олийныка не просто помещение, в котором он проводит экскурсии. Это его временный дом. Здесь и встретились.

Примара открывает двери, проходит внутрь и садится в дорогое светлое кресло. Во время разговора переживает, что пока мы общаемся, из хонки могут что-то украсть.

Одетый в костюм, напоминающий национальную одежду гуцулов, мужчина не вписывается в фешенебельный интерьер ФОКа. Поверх на нем намотан отделанный бахромой флаг "Правого сектора". Еще менее органично, чем сам комендант, среди богатств Януковича смотрятся составленные под стеной самодельные доспехи, в которых львовянин воевал на Майдане. Больше, чем туристов, Примара изо дня в день ждет сотрудников прокуратуры. Он все еще надеется, что правоохранители займутся инвентаризацией имущества и попытаются сохранить то, что еще не разворовано.

— Все из-за журналистки Тани Черновол. В первый день я стоял на входе в хонку и никого не пускал вовнутрь. На следующий день мы могли везде поставить охрану. Но ночью она пробралась через вентиляцию. Потом полезли все подряд и началось мародерство, — сокрушается Олийнык.

Первое время он безвылазно охранял комнату с золотыми запасами президента. Сохранил все. То же самое Примара хотел сделать с хонкой: был готов сидеть в закрытом доме сколько нужно, получая еду через окно. Но эта инициатива оказалась никому не нужной.

— Пока я не потребовал, чтоб все ушли из хонки, милиция выносила вещи, включая телевизоры и пылесосы. Я здесь до сих пор, потому что хочу все это сберечь. Второй раз такой роскоши никто не построит.

Сколько желающих приходит каждый день посетить хонку и ФОК, Примара не говорит — контролировать его заработок не должен никто. В центральную кассу Дениса Тарахкотелика он свои доходы не передает.

— Все деньги, заработанные на экскурсиях, у меня и хранятся. Я никому ни копейки не даю — чтобы не украли. Комендант Межигорья ко мне уже приходил и требовал отдать заработанное. Но я этого не сделал. Здесь есть свои расходы — фильтрация воды в бассейне, чистка вентиляции, зарплата уборщице и так далее.

Пока Межигорье не возьмет на баланс хоть какая-то госструктура, возвращаться в свой родной Львов Олийнык не собирается. Хотя семья требует этого каждый день. Если вырученные от экскурсий деньги ему не придется отдать правоохранителям, обещает потратить их на корм для животных, обитающих в резиденции.

В окно стучатся рабочие, которые пришли чистить вентиляцию. Примара впускает их, стараясь не терять из виду каждого.

— Главное, чтобы никто ничего не утащил, — вздыхает он.

В мире животных
Направо от входа в резиденцию — личный зоопарк президента. Посетителей здесь не так много, как возле хонки, животные Януковича интересуют туристов значительно меньше, чем его сокровища. Напротив клеток со страусами — домик администрации. Иду туда. В помещении три молодых парня. У них обед.

Говорить с журналистами побаиваются — за лишнее слово можно потерять работу. Обходимся без имен. Рабочие признаются, что сам факт существования президентского зоопарка у них вызывает не меньшее недоумение, чем у простых посетителей.

— Никто никогда не понимал, зачем Януковичу все эти животные, — говорит сложивший руки на груди парень у окна.

— Ни разу не видел, чтобы он к ним приближался. Гулял только со своими собаками, которые раньше тоже тут жили, — подтверждает другой.

Сотрудники зоопарка все как один считают беглого президента "нормальным мужиком" и не скрывают своего недовольства тем, что на смену бывшему шефу пришла Самооборона. При Януковиче им нравилось больше: работы было меньше, платили лучше.

— Раньше у меня зарплата была 5 тысяч гривен, теперь — 3 тысячи. Столько народу ходит! Неужели нельзя платить нормальные деньги? — возмущается парень, проработавший в зоопарке Януковича больше двух лет.

— Самооборона здесь ничего не делает, только ходит туда-сюда и команды раздает. За что им платят? — подхватывает другой (в Межигорье он трудится неделю). — На днях выпивший самообороновец еще и ударил одного из наших.

О потасовке между самообороновцем и рабочим зоопарка они рассказали мне, а не коменданту Межигорья. Боятся лишиться работы.

Все вопросы, включая выплату зарплат и поиск новых рабочих, решаются через начальника зоопарка — Бориса Швайку. В резиденции поговаривают, что он — брат министра АПК Игоря Швайки. В ответ на прямой вопрос о родственных связях начальник зоопарка сказал, что хочет сохранить интригу.

Но главная интрига зоопарка Януковича, конечно, не в этом. Говорят, что пропадают животные. Из последних местных новостей: исчез страус.

— Это неправда! Мы не продаем животных! — отрицает местный рабочий. — Мы только приумножаем. А продают здесь только овощи из теплиц, расположенных вон там, в начале зоопарка. Причем прямо здесь, на территории продают посетителям.

Межигорье забывает своего прежнего хозяина. В музее коррупции устраивают свадебные фотосессии и гуляют дети. Две школьницы из близлежащих Новых Петровцев, встретившиеся мне у выхода из резиденции, признались: сюда их с одноклассниками привели уже в десятый раз.

— Впервые за долгие годы детей есть куда вывезти в окрестностях родного села, — рассказывает сопровождающая их учительница.

И обитатели Межигорья, и его гости рассчитывают, что поместье превратится в общественный парк. Последнее слово — за новой властью, которой пока не до бывшей резиденции Януковича.

Юлия Самсонова, Фокус