Две вещи разъединяют людей — идеология и религия, — Михаил Казиник

О музыке Михаил Казиник всегда говорит увлеченно. При этом не важно, выступает он с лекцией перед большой аудиторией или дает интервью по скайпу из утреннего Стокгольма. Его ценят в том числе и за эмоциональность: когда слышишь, как говорит этот человек, не можешь не прислушаться к его словам. А рассказывает он о вещах, которые принято считать сложными — сути классической музыки, замыслах композиторов, структуре музыкальных форм. Просто и доходчивообъясняет это и детям, и номинантам на "нобелевку" — Казиник музыкальный эксперт Нобелевского концерта. "Миллионы людей со всего мира меня за это благодарят, — улыбается он. — Знаете, сколько писем получаю? Мы разговариваем меньше часа, а в моем почтовом ящике уже скопилось 3418 новых писем".

Казиник — скрипач, лектор, культуролог, музыковед. Вся его жизнь связана с классической, проверенной временем музыкой. Рассуждать о поп-исполнителях он не хочет: "Давайте избегать разговора о поп-музыкантах. Я считаю, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на попсу, потому что в классической музыке есть все наслаждения, просто многие люди этого не знают".

Помеха войнам

Когда начиналась война в Донбассе, вы подготовили передачу "Музыка, посвященная Украине", в которой рассказывали о том, какое влияние украинская культура оказала на Чайковского. Это ваш вклад в примирение?

— Я все время так поступаю, рассказываю о культуре и искусстве страны, против которой начинается война. Когда была война с Грузией, я показывал, что корни великой музыки лежат в грузинских древних христианских песнопениях. Если бы культура вмешалась по-настоящему, а не по остаточному принципу, война была бы по определению невозможна. Представьте: папа решил побить сына, приготовился, взял ремень, а сын приходит в этот момент, обнимает его и говорит: "Папочка, я тебя очень-очень люблю". Только шизофреник может после этого побить сына. Культура — как раз вот это: я тебя очень-очень люблю.

Может быть, я рассуждаю, как утопист, но если хотя бы не попробую это сделать, я себе не прощу. С другой стороны, я получил огромное количество писем от украинцев, в том числе из Донбасса, с благодарностью за то, что именно сегодня напоминаю о единстве культуры.

Война разводит россиян и украинцев. Если смотреть на это в контексте культуры, к каким последствиям это приведет?

— Разрушать культурные связи — это резать по живому. Выросший в Украине Булгаков, Лесков, который много важных лет провел в Харькове, Киеве, — сколько у них украинского мышления. Если знать все это, очень сложно быть врагом.

Вот смотрите: я еврей. Когда меня спрашивают об отношении к Вагнеру, я говорю: "Он гениальный композитор и с этим я ничего не могу сделать". Нужно четко отделять грандиозность, смысл, логику послания от политических взглядов. У каждого гения бывали свои психические аномалии. Вагнер ударился в антисемитизм, другие пили водку, третьи, как Пушкин, бегали по бабам, что ж мне на этом основании объявлять их аморальными и перестать читать и слушать?

Этот развод — надолго?

— Пророком быть я не могу. Но, смотрите, немецкие нацисты уничтожали евреев, это был геноцид, который назывался "окончательным решением еврейского вопроса". А сколько евреев после войны, начиная с 70-х годов, уехали от притеснений советской власти в Германию?

Важно, что немцы покаялись.

— Да, наверное. Но у меня всех родных по папиной линии немцы загнали в сарай и сожгли. От покаяния немцев мне легче не стало. Я не знал ни бабушку, ни дедушку, ни папиных братьев и сестер, а говорят, что это были замечательные, умные люди, мне было бы хорошо с ними.

Покаяние — это очень сильно, но важно и то, как мыслить дальше. "Человек внезапно смертен". А вдруг в России через какое-то время умрут вот эти правители, пройдут демократические выборы, и в результате к власти придут представители интеллигенции, какие-то люди, которые формируются побочными генетическими корнями. Что они сделают? Первым делом начнут налаживать связи с Украиной. Потому что какая может быть жизнь, когда рядом живет твой славянский брат, который является твоим злейшим врагом? Есть только два варианта. Бить друг другу морды, пока кто-то не умрет, либо обняться и сказать: мы все-таки братья, с этим нужно считаться, нужно забыть обиды, строить нормальные общества.

Самое главное для любой страны — вписаться в европейскую, мировую культуру и цивилизацию, все остальное — полная фигня, болтовня. Как-то я в Молдове вышел на сцену. А у них проблема: одни хотят быть молдаванами, другие — румынами, а третьи хотят в Россию. Я сажусь за рояль, говорю: это музыка Баха — она направлена сверху вниз, как лучи из космоса, начинаю играть сильно-сильно. Потом играю Моцарта — эта музыка идет снизу вверх, она как корневая система. Ну что, говорю, теперь давайте спорить, кто вы — румыны, молдаване, русские. Да мы же дети Баха и Моцарта, мы европейцы, это важнее!

