Украинские ученые и выходцы из Украины играют важную роль в экспериментах на Большом адронном коллайдере. Но зарплаты наших физиков в 10–20 раз ниже, чем у их иностранных коллег, и финансирование они все чаще находят вдали от родины
Здесь работают по сменам, но рабочий день ненормированный. Большую часть времени ученых и инженеров, задействованных в экспериментах Европейского центра ядерных исследований (ЦЕРН), занимают встречи — совещания и семинары. На них обсуждают данные экспериментов и строят планы на будущее. Язык общения — английский. "В ЦЕРН интересно, здесь мультикультурная среда, и когда общаешься с коллегами, ты как будто виртуально путешествуешь", — делится впечатлениями физик Юрий Пилипченко. Он — один из 47 украинцев, принимавших участие в экспериментах ЦЕРН, большинство из которых проводится на установках Большого адронного коллайдера.
О том, что в экспериментах ЦЕРН задействованы 47 ученых из Украины, в последнее время часто говорят чиновники. В апреле про украинцев в ЦЕРН вспомнил и премьер-министр Николай Азаров. Дескать, и наша страна не стоит в стороне от научного прогресса. У самих ученых на этот счет другое мнение. "Никто не работает в ЦЕРН и никогда не работал, как украинец за украинские деньги", — в сердцах комментирует заявления чиновников национальный координатор деятельности в ЦЕРН, заведующий отделом физики высоких плотностей энергии Института теоретической физики
им. Н. Боголюбова НАН Украины Геннадий Зиновьев. По данным ученого, за последние 20 лет в ЦЕРН действительно были зарегистрированы 47 украинских паспортов. Вот только большинство этих документов принадлежат людям, работу которых в ЦЕРН профинансировали исследовательские институты не Украины, а других стран. По направлению отечественных научных учреждений в ЦЕРН находятся единицы, да и то недолго.
Несмотря на научные заслуги и вклад в создание коллайдера, положению соотечественников в ЦЕРН не позавидуешь. Дело в том, что Украина до сих пор не имеет официального статуса в этом крупнейшем научном центре мира. В результате украинские ученые находятся здесь на правах бедных родственников. Они ездят в Швейцарию за свой счет, а когда приходит время публиковать результаты исследований в научных статьях, часто оказываются за бортом. Причина банальна: за членство в авторских списках экспериментов надо платить около $10 000 за каждого. "Государство этих денег не выделяет, ученых оставили на произвол судьбы", — сетует физик Валерий Пугач.
Изменить ситуацию может присвоение Украине ассоциированного членства в ЦЕРН. Украинские чиновники заявляют, что это произойдет до конца 2012 года. "Все переговоры по этому поводу завершены", — утверждает глава Государственного агентства по вопросам науки, инноваций и информатизации Владимир Семиноженко. Чтобы получить право на ассоциированное членство в ЦЕРН, страна должна выплачивать ежегодный взнос — 1 млн швейцарских франков (830 тыс. евро). Для сравнения: общий бюджет ