Искусство для людей. Хелен Фиби: "Запрещать, уничтожать или прятать культурное наследие, вместо того чтобы переосмыслять, — не лучшая терапия"

Куратор и исследовательница скульптуры Хелен Фиби уже много лет занимается искусством в публичном пространстве. Она уверена: если люди почему-либо не хотят идти на выставки, искусство должно пойти навстречу и выйти к ним. Именно там — на улице, в аэропорту или в торговом центре — искусство, помимо прочего, может решать социальные проблемы, быть поводом для обсуждения или "фишкой", которая объединяет местное сообщество.

От доисторических артефактов до Selfridges

Все ваши проекты так или иначе связаны с искусством в публичном пространстве. Как вы начали работать с этой темой?

— Вот уже более двадцати лет я занимаюсь искусством в публичной среде. Эта тема всегда вызывает у людей вопросы: например, почему не все искусство публичное? Почему условная лондонская галерея Tate, чье здание и коллекция принадлежат общественности, не рассматривается как место искусства в публичной среде?

Думаю, дело в стереотипе, будто искусство обязательно должно быть элитарным. Я же рассматриваю его как неотъемлемую часть бытия живым существом. Однажды я делала арт-проект в Южной Африке, где мы демонстрировали доисторические инструменты и тысячелетние глиняные фигурки рядом с современным искусством, чтобы показать: и то и другое — часть культуры во всем ее многообразии. Не стоит бояться современного искусства. Если осознать, что это часть того, чем мы являемся, причин для страха не будет.

В чем особенности искусства в публичной среде?

— Для меня любое искусство публичное, поскольку создано для людей. Часто художественные галереи создают ненужные барьеры между зрителем и арт-объектом. А когда произведение находится в публичной среде, каждый может его видеть и находиться рядом с ним. Такой подход обеспечивает открытый доступ к искусству для максимального количества людей.

Но такое искусство также более противоречиво. Если вы помещаете что-то в общее пространство, будьте готовы к разным мнениям по этому поводу. Искусство привлекает внимание и вызывает различные реакции, но не нужно этого бояться. Так как оно может стать началом диалога с обществом, возможностью спросить у людей: "Каким, по-вашему, должно быть искусство и почему? Хотите ли вы это видеть в вашем городе?" Это возможность начать мыслить по-новому.

Существует стереотип, что большинству людей искусство безразлично. Это не так. Однажды я делала проект в Каслфорде, где родился скульптор Генри Мур. Это депрессивный регион Великобритании. Вскоре после нашего проекта местная газета провела опрос, и лишь 12% жителей сказали, что искусство в публичной среде им безразлично, 88% опрошенных было не все равно.

500 акров скульптуры

Вы возглавляете кураторские проекты Йоркширского скульптурного парка — всемирно известного центра современной скульптуры. На чем сфокусирована его выставочная политика?

— Наш скульптурный парк занимает площадь 500 акров в Западном Йоркшире на севере Англии. Это бывшая территория исторического поместья XVIII века с невероятно красивым ландшафтом. Здесь работает пять художественных галерей (одна из них открылась совсем недавно). На территории также есть часовня, памятник XVIII века, и отличная инфраструктура, чтобы посетители могли комфортно провести там целый день.

Мы экспонируем местное, национальное и международное искусство, фокусируясь на периоде модерна и современном искусстве. Рассматриваем как скульптуру любое искусство в 3D-формате: не только физическую скульптуру, но и перформанс, живое искусство, саунд-проекты и еще множество форм.

Все наши выставки временные, поскольку своей коллекции нет. У нас восемь выставочных пространств, экспозиции которых мы регулярно обновляем.

Нынешним летом мы будем частью большого скульптурного фестиваля Yorkshire Sculpture International, в рамках которого покажем под открытым небом несколько огромных скульптур Дэмиена Херста. Что же касается галерейных выставок, то сейчас мы готовим большую выставку классика американского модернизма Дэвида Смита.

Читайте также:

Каковы еще направления деятельности у Йоркширского скульптурного парка?

