60 лет назад впервые в истории на орбиту Земли вывели спутник с живым существом на борту — собакой Лайкой
В ноябре 1957 года, едва ли не через месяц после того, как Советский Союз вывел на орбиту первый в мире искусственный спутник, СССР успешно запустил второй. Событие стало громким заявлением о возможностях советской науки: "Спутник-2" был в шесть раз тяжелее предшественника и мог вместить живого пассажира — небольшую собаку.
Когда информация про четвероного космонавта просочилась в западную прессу, никто не знал, как его зовут, и поэтому журналисты придумали множество версий. Первоначально пса называли Кудрявкой, потом Лимончиком и Дамкой. Лишь спустя некоторое время советский представитель на Западе уточнил, что имя собаки — Лайка.
Историк науки, доцент Технологического института Стивенса Алекс Велерстайн в своей колонке для The New Yorker вспоминает, как расценили запуск собаки в космос в СССР и на Западе и почему знаменитая Лайка заслуживает жалости.
Знаменитость
Лайка была не первой собакой, оказавшейся на борту советской ракеты. Шестью годами ранее границы космоса достигла пара собак — Дезик и Цыган. После них в космос пытались отправить еще более двух десятков псов. Их отлавливали на улицах Москвы, так как считали, что бродячая жизнь животных является хорошей подготовкой для тяжелых космических условий. Главных критериев отбора было три: небольшие размеры, яркий окрас и женский пол — создать скафандр для кобеля оказалось сложнее.
Cпустя 45 лет после отправки Лайки в космос, ученые заявили, что собака, вероятнее всего, умерла в страшных мучениях вскоре после вывода спутника на орбиту
Журналистам разрешили сфотографировать Лайку в космическом костюме, и это моментально сделало ее известной во всем мире. При этом многие испытывали жалость к существу. В своей редакционной статье Times писал, что подвергать собаку такому эксперименту просто чудовищно. А сотрудник американского приюта заявил, что этот полет неэтичен, ведь Лайка не может дать своего согласия на участие в опасной затее.
Поначалу американская пресса допускала, что Советы, вероятно, вернут Лайку на Землю, эту версию подтвердил директор Московского астрономического института. Но вскоре после запуска спутника СССР заявил, что четвероногий космонавт не вернется. Журналистам пояснили, что спустя неделю после выхода на орбиту Лайку накормят отравленной едой и она безболезненно умрет, внеся неоценимый вклад в развитие космической науки.
Первые "поп-звезды"
Хотя при освещении запуска "Спутника-2" журналисты чаще всего концентрировались на Лайке, нашлось место и для опасений, характерных для холодной войны. Предполагалось, что крупный спутник может без проблем вывести на орбиту ядерный заряд, чтобы сбросить его на любой крупный город США. В те дни ученый Эдвард Теллер, работавший над созданием водородной бомбы, предупредил, что в скором времени СССР будет располагать межконтинентальными баллистическими ракетами с ядерными боеголовками.
В Советском Союзе Лайка и другие собаки-космонавты считались героями. Как пишет в своей книге "Советские космические собаки" Олеся Туркина, они стали первыми советскими "звездами", так как правительство считало их идеологически безопасными. Изображения четвероногих космонавтов стали появляться на спичечных коробках, открытках, конфетных этикетках.
Но история Лайки имеет и темную сторону. В 2002 году, спустя 45 лет после ее отправки в космос, российские ученые заявили, что собака, вероятнее всего, умерла в страшных мучениях вскоре после вывода спутника на орбиту. Это произошло из-за того, что инженеры, в спешке готовя запуск, не проверили должным образом систему охлаждения, в результате капсула перегрелась. Спутник с мертвой Лайкой на борту провел на орбите пять месяцев, пока не сгорел в плотных слоях атмосферы над Карибским морем.
- Читайте также: Размер не главное. Как США и СССР мерялись спутниками
Туркина цитирует одного из ученых, работавших над программой "Спутника-2": "Чем больше времени проходит, тем больше я сожалею о том, что случилось с Лайкой. Во время этой миссии мы узнали не так много, это не может оправдать смерть собаки".
По материалам: The New Yorker
Перевод Даниила Непочатова