Жизнь не сахар. Киевская история швейцарского создателя завода "Большевик"

В марте 1918-го известный предприниматель Якоб Гретер, взяв извозчика, прибыл на железнодорожный вокзал. Прошел мимо деревянных времянок (старый каменный вокзал разобрали, а новый построить не успели из-за войны) и направился к поезду.

Свисток обер-кондуктора, и за окном международного вагона стал проплывать Киев — город, в котором он прожил почти четыре десятилетия. Лучшие годы своей жизни!.. Вот и Шулявка. Вдали показались корпуса завода, в который он вложил свои знания, деньги, здоровье. Ирония заключалась в том, что поезд увозил Гретера из Киева по рельсам, изготовленным на его же киевском предприятии.

Пассажир не знал, что уезжает навсегда. Думал, полгода-год — и ситуация в Украинской Народной Республике стабилизируется, вернутся с фронта рабочие и мастера его завода, появятся заказы, и он вновь развернется. Как делал это не раз, оказавшись в почти безвыходном положении.

Польза от винтовок

Гретер стал киевлянином еще в конце 1870-х. Обстоятельства, которые привели молодого швейцарца в губернский город, неизвестны. Зато известно, что, прожив здесь несколько лет, он отважился открыть свое дело.

В декабре 1881 года Гретер заключил сделку с наследником полковника Леоновича — Николаем Леоновичем, младшим помощником начальника киевской тюрьмы. Предприниматель приобрел в вечное пользование четыре десятины (примерно 4,4 га) казенной земли на Шулявке, западной окраине города.

Иностранец хорошо знал, что делал, — за несколько лет пребывания в Киеве он успел основательно изучить здешние условия для ведения бизнеса. Ему была известна и такая норма: предприниматели, строившие предприятия на государственной земле за пределами города, освобождались от земельного налога и оценочного сбора.

Якоб нашел компаньона — немецкого инженера Филиппа Мозера. 26 июля 1882 года они зарегистрировали Киевский чугунолитейный и механический завод. Нишу выбрали правильно: в империи как раз начинался сахарный бум. Количество "сладких" предприятий росло как на дрожжах, — их строительство стимулировала протекционистская политика правительства. Однако оборудование для этих заводов приходилось закупать за рубежом, причем втридорога.

Гретер и Мозер решили наладить выпуск собственного оборудования для сахарной отрасли. Обязанности распределили так: Гретер отвечает за материально-финансовое обеспечение, Мозер — за технико-технологическую часть.

Стартап начался с приобретения большой партии никому не нужных винтовок на складе киевского завода "Арсенал". Это были берданки — винтовки Бердана, снятые с вооружения российской армии после войны с Турцией. Тонны устаревшего оружия купили по дешевке — в этом и заключалась для Гретера привлекательность сделки. Переплавленные винтовки стали прекрасными скобяными товарами.

Вначале на заводе работало 30 человек. Предприятие было оснащено простейшей техникой (две вагранки для выплавки чугуна, несколько станков) и выпускало несложную продукцию — рафинадные формы, фильтр-прессы, чугунную арматуру.

Спустя несколько лет годовой объем производства достиг 100–165 тыс. рублей. Казалось, у Якоба Гретера и Филиппа Мозера открываются блестящие перспективы. Увы, на этапе дележки прибылей идиллия закончилась. Компаньоны разругались. Обиженный Мозер, занимавший должность директора завода, забрал свою долю и покинул Киев.

Конкурент "Шкоды"

Гретер оказался у разбитого корыта. Однако сдаваться было не в его правилах. Он пригласил нового партнера — 32-летнего чешского инженера Йозефа Криванека, имевшего диплом Высшей технической школы в Праге и руководившего в Киевской губернии монтажными работами на строительстве сахарных заводов.

Предприятие получило другое название — Киевский машиностроительный и котельный завод Гретера и Криванека и было преобразовано в акционерное общество. Гретер возглавил правление, оставив за собой контрольный пакет, а Криванек, помимо именных акций, получил портфель директора предприятия.

Компаньонам удалось заинтересовать иностранных инвесторов, в том числе знаменитую Техническую контору "Кукш и Литке" из Варшавы, имевшую представительство в Киеве на улице Прорезной. В результате основной капитал акционерного общества достиг 1 млн руб. Это позволило уже в 1890 году начать модернизацию завода. На предприятии появились новые цеха, оснащенные современным оборудованием из Европы. Завод стал одним из крупнейших в Киеве работодателей — в 1894 году здесь трудился 931 рабочий.