— Важная часть нашей работы — арт-резиденции. Мы заметили, что, когда молодые художники оканчивают университет, они теряют студии, предоставляемые вузами, стипендии и вообще почву под ногами. Бесценные годы часто уходят на поиск необходимых для жизни и работы ресурсов, вместо того чтобы идти на профессиональное развитие художников. Поэтому мы решили основать программу резиденций для молодых авторов. Они получают у нас мастерскую для работы, материалы, техническую и финансовую поддержку, а также кураторское сопровождение. Участники часто говорят, что приехали к нам студентами, а уезжают художниками, более уверенными в своих силах и том, что хотят делать дальше. Также у нас есть детская образовательная программа — ежегодно наш парк посещают 50 тыс. детей.

Вы работаете и как независимый куратор. Расскажите об этой части вашей работы.

— Я часто реализовываю проекты как в Великобритании, так и по всему миру. Например, недавно участвовала в инициативе совместно с британским универмагом Selfridges: художники сделали арт-объект прямо над главным входом в универмаг. Неожиданное место, правда? Но Selfridges — флагман ретейл-бизнеса, они отлично понимают необходимость сотрудничества с художниками, и у них огромная аудитория.

Когда люди приезжают в Йоркширский скульптурный парк, то ожидают увидеть искусство. Приходя же в Selfridges, те, кто обычно не посещают галереи и музеи, не испытывают ни страха, ни смущения перед искусством. Универмаг — одновременно и частная территория, и публичная, поэтому отличное место для такого эксперимента.

Также я курирую культурный центр местной общины в деревне, где живу. Для меня важен не масштаб проекта, а польза, которую он приносит обществу.

500 акров искусства. Йоркширский скульптурный парк — один из самых масштабных в мире центров современной скульптуры под открытым небом

Эволюция скульптуры: от памятника к живому образу

За период своего существования скульптура претерпела большие изменения. Какие ключевые трансформации она пережила на этом пути?

— Будучи очень традиционным видом искусства на протяжении тысячелетий, скульптура значительно изменилась за последние 100–120 лет. Очень долго она была статичной, фактически памятником. В истории искусства существует множество скульптур, изображающих белых мужчин верхом на лошадях: именно так должен был выглядеть образ влиятельного человека, героя.

Это положение вещей изменил Огюст Роден. Когда он ваял свою знаменитую скульптуру Оноре де Бальзака, то пытался выразить личность своего героя, сделать его образ живым. Это один из первых случаев в истории искусства, когда скульптор поставил живость и экспрессию выше традиции. Американский аналитик современного искусства Розалинда Краусс в своем эссе 1976 года "Скульптура в расширенном поле" пишет, что именно в тот момент скульптура перестала быть памятником. Но вместе с тем встал вопрос: что же теперь такое скульптура? Прежде у нее были традиция, цель и задача. А что теперь?

Понимание скульптуры и ее логики трансформировалось впервые за очень долгое время. Но это видение разделяли не все. В 1926 году Джейкоб Эпстайн получил заказ на создание мемориала Уильяма Генри Хадсона в лондонском Гайд-парке. Когда эту скульптуру, выполненную в модерновом стиле, презентовали, люди опешили. Это не был памятник в привычном представлении. Случился большой скандал, и стало очевидно, что общество не вполне понимает, что такое современная скульп­тура.

Скульптура меняется и сегодня, поэтому мы в Йоркширском скульптурном парке продолжаем задаваться вопросом, чем она является, и приглашаем к этому диалогу наших зрителей.

Безбарьерное искусство

Каковы функции современной скульптуры в публичном пространстве? И вообще, какое пространство можно назвать публичным?

— Отличный вопрос. Я посвятила главу своей диссертации размышлениям на тему. Для меня это такое пространство, которое люди используют ежедневно, и куда им не нужно специально идти или ехать, они просто оказываются там. Йоркширский скульптурный парк — публичное пространство, место искусства, там все для этого оборудовано. Так что можно точно назвать его местом искусства в публичной среде.

А можно ли назвать таким местом музей? Ведь это тоже общественное учреждение, и искусство там тоже есть.

— Уверена, что музей должен быть таким местом. Но, к сожалению, в некоторых современных музеях много барьеров, делающих такое определение невозможным.

