Не смог выстрелить. Нельзя добивать человека, даже если он враг

В середине марта началась первая волна демобилизации. Домой возвращаются военные, прослужившие в зоне АТО год. Таковых более 35 тысяч.

Война меняет человека. Кого-то к лучшему, кого-то, будем откровенны, к худшему, всех — по-разному. Чтобы понять, в чем суть этих перемен, журналисты Фокуса поговорили с теми, кто уже вернулся с войны, а также с бойцами, которые считают часы в ожидании приказа о демобилизации.

50 лет, старший лейтенант, командир танкового взвода 17-й танковой бригады. В мирной жизни был фермером

Мы захватили российский танк. Они были на одной стороне реки, мы — на другой. Туман жуткий. Они искали брод, а мы их уже ждали. Завязался бой. Мы одну машину сожгли, одну зацепили. Потом подул ветер, и мы смогли рассмотреть еще один танк. Стрельнули. Снаряд попал в лобовую броню. Танк остановился, оттуда вылезли трое — командир, наводчик, механик. Мы снова зарядились. Но так и не смогли выстрелить — дали им уйти. Наверное, сказалось то, что мы не кадровые военные. Танк взяли. В нем нашли телефон одного из солдат с номером его матери. Номер российский. Я написал ей письмо. Это был крик души.

Не жалею о том, что мы отпустили танкистов. Если человек упал с коня, его нельзя добивать. Может, это похоже на книжные штампы из детства. Но до тех пор у нас не было больших потерь. Не было озлобленности. Хотя мы пять месяцев держали рубеж между нашим Троицким и сепаратистским Калиновым.

До сих пор не могу понять, что же это за люди такие. Приезжают нас убивать. И ведь не за деньжищи. А за 300–400 долларов. Мне трудно представить, чтобы я оставил семью, детей, работу и поехал, например, в Белоруссию или в Грузию кого-то убивать.

Больше всего мне запомнился парень, которого мы достали из-под танка Т-72. Командование дало нам приказ идти на помощь нашим под Санжаровку. Когда приехали, сепаратисты уже успели отступить. Оказалось, что россияне танками заскочили на позицию наших и прямо гусеницами всех давили. На поле валялись отдельные фрагменты тел. Было ощущение нереальности происходящего. Мы начали убирать подбитую технику, искать живых. И таки нашли одного. Когда мы вытаскивали парня из-под подбитого танка, он дико стонал. Мы, честно говоря, не думали, что он выживет. Был мороз минус 8. Я его потом по телевизору видел. Все мы, кто его вытаскивал, чувствуем, что сделали что-то богоугодное.

У меня устойчивая психика. Много читаю о ребятах, которым нужна психологическая помощь, но это точно не про меня. Думаю, это из-за возраста. Когда тебе 30, ты еще не очень много видел, и разочарование в людях бьет сильно. Мне же 50 лет. Я научился с пониманием относиться к разным человеческим слабостям. Например, не раз было так, что старшие по званию проявляли откровенную трусость. Но у меня это не вызывало бурной реакции. Понимаю, что всем страшно, что страх сильнее человека. Однако это еще не значит, что человек плохой.

Стал во сто раз сентиментальнее. Любая трогательная сцена вызывает слезы. И невозможно сдержаться. Еще часто ловлю себя на том, что смотрю в одну точку и ни о чем не думаю.

Была абсолютная уверенность в том, что со мной ничего не случится. Месяца через два после того, как пошел добровольцем в АТО, наткнулся на 90-й псалом. Псалтырь к нам попал с гуманитаркой. Я его прочитал и понял, что так и живу, как там написано. Я родился, рос, что-то делал в своей жизни не для того, чтобы меня сейчас убили.

О том, что пришлось пережить, почти не рассказываю. Друзья просят, а я не знаю, что сказать. В школу зовут — приди, расскажи. Не готов.

Дома пока только осматриваюсь. Заметил, что деревья возле дома немножко выросли — сосны, персики. Чувствуется, что время прошло. А еще все так сильно подорожало. Я занимаюсь сельским хозяйством. У меня около 100 га земли. Выращиваю малину, клубнику, смородину. В этом году собираюсь сеять кукурузу. Пытаюсь понять, сколько нужно денег на посевную.

Кое-что не укладывается в голове. Идет война, а здесь концерты. Все что-то празднуют, веселятся. Не скажу, что это раздражает. Скорее испытываю чувство досады. Такое ощущение, что люди остались потребителями. Но при этом я все равно вижу, какие сумасшедшие изменения произошли за этот год. Не могу забыть Майдан и людей, которые там были. За них не жаль и жизнь отдать.

Волонтеры — вот кто действительно храбрые люди. Не могу представить, каково это — сегодня ты в мирном городе, а завтра едешь на самый передок прямо к танку. Украина без волонтеров давно бы уже закончилась.