3 рубля за кубометр дров. Как в старину обогревали киевские дома

Какого стиля ваша печь?

Еще немногим более ста лет основным средством отопления жилых помещений были домашние печи — как в селах, так и в городах. Но владельцы городских домов обычно устраивали у себя так называемые голландские печи — высокие, компактно расположенные, с большой топливной камерой. Внизу имелись две чугунные дверцы — топочная и поддувальная.

Для элитного жилья мастера создавали печи, становившиеся подлинным украшением интерьера. Их облицовывали прихотливыми изразцами, декорировали терракотовой лепкой. Самую известную в Киеве фирму по этой части содержал предприниматель-поляк Йозефат Андржеевский. Сложенные его мастерами печи стояли во многих престижных зданиях, включая знаменитый Дом с химерами архитектора Владислава Городецкого на ул. Банковой, 10. Заказчик мог выбрать оформление печи в том или ином стиле: готика, ренессанс, барокко, ампир, модерн и др. Элементом стиля интерьера становились и камины — признак особой роскоши и богатства. Несколько эффектных каминов по сей день сохранились в замечательном особняке Богдана и Варвары Ханенко на ул. Терещенковской, 15, где ныне Музей искусств их имени.

Владельцы более скромных городских домов довольствовались обычным белым кафелем. Кстати, в семье будущего писателя Михаила Булгакова, который жил на Андреевском спуске, 13, сам Михаил и его родные то и дело наносили на гладкую кафельную поверхность печи юмористические надписи или рисунки. Это нашло отражение в романе "Белая гвардия", а сейчас некоторые надписи воспроизведены сотрудниками дома-музея писателя.

"Студенты-дровоколы". Фото из газеты "Киевская мысль", 1915 г.

За печным хозяйством нужно было тщательно следить. Если сажа забивала дымоход, это грозило проникновением в комнаты угарного газа или могло привести к пожару. Киевская городская дума приняла специальное постановление "О чистке дымовых труб и печей". В нем говорилось, что "чистка дымовых труб производится чрез трубочистного мастера, нанимаемого по особому условию городской управой, или чрез вольных трубочистов, которые будут иметь на сей предмет разрешение от полиции". Были введены конкретные нормы: в "булочных, колбасных, гостиницах, трактирах и фабричных заведениях, харчевнях и торговых банях" надлежало прочищать трубы раз в неделю, в "обывательских домах" — по меньшей мере дважды в месяц.

В доходных домах владельцы регулировали работу печей по своему усмотрению. Если их жильцы исправно вносили арендную плату, они всегда были согреты. А злостные неплательщики могли нарваться в холодный сезон на то, что их попросту лишали права пользоваться печью.

Как обогрели Софийский собор

На смену печам еще в позапрошлом веке приходили более современные средства отопления. Их применяли для тех помещений, где архаичные способы оказывались несостоятельными.

Так, в давние времена в крупных храмах с обширными молитвенными залами не проводились зимние богослужения: в сильные холода их не удавалось обогреть печами. По обычаю рядом с просторными храмовыми зданиями стояли другие, более скромные и тесные, но зато зимой в них было достаточно тепло. Появилось даже распространенное понятие "теплая церковь". Однако по мере развития техники проблему удалось решить с помощью больших чугунных калориферов, нагревавшихся из специальных котельных. Они давали очень сухой воздух, но для храмовых росписей это было даже полезно. В Киеве производство таких приборов наладила фирма инженера Алексея Термена. В 1880-е годы калориферы "от Термена" обогрели древнюю Софию Киевскую, а при входе в трапезную церковь Киево-Печерской лавры до сих пор можно видеть подобное устройство 1890-х годов.

