Ценные сведения. Что можно извлечь из открытых государственных баз данных

В 14 лет Денис Гурский организовал детей в селе для того, чтобы защищать лес от городских приезжих, которые оставляли после себя горы мусора. "Это, по сути, была моя первая общественная организация. Спустя многие годы я занимаюсь тем же", — скромно говорит он.

В 2012 году Денис вернулся из США, где работал над развитием инновационного компонента для СМИ. "В то время как американцы видели, например, в карте задымленности новостной инструмент, я находил возможность для взаимодействия граждан с государственным сектором", — рассказывает высокий худощавый парень.

После Революции достоинства он стал советником премьер-министра Арсения Яценюка. На этой должности сумел протолкнуть постановление Кабмина об открытых государственных данных и наладить взаимодействие с министрами. Стал автором портала data.gov.ua и инициатором законопроекта об открытых государственных данных, благодаря которому появились такие проекты, как ProZorro и E-data. В начале 2016 года создал 1991 Open Data Incubator, где развиваются украинские стартапы, меняющие страну с помощью открытых данных.

Почему вы решили заняться открытыми государственными данными? Когда это произошло?

— В 2012 году я вернулся в Украину из США и вместе с друзьями начал проводить хакатоны, объединявшие общественных активистов и программистов. Быстро стало понятно, что для реализации городских сервисов и проектов, которые помогают людям что-то решить или улучшить, нужны данные, находящиеся исключительно в руках государственной машины. Для того чтобы помогать отдельным проектам, мы начали открывать данные, убеждали госпартнеров, что их нужно открывать. Затем это переросло в системную работу.

Вы работали советником премьер-министра. Как проходил процесс открытия данных? Правительство шло навстречу в этом вопросе?

— Я был советником премьер-министра и занимался этим столько времени, сколько понадобилось, чтобы протолкнуть постановление Кабмина об открытых данных. В нем числится около 300 реестров данных, обязательных к открытию.

Должность советника премьера позволила напрямую работать с министрами. Для того чтобы принять решение, нужно визирование всех профильных министерств. К счастью, у меня на визирование документа и его согласование ушло около двух месяцев.

За время вашей работы изменилось ли отношение правительства к инновациям?

— Думаю, да. Несмотря на то, что сменился премьер-министр, мы продолжаем работать с правительством. Сотрудничаем напрямую с министрами. Они ставят задачи, которые хотелось бы решить их ведомству, а мы их выносим как конкурсное задание на очередной набор в 1991 Open Data Incubator.

Открытие данных стало катализатором для развития всей стартап-индустрии в Украине. Это привело к появлению новых идей, связанных с тем, что можно еще сделать, используя государственные данные.

Вы планируете расширять работу своего инкубатора и выходить в регионы?

— Да, с ноября мы будем выстраивать сеть региональных инкубаторов. Каждый город индивидуален и имеет проблемы, касающиеся исключительно его. Соответственно, имеет смысл делать региональные инкубаторы, которые будут использовать локальные данные для решения местных проблем, создания своих стартапов и рабочих мест. Эта сеть будет включать в себя пять городов, пока не стану говорить, каких. Мы оставляем за собой проведение национальной программы, работающей напрямую с министерствами для того, чтобы делать проекты национального масштаба.

Ваш инкубатор уже выпустил две группы стартапов. Как оцениваете их работу?

— О втором выпуске говорить еще рано, потому что он прошел только две недели назад. Касательно первого общая сумма инвестиций, которые привлекли стартапы, составляет $370 тыс. Здесь 50 на 50 венчурные инвестиции и донорские деньги.

Донорские деньги пошли на антикоррупционные проекты, прозрачность работы госорганов, визуализацию данных. Венчурные деньги направлены на стартапы из области энергетики, агросектора и smart-city.

Некоторые стартапы не привлекли деньги, но продолжают инкубацию за рубежом. Adtena (работает с публичными Wi-Fi-сетями и помогает отслеживать потоки людей в городах) и Navizor (помогает водителям экономить на бензине и ремонте авто, прокладывая маршруты по дорогам с наилучшим покрытием) поехали в Канаду.

Первая инкубационная программа у нас была слишком короткая — 6 недель. Вторую мы расширили до 2,5 месяца.