Влияя на среду

Я не нашел свежих упоминаний о ваших концертах и лекциях в Украине. Не зовут?

— За последние годы звали четыре раза и каждый раз обрывали по непонятным причинам. Такого у меня не было. Я ломал график и вдруг получал сообщение: ой, у вашего главного спонсора конференция, он извиняется и все отменяет. И это за три дня до того, как я должен был получить билеты. И так четыре раза.

Я когда-то работал с людьми из Днепропетровска. Купили на спонсорские деньги 12 моих фильмов, стали искать каналы, которые захотели бы их показать. Каналы бесплатно не брали.

Лет шесть назад, даже раньше, в Украине ощущалась депрессия, мне казалось, что люди должны немного отвлечься, я предлагал сделать в Киеве цикл фильмов о величии украинской культуры. О том, как она, участвуя в самых грандиозных проектах человеческой цивилизации, подарила миру Гоголя и Чайковского, Березовского и все русское православное пение. Предлагал: давайте вспоминать, сделаем фильмы по 27 минут каждый — есть такой формат, будем их показывать по центральному каналу каждый вечер в течение месяца вместо Шустера и обсасывания политики. Про торжество, про красоту, про Первый фортепианный концерт Чайковского, который он на самом деле назвал "Концертом на украинские темы", но потом вставил одну французскую тему, поэтому изменил название. Про то, что в русской литературе все хорошо, кроме одного: в ней не было чувства юмора, его ей дала Украина — Гоголь, Лесков, Зощенко, Булгаков. Я отказался от гонорара, нужны были только деньги на производство. Катерина Ющенко мне сказала: "Пан Михаил, вы знаете, мы сейчас строим больницу для онкобольных детей, у нас денег нет". Потом выяснилось, что там яма, а не больница…

Но вот недавно позвонил продюсер Михаил Ясинский, он хочет осенью провести турне по большим городам Украины: Киев, Харьков, Одесса, возможно, Львов и Днепропетровск. Попробуем.

Помните свою первую лекцию?

— Когда мне было 15 лет, я подумал о том, что так замечательно чувствую музыку, пишу стихи, посещаю концерты, а рядом со мной есть две детские колонии, там мои ровесники, живущие в этой же стране, на соседней улице. Почему они в тюрьме в свои пятнадцать? Пришел к выводу, что у меня, наверное, очень хорошие родители, которые с детства объяснили, что самое главное — это музыка, поэзия, литература, живопись, человеческая доброта. Они последние деньги тратили на то, чтобы ходить со мной на концерты, учить меня музыке, покупать книги. Подумал, что тем детям так не повезло, поэтому мне нужно пойти к ним и попробовать рассказать о музыке.

И вот я пришел к начальнику колонии, попросил разрешения встретиться с детьми. И начальник вдруг разрешил. Я взял с собой скрипку, пришел в назначенное время. У них там даже оказалось старое пианино. Встреча по их строгому расписанию должна была продолжаться 30 минут, а продлилась два часа. В детской тюрьме отменили расписание! Наверное, это бывает раз в тысячу лет. Было и второе нарушение правил: детям разрешили выйти из-за ограждения и окружить меня. Они начали спрашивать, рассказывать о себе. Один мальчишка, например, сказал: "Мне мамка баян купила, хотела, чтобы я играл, а я отказался. Может быть, если бы не отказался, сейчас здесь не был, а был бы, как ты". Это мне навсегда запомнилось.

С тех пор уже 50 лет я занимаюсь одним и тем же, хочу делиться с людьми всем, что делаю, что читаю, играю, что начинаю понимать.

Что такое музыка?

— Музыка — это высшая невербальная связь человека с космосом. Гигантские божественные вибрации, которые, проходя через голову, тело гения, соединяют человека с его прародителем — космосом.

Вся великая музыка и XV, и XVI веков, и Баха, и Моцарта, и Гайдна, и Бетховена, и Чайковского — это не что иное, как различная форма проявления высочайшей пластики космоса. После Вавилона это получение единого языка людей. Просто бо́льшая часть из них выключена, не воспринимает его, для них это бессмысленный набор звуков. А у тех, для кого эти звуки осмыслены, и математическое, и логическое, и человеческое мышление другое.

Когда австралийский абориген играет на диджериду, это тоже вибрации, которые даже способны вогнать его в транс, а музыка ли это?