Печка-буржуйка

В дальнейшем центральное отопление с домовыми котельными появилось и в жилых зданиях. Так, предприниматель Семен Могилевцев разместил водяные радиаторы в своем особняке на углу нынешних улиц Шелковичной и Пылыпа Орлика (известном как шоколадный домик), а домовладелец Берко Мороз — в крупном доходном корпусе на углу Владимирской и Льва Толстого (дом Мороза). В качестве топлива для котельных кроме дров часто использовали уголь или нефть. В справочнике "Весь Киев" на 1913 год перечислены 14 фирм по установке печей и 10 фирм — по устройству центрального отопления.

Дорогая береза

Чтобы бесперебойно снабжать топливом печи и котельные, домовладельцы делали запасы в специальных дворовых складах — сараях или бункерах. Продажей дров и угля занимались профессиональные поставщики, с которыми заказчики заключали контракты. Характерно, что многие дровяные фирмы и лесопилки были сосредоточены на Подоле, вблизи Днепровской гавани. Ведь в качестве удобного и дешевого способа доставки древесины в Киев издавна использовали сплав по воде, тем более что выше по Днепру располагались местности, богатые лесом.

В 1910 году в Киеве вышло в свет издание "Спутник домовладельца. Расчетно-справочная книга для домовладельцев и управляющих домами". Там, в частности, был приведен образец "Договора на поставку дров". В этом контракте, заключаемом на длительный срок, говорилось: "Доставлять дрова поставщик обязан в таком количестве, какое потребуется, без всякого замедления на своих лошадях и не позже другого дня по доставлении требования домовладельца. Домовладелец обязан заставлять доверенных людей принимать дрова на своем складе в поленницах с плотной кладкой и верной мерой; после приемки и обмерки дров домовладелец оставляет дрова под присмотром своих людей. При каждой такой поставке домовладелец должен выдавать поставщику расписку в получении дров. Все находящиеся у поставщика расписки должны быть оплачиваемы конторой домовладельца без всякого промедления". Если дрова оказывались влажными, это считалось грубым нарушением договора.

Калорифер в трапезной церкви Киево-Печерской лавры

Потребители больше всего ценили твердые породы древесины, которые горели дольше. Самыми желанными были березовые дрова, но стоили они недешево. По данным "Известий Киевской городской думы", в ноябре 1912 года за 1 кубическую сажень (около 10 кубометров) березовых дров платили 38–39 руб­лей — эта сумма соответствует тогдашнему месячному бюджету рабочей семьи. Дешевле обходились дрова сосновые (31–34 рубля) и ольховые (32–36 рублей). Впрочем, покупатель мог сэкономить несколько рублей, если принимал товар "самовывозом" и сам колол дрова на поленья.

На верблюжьем горбу

Стабильному укладу жизни в дореволюционном Киеве пришел конец в 1914 году, после начала Первой мировой войны. Перевозки и лесосплав были затруднены, рабочей силы не хватало. Для заготовки поленьев приходилось привлекать даже студентов. Основной поток дров теперь поступал по железной дороге, и в 1915–1916 годах в районе нынешней Дегтяревской улицы проложили специальную ветку со станцией "Лукьяновка" для приема жизненно важных грузов. Развозку топлива по городу возложили на особый муниципальный обоз. Лишних лошадей, однако, не было, и в Городской управе придумали выписать из Таврической губернии 300 верблюдов, которые и доставляли киевлянам дрова буквально на собственном горбу.

Тем не менее дефицит топлива становился все ощутимее. В киевской прессе в 1916–1917 годах мелькали заголовки: "Угольный кризис", "Керосинный кризис", "Дровяной голод". Выход искали по всем направлениям. Так, в марте — апреле 1917-го в Киеве проводились бесплатные двухмесячные "курсы по торфодобыванию", организованные при местном отделении технического общества. Предполагалось, что немалые запасы торфа на болотах Киевщины позволят в конце концов наладить изготовление торфяных брикетов в качестве альтернативы дровам и углю.