Стартапы, которые прошли у вас инкубационный период, во многом заменяют государственные органы власти. Это нормальный процесс?

— В Украине около 300 тысяч чиновников. В основном это люди, ничего не знающие о цифровых сервисах. После Революции их стало на 20 тысяч меньше. Это несовременный подход. Мне кажется, что большинство государственных услуг должны быть переведены в цифровую форму, а также должна быть модель децентрализованного предоставления этих услуг. То есть их могут предоставлять частные компании. Государство само не всегда понимает, какие сервисы нужны людям, как их предоставлять, что для людей важно, а что — нет.

Не нужно переучивать государство, необходимо дать возможность украинским программистам разрабатывать сервисы, которые позволяют зарабатывать деньги и делать отчисления в казну. Таким образом, качество услуг возрастет.

Есть ли у вас в планах поделиться опытом работы инкубатора, например, с Министерством образования?

— Да, у нас будет совместный проект, на который есть грант. Он заключается в том, что мы поможем министерству разработать методологию развертывания инкубатора в рамках университетов. У нас уже есть похожие университетские инициативы, но они частные и от них нет большой пользы для студентов, преподавателей и вузов. Мы хотим поставить подачу стартапов в университетский инкубатор в один ряд с прохождением летней практики. Студенты будут получать оценку в зачетку, если их стартап успешно прошел инкубатор. Кроме того, части стартапов также могут распределяться между преподавателем, который помогал студентам, и университетом.

Такую технологию, при поддержке министерства, мы обкатаем на паре вузов и предложим ее использовать другим университетам.

В каких сферах деятельности открытые государственные данные могут помочь больше всего?

— Это городские проекты. Локальные данные очень важны, и их много, они собираются коммунальными предприятиями. К тому же это данные, связанные с транспортом и логистикой. Также это и агросектор, энергетика, финансы.

Где данные пока открыты в недостаточном объеме?

— Скорее в недостаточном качестве. Большинство госорганов не совсем понимают, как правильно хранить данные, обрабатывать их. Иногда можно наткнуться на вордовский файл, который содержит в себе таблицу. Это не машиночитаемый формат, его невозможно обработать. Иногда документы просто сканируются и хранятся в jpeg- или pdf-формате. Это просто картинка, которую нельзя обработать.

Проблема в том, что данные есть, но они не структурированные в машиночитаемом виде. Разработчикам очень трудно их использовать. Иногда реестры не имеют собственника или имеют сразу двух, и непонятно, кто должен ими распоряжаться и открыть их.

Государственная машина не выстроила информационную работу за годы независимости. Когда речь идет о данных и начинают об этом задумываться, становится ясно, что раньше никто этим не занимался. Все хранилось лишь бы как.

Решаются ли эти проблемы сейчас?

— Проводится аудит данных, вводятся новые политики. Например, Мининфраструктуры имеет под собой большое количество государственных предприятий, у которых много данных. Ведомство разработало рекомендации, как работать с данными, как их правильно открывать, хранить.

Какие министерства наиболее эффективно работают с открытыми данными?

— У нас пока два чемпиона — Мининфраструктуры и Минфин. Много усилий предпринимает и министерство экологии.

А кто аутсайдеры?

— Это госагентства, находящиеся под министерствами. Там совсем все тяжело.

В чем основные сложности при создании стартапа на основе открытых данных?

— Основная сложность, с которой сталкиваются молодые люди, создавая стартапы на основе открытых данных, — общение с госорганами. Это какой-то особый формат. Речь не о том, что они не могут договориться, они не совсем понимают, как с ними общаться, что важно для госорганов. Принято считать, что госаппарат что-то должен всем гражданам, но это не так. Мы в инкубаторе корректируем этот подход, потому что все, с кем мы работаем в госсекторе, — это наши коллеги и друзья, с которыми строим прозрачные и публичные отношения.

Что нужно делать, чтобы остановить утечку стартапов и специалистов за границу?

— Здесь две проблемы. Во-первых, очень мало пользователей, которые покупают приложения, а не скачивают бесплатные. Во-вторых, венчурных денег на рынке мало и даже с минимальными инвестициями стартапы выезжают в Польшу, Чехию или Россию.