Вскоре предприятие Гретера и Криванека стало монополистом в сфере поставок оборудования для сахарных заводов. Среди его постоянных клиентов были отраслевые гиганты — Товарищество свеклосахарных и рафинадных заводов братьев Терещенко, сахарные заводы братьев Бродских, Смелянский и Грушевский свеклосахарные заводы графов Бобринских. Киевское предприятие успешно конкурировало и со "Шкодой" — в те годы чешский завод производил не автомобили, а оборудование для сахарной промышленности.

Когда предприятие освоило новое направление деятельности, начав поставлять рельсы для трех железных дорог, а также для киевского городского трамвая, к Якобу Гретеру обратились из посольства Бельгии в Петербурге с предложением стать бельгийским консулом. Ведь в киевский трамвай бельгийцы инвестировали значительные средства.

СЧАСТЛИВОГО ПУТИ! Так выглядел железнодорожный вокзал Киева. Здесь в марте 1918-го Гретер сел на поезд и покинул Киев

Гретер согласился, но, разумеется, свой бизнес не оставил. Консульство, не имея собственного помещения и штата, "прописали" там, где находилась контора завода: вначале на Прорезной, 15, затем — на Пушкинской, 24, потом — на Терещенковской, 3 и, наконец, на Бибиковском бульваре (ныне бульвар Т. Шевченко), 42.

"Подвергается аресту"

Менеджерами, инженерами и заведующими мастерскими на предприятии работали в основном специалисты из Чехии, подобранные и приглашенные Йозефом Криванеком. Услуги иностранцев обходились недешево (суммы иногда в несколько раз превышали оплату труда обычных сотрудников), однако у компаньонов не было иного выхода, поскольку отечественных инженеров не хватало. Кроме того, предприятие постоянно модернизировало оборудование, закупая новинки в Европе, а чешские спецы были знакомы с новейшими технологиями.

В мастера, рабочие и ученики шли жители Киевской и соседних губерний, реже — киевляне. Жалованье мастера составляло 130 руб. в месяц, квалифицированного рабочего — 35, ученика — 7 руб.

А вот тогдашние базарные цены: фунт (420 г) первосортной говядины — 16 коп., ведро помидоров — 8, литр сметаны — 40, утка целая — 80 коп. Зарплата квалифицированного рабочего позволяла его семье нормально жить, не говоря уже о жалованьи мастера, которое, кстати, превышало зарплату клерка в городской мэрии.

Впрочем, Гретер и Криванек легких денег не платили. Рабочий день начинался на заводе в 6 утра и длился до 6 вечера, обеденный перерыв — час. Труд в неурочное время не оплачивался, это было довольно болезненным моментом: более половины сотрудников имели переработку по 200 и более часов в год.

Охраной труда администрация почти не занималась, поэтому уровень травматизма на заводе был высокий. Больничные листы не оплачивались. Раздражение персонала усиливалось и тем, что чешские управленцы не знали толком ни украинского, ни русского языков и объяснялись с подчиненными жестами и окриками, вели себя надменно, нередко проявляя самодурство. Рабочие их ненавидели.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ФОРС-МАЖОР. Война привела к падению бизнеса Якоба Гретера

Например, в 1898 году токари устроили забастовку, требуя уволить начальника токарной мастерской Колларжа. В письменном обращении к администрации завода они жаловались, что шеф "не дает покоя заводским рабочим постоянными придирками, оскорблениями, снижает расценки, увольняет рабочих без причины".

Очевидно, жалоба родилась не на пустом месте. Однако Гретер и Криванек приняли сторону начальника мастерской. Бастующим напомнили, что в их расчетных книжках цитируется ст. 51 Уголовного кодекса: "За самовольный отказ от работы… без предупреждения хозяина за две недели виновный в том фабричный или заводской рабочий подвергается аресту на срок не свыше одного месяца". Садиться за решетку желающих не нашлось, и токари вынуждены были приступить к работе с прежним начальником мастерской.

Свой человек

В 1908 году Гретер и Криванек прибегли к услугам лоббиста — петербуржца Рейнгольда Кальнинга, весьма влиятельного человека в чиновничьих и деловых кругах столицы. Компаньоны платили ему 19 тыс. руб. ежегодно, однако эти траты окупались с лихвой.