Сила искусства в общественном пространстве в том, что вам не нужно специально никуда идти. Если человек не привык ходить в музей — не проблема, искусство само найдет его. Арт-проекты в публичной среде фактически открывают людям окно в мир культуры.

Один из вызовов для украинских музеев (как и для многих мировых) — привлечение посетителей. Что в этом направлении делает команда Йоркширского скульптурного парка?

— Мы ставим во главу угла доступность и открытость. Я ходила в Йоркширский скульптурный парк еще до того, как начала там работать, и мне всегда было там комфортно. Мы также постоянно привлекаем нашу аудиторию к формированию программы событий. У нас есть "друзья-критики", которые дают нам честные отзывы о том, что мы можем улучшить.

Для меня развивать отношения с аудиторией — значит, прежде всего работать с местным сообществом. Именно эти люди потом становятся нашими друзьями и адвокатами.

Мы понимаем, что посетителям не может нравиться абсолютно все, что мы делаем. Поэтому мы стараемся предложить им разнообразие событий, где каждый найдет что-то интересное для себя. И всегда — безусловное гостеприимство. У нас чистые туалеты, удобная парковка, хороший ресторан и доброжелательный персонал.

Культура как предмет дискуссии

Это ваш пятый визит в Киев за последние несколько лет. Впервые вы приехали сюда в 2012 году, когда курировали проект Kyiv Sculpture Project в Киевском ботсаду. Как, на ваш взгляд, изменились город и его публичная среда?

— Киев действительно заметно меняется. Появилось больше возможностей, больше искусства в публичной среде, больше новых имен среди художников: вчера успела встретиться с несколькими молодыми украинскими авторами и очень вдохновлена этим общением.

В Киеве все больше мест, связанных с разнообразными формами современной культуры. Появляются целые кварталы, где концентрируются культурные проекты, галереи, креативные люди. Все это напоминает мне Берлин лет 15 назад.

Странствующая скульптура. В 2012 году в Киевском ботсаду состоялся фестиваль современной скульптуры Kyiv Sculpture Project, для которого специально привезли арт-объекты со всего мира

На этот раз вы приехали в Киев, чтобы прочитать лекцию в рамках форума Reforming the space. О чем вы говорили с украинской аудиторией?

— О проектах Йоркширского скульптурного парка, а также о моем многолетнем интересе к изучению искусства в публичной среде. И еще немного об опыте работы в Киеве в 2012 году, когда я была сокуратором проекта Kyiv Sculpture Project, о котором вы уже упомянули. Это очень важный для меня опыт в контексте понимания того, какой отклик искусство в публичной среде способно вызывать у людей. Реакция аудитории на ту инициативу была отличной, на выставку пришло очень много зрителей.

Одна из функций таких проектов, как Йоркширский скульптурный парк, — сохранение и переосмысление культурного наследия. Сегодня Украина переосмысливает советское культурное наследие, этот процесс сопряжен с рядом перекосов и сложностей. Случалось ли вам наблюдать примеры, когда искусство становилось предметом общественной дискуссии? Как успешно выходить из таких ситуаций?

— Это очень интересный вопрос, поскольку слежу за процессом. В последний раз, когда я была в Киеве, тут как раз разворачивалась активная дискуссия вокруг того, что будет с памятником Ленину, демонтированным в центре Киева, и другой скульптурой тоталитарного периода.

Мне кажется, запрещать, уничтожать или прятать культурное наследие, вместо того чтобы обсуждать и переосмыслять, — не лучшая терапия. Для Великобритании проблема тоже актуальна: у нас есть образцы скульптуры, увековечивающей личности политиков, с действиями которых современные британцы не согласны.

Искусство бывает разным и способно вызывать различные эмоции. Вопрос в том, чтобы научиться относиться к нему правильно. Искусство может и должно быть предметом дискуссии: это не всегда просто, но все же лучше, чем закрывать глаза на важные для общества вопросы.

Поэтому хорошей тактикой мне видится способность воспринимать все с долей юмора и критической мысли, без излишнего пафоса и агрессии. Уверена, что существование неоднозначных страниц в истории искусства любой страны — это всегда возможность, а не проблема.