Изразцовые печи в бывшем особняке Либермана на ул. Банковой, 2 (ныне Национальный союз писателей Украины)

Однако осенью того же года, когда начало холодать, в Городскую думу пришли делегатки от жен "запасных" (нижних чинов, мобилизованных из запаса). Гласные думы обсуждали выплату им скромного денежного пособия, а женщины скандировали: "Дров нам давайте бесплатно, дров давайте, буржуи!" Претензии солдаток легко было понять: при тогдашней инфляции цена на дрова по сравнению с довоенной увеличилась на порядок, достигнув 250–300 рублей за сажень.

В сложившейся ситуации оказались под реальной угрозой деревья пригородной зоны. Так, в ноябре 1917 года газета "Киевлянин" сообщала: "Окрестные жители совершенно уничтожают Голосеевский лес. Неоценимый теперь строевой лес рубят не для общественно необходимых построек, а на топливо. Грабители отправляют срубленный лес на рынок. Опустошения произведены громадные, и если сейчас же не остановить это бессмысленное уничтожение, то скоро уже и спасать будет нечего".

Как мы можем теперь убедиться, лес в Голосееве по-прежнему существует. Но сто лет назад он уцелел, скорее всего, благодаря тому, что нашелся источник дров поближе. Водоворот режимов, захлестнувший Киев в 1917–1920 годах, привел к развалу и анархии в городском хозяйстве. Жертвой нехватки дров стала живописная Кадетская роща, занимавшая обширное пространство между современным Воздухофлотским проспектом и линией железной дороги. Почти вся она сгорела в киевских печах.

Прожорливая буржуйка

Когда к власти в Украине пришли большевики, они пытались решить все вопросы при помощи декретов — национализировали шахты Донбасса, взяли под контроль лесозаготовки, объявили о твердых ценах на дрова. Но никакие постановления и лозунги не могли в одночасье привести в порядок дезорганизованный транспорт, разрушенные склады и котельные. Чтобы не замерзнуть холодными зимами, горожане прибегли к помощи специфического изобретения — небольших металлических печей, трубы от которых выводили в дымоход или просто в окно. Такие устройства можно было питать всевозможным топливом — от ненужных бумажек до старой мебели. Называли их буржуйками — вероятно, за непомерный аппетит.

Кадетская роща. С открытки начала ХХ в.

Подобный "девайс" появился в 1920 году в квартире небогатой семьи Носовых, которой после революции выделили часть бывших генеральских апартаментов на нынешней ул. Саксаганского. Много лет спустя знаменитый детский писатель Николай Носов в своей книге "Тайна на дне колодца" вспоминал об этом так: "Подошла зима. Дров у нас не было. Ни у кого тогда не было дров. Отец принес откуда-то маленькую железную печечку на четырех ножках и несколько железных труб вроде водосточных. В верхней части дымохода голландской печки он пробил круглое отверстие и вставил в него одну из труб, а другие трубы соединил между собой и с железной печкой. Тяга получилась хорошая, и железную печку можно было топить щепками, хворостом, соломой, бумагой, картоном и вообще всяческой дрянью, которая была способна гореть. Иногда печь нагревалась так, что бока ее становились красными".

Однако буржуйка могла дать тепло только одному помещению. Поэтому вся жизнь семьи сосредотачивалась вокруг нее. Рядом с печкой спали, читали, готовили пищу и ели. Другие квартирные помещения на время зимы оставались необитаемыми.

Посетив в 1923 году родной Киев, писатель Михаил Булгаков увидел в одном из живописных парков характерную картину: "Скамеек нигде нет ни одной. Ни даже признаков скамеек. Больше того: воздушный мост, стрелой перекинутый между двумя обрывами Царского сада, лишился совершенно всех деревянных частей. До последней щепочки разнесли настил киевляне на дрова". И все же со временем хаос в коммунальном хозяйстве был преодолен, домовые котельные восстановлены, городские власти ввели новые правила пользования центральным отоплением в национализированных зданиях. А в 1937 году в столице Украины появилась первая теплоцентраль, положившая начало нынешней отопительной системе.

Рекламное объявление по устройству изразцовых печей. Начало ХХ в.