Кальнинг "вписал" своих киевских партнеров в список исполнителей разных госзаказов — например, строительства сети элеваторов, финансировавшегося Госбанком. Разместил информацию о возможностях продукции завода Гретера и Криванека в престижном петербургском журнале "Указатель по внутренней и внешней торговле и промышленности", бесплатно распространявшемся на 50 тыс. ведущих предприятиях империи. Помимо этого, столичный лоббист находил заводу выгодных поставщиков сырья. А нередко через его петербургский офис осуществлялся и сбыт готовой продукции.

В 1909 году завод Гретера и Криванека начал выпуск первого в Российской империи дизельного двигателя. Чистая годовая прибыль превысила отметку 225 тыс. руб., основной капитал составлял 1,25 млн руб., а земельная собственность и материальные активы оценивались в 2,8 млн руб. Предприятие построило собственную железнодорожную ветку протяженностью около пяти верст, соединившую его со станцией "Святошин". Теперь можно было намного быстрее завозить на предприятие чугун и отправлять заказчикам готовую продукцию. Для сравнения: раньше подобные перевозки осуществлялись на лошадях.

ОБЩЕСТВЕННЫЙ ТРАНСПОРТ. Инвесторами киевского трамвая стали бельгийцы, а консулом этой страны в Киеве был Якоб Гретер

К этому времени Якоб Гретер давно был своим человеком для губернатора, вице-губернатора, прокурора и начальника жандармерии — вместе они заседали в двух губернских комиссиях: по фабричным и горнозаводским делам и по попечительству детских приютов.

Йозеф Криванек, наоборот, никакой общественной деятельностью не занимался. Он был человеком чрезвычайно скромным и фанатично преданным делу. В 1909-м по семейным обстоятельствам оставил Киев, вернувшись в Чехию. Однако несколько раз в год приезжал на завод. Один из таких визитов оказался фатальным — летом 1910-го он сильно простудился. Тем не менее решил ехать в Прагу, хотя и был сильно болен. Там спустя несколько месяцев умер.

Без револьвера опасно

И вот тогда, когда Якоб Гретер достиг, казалось бы, всего — денег, положения, возможностей, — дела его пошли хуже некуда. В 1914 году началась мировая война. Австро-Венгрия, в состав которой входила Чехия, стала враждебным Российской империи государством. Чешские специалисты массово возвращались домой. Завод лишился наиболее квалифицированных кадров.

Далее оказалось, что Юго-Западная железная дорога, загруженная военными перевозками, прекратила обслуживать коммерческие грузы. Начали рваться связи с поставщиками и потребителями. При этом подорожал в несколько раз чугун, из-за этого количество заказов уменьшилось почти вдвое. Завод вынужден был перейти на четырехдневную рабочую неделю.

Затем — новое испытание. Многих сотрудников предприятия призвали в армию, а оставшиеся потребовали повышения зарплат ввиду галопирующей инфляции.

Гретер не собирался сдаваться. В 1916 году ему удалось выбить правительственный заказ на изготовление артиллерийских снарядов. Однако расценки оказались убийственно низкими. В виде компенсации военное ведомство позволило ему использовать труд военнопленных. К 640 кадровым рабочим примкнуло 200 "бесплатников".

Наступил 1917 год. К экономическому кризису, вызванному затянувшейся войной, добавился политический. В Петрограде Николай II отрекся от престола, в Киеве начала работать Центральная Рада, инфляция продолжала расти.

РАЗВЕРНУЛИСЬ. Завод Гретера выпускал рельсы для трех железных дорог

Обстановка в Киеве обострилась настолько, что 15 января 1918 года Гретер вместе с другими консулами обратился к правительству УНР за разрешением носить огнестрельное оружие. Им предоставили "право держания при себе револьвера".

Пережив недолгий захват Киева большевиками, устроившими в городе кровавый террор, Гретер решил, что с него хватит, и в марте 1918-го вместе с консулами Англии, Франции и США покинул Украину. Свои консульские функции временно делегировал консулу Испании. Машиностроительный завод, уже не работавший, продавать за гроши не имело смысла — бизнесмен решил подождать до лучших времен и возобновить производство.

Однако лучшие времена так и не наступили. Большевики, окончательно захватившие власть в Киеве в 1920 году, национализировали предприятие. Назвали его Первым государственным машиностроительным заводом, а в 1922-м по случаю пятилетия большевистского переворота в Петрограде переименовали в "Большевик".