— Австралийский абориген может войти в транс, который позволяет достигнуть его уровень развития, окружения. Европеец входит в тот транс, который позволяет достигнуть вся история развития европейской цивилизации — греческой, римской, иудейской, которая формировалась тысячелетиями, в которой есть абсолютные вечные понятия. Скажем, Ромео и Джульетта — символ пары, которая по разным причинам не состоялась. Они появляются в разных культурах под разными именами, но суть одна и та же. Сюда же входит понятие музыки — как гармонии, симфонии, как созвучия, структуры, сонатной формы, как величайшего интуитивного научного достижения человечества. Тот, кто это знает, не будет задавать вопросов, вместе с симфонией, скажем, Брамса, он попадает в самое главное состояние человечества — осознает свою причинно-следственную связь со всем. И еще испытывает невероятное чувство любви к автору музыки, к стране, к планете ее породившей. Композитор Чюрленис говорил, что Вселенная ему представляется огромной симфонией: звезды — это ее части, а люди — ноты. Когда человек вращается в ощущении этой огромной любви, все мелкие, грязные, ничтожные побуждения отступают, вперед выходит человек разумный, человек творческий, деятельный, любящий.

Как относитесь к мнению, что говорить о музыке — дело зряшное: ее нужно слушать, она сама все расскажет?

— Такие вещи могут говорить только снобы. О музыке надо говорить, потому что она, как и всякое явление искусства, существует на нескольких уровнях. Первый — самый примитивный: пошел, вышел, женился, развелся, заболел простудой или раком, умер. Это уровень восприятия, на котором существуют мыльные оперы, вся попсовость человеческой культуры, то есть нижняя часть, проявляющаяся в человеке.

Разговор о музыке — не разговор, а настройка человека, ввод его в то состояние, в котором она звучит. Вы, наверное, знаете мою теорию, что произведение искусства — это вибрирующий источник энергии, а человек — ее приемник. Между ними должна быть волна, канал. Чаще всего эти приемники разрушены неправильным воспитанием, неправильной средой, страной, системой, бесконечными тиранами в истории, которые манипулируют сознанием маленького человечка. Искусство, культура открывают человеку глаза.

Миллионы людей все время слышат классическую музыку. И что, они от этого становятся ее поклонниками? Нет. А вот мои слушатели начинают ее любить. Не потому что они умнее, просто я настроил их приемники.

Самый неудобный вопрос

На лекциях вас когда-нибудь ставили в тупик вопросом?

— Он всегда один и тот же. Я утверждаю, что музыка и искусство делают людей лучше, а мне говорят: Гитлер очень любил Вагнера, Бетховена, но лучше не стал, Сальери был великим композитором, но он же у Пушкина отравил Моцарта! Порой музыканты, когда завидуют друг другу, ведут себя, как пауки в банке, считают, кто сколько заработал: сидит профессор в консерватории, получает всего 300 долларов, а Казиник путешествует по всему миру и зарабатывает гораздо больше.

Так вот, когда задают этот вопрос, мне нужно либо отправлять человека к своим специальных выступлениям, где я подробно изучил этот вопрос (у меня есть такая программа "Очень серьезный разговор"), либо сказать, что он настолько сложен, что я не смогу ответить за несколько секунд.

На самом деле речь идет о том, что даже в таком человеке или нечеловеке, как Гитлер, были клетки, которые воспринимали Бетховена, но были и другие, которые подавили все остальное. Это было роботизированное, автоматизированное, идеологизированное мышление. А есть две вещи, которые людей разъединяют — идеология и религия. Люди не смогут мирно жить на планете, пока у каждого есть свой единственный неповторимый бог, только культура объединяет. А когда идеология или политика важнее культуры, появляются гитлеры.

В свой день рождения Гитлер слушал великую музыку "недочеловека" — концерт украинско-французско-русского композитора для скрипки с оркестром Петра Ильича Чайковского. По-украински его фамилия — Чайка, его прадед — из Запорожской Сечи, чем композитор очень гордился, в связи с этим 90% его мелодий имеют украинское происхождение. Гитлер, слушая этот концерт, плакал, в это же время как идеолог писал, что славяне — "недочеловеки". Как это совместить — действительно большой и самый неудобный вопрос.

Кого из современных композиторов вы считаете большим явлением?

— Это Лера Ауэрбах, которая живет в Америке, она, кстати, родом из Челябинска. Конечно, среди великих симфонистов киевлянин Валентин Сильвестров и грузин Гия Канчели. Если говорить о живых, я сразу называю три этих имени.

• Читайте также: Гитлер плакал над Чайковским, но пропагандировал Бетховена и Вагнера, — Алексей Ботвинов

Вы часто говорите, что классика — музыка легкая. Пример "Данелиады" Канчели как раз показывает, что даже в академической музыке есть место юмору.

— Конечно. Настоящая музыка — это всегда легкость, разговор с небом, великая игра человечества с космосом. Глупо думать, что она серьезная. Серьезно — это "полюби меня такой, какая я есть". А если вы хотите по-настоящему смеяться, нужно прослушать симфонии Гайдна, и вы будете чувствовать себя радостным и счастливым, настолько это легкая музыка. Вот я сейчас по "Орфею" и "Серебряному дождю" даю программы, которые можно назвать музыкальными антидепрессантами, вытаскиваю самую веселую, счастливую музыку.

Фото: zerkalo.lv