Мне кажется, что увеличение количества денег на рынке за счет новых фондов могло бы решить эту проблему. Большая часть стартапов оставалась бы здесь. Мы сейчас продумываем программу, которая позволила бы сделать национальный посевной фонд. Он бы оперировал небольшими чеками, давал их украинским стартапам и обязывал их открывать украинское юридическое лицо. Это принесло бы новый уровень прозрачности на венчурный рынок, потому что инвесторы привыкли давать деньги украинским стартапам, которые по сути являются американскими, польскими юрлицами или вообще офшорными. Мы хотим создать новый прецедент на рынке. С нового года можно будет более детально об этом поговорить.

Вы упомянули, что пользователи редко платят за приложения. Есть ли вообще в Украине спрос на качественные и инновационные стартапы?

— В некоторых индустриях появился такой спрос. Это приложения be to be. Украинские фермеры нуждаются в приложениях для того, чтобы повысить эффективность. Уровень потерь в агросекторе превышает 40% из-за плохого менеджмента процессов. Мы пытаемся сделать страну энергонезависимой, но в то же время у нас колоссальные энергопотери, нет аналитики по бытовому и промышленному энергопотреблению. С 1991 года энергетика в Украине зарабатывала огромные деньги, накопилось много данных, но их не анализируют. То же касается транспорта, логистики, финансов. В каждой из этой индустрии появляются компании, готовые платить за украинские стартапы. В агросекторе это аналитические приложения, позволяющие работать с государственными и пользовательскими данными.

У нас в рамках проекта децентрализации городские проекты развития существенно увеличились. Это бюджеты, которые складываются из налогов, уплаченных на местах. Города заинтересованы, чтобы стартапы у них работали и платили больше налогов. Тем более что они смогут потратить эти деньги только на себя. Соответственно они могут организовывать частно-государственное партнерство, выкупать у программистов различные сервисы.

Что сейчас мешает инвесторам приходить в Украину?

— Прежде всего — отсутствие хорошей законодательной базы на тему защиты авторского права. Известны случаи на рынке, когда стартап получил инвестиции, потом отказывался развивать свой проект, забирал созданный в рамках инвестиции код, называл проект по-другому и перезапускался на рынке самостоятельно, без инвестора.

В условиях украинского законодательства очень сложно решать такие прецеденты. Также важную роль играет отсутствие защиты инвестиций на должном уровне.

Опыт каких стран нужно использовать Украине для стимулирования и развития IT-бизнеса?

— Сегодня в Украине нет программы поддержки стартапов, а она должна быть. Вообще стартапы у нас приравниваются к малому и среднему предприятиям, хотя такими не являются. Отличие стартапа — инновационность. Вы точно знаете, как сделать парикмахерскую, потому что до этого тысячи людей уже делали это. Но как создать сервис, позволяющий невидящим людям ориентироваться в городе, — никто не знает, никто такого не делал.

Есть госпрограмма премьер-министра Индии, в рамках которой прописаны десять шагов государства навстречу стартапам. Например, если вы продаете квартиру и доказываете, что вкладываете эти деньги в стартап, то освобождаетесь от налогов на три года. Севернее Нью-Йорка есть много старых предприятий, в том числе закрытых навсегда. В этих районах колоссальная безработица, наркомания, остановившиеся предприятия, очень похоже на Донбасс. Для того чтобы привлечь молодых людей и хоть как-то производить местный продукт, губернатор штата решил позволить местным инвесторам выкупать здания при компенсации части стоимости, с условием, что в этом здании будет создаваться коворкинг или инкубатор.

• Читайте также: Бюрократия и е-правительство. 12 онлайн-сервисов, которые упростят общение с властью

С другой стороны, молодежь идет работать в большие корпорации, ведь там зарплаты больше, чем в стартапах. Поэтому приняли решение, что все наемные сотрудники, работающие в аккредитованных стартапах, освобождаются от налогов на прибыль на 10 лет. Получается, что, пойдя работать в стартап, можно удвоить свою зарплату. Также самому стартапу легче привлекать сотрудников и меньше налоговая нагрузка.

Такие простые вещи могли бы произойти в Украине. Пока их нет, но мы пытаемся давить на госсектор. Для начала пусть слово "стартап" появится в украинском законодательстве и уже потом можно будет приписывать различные налоговые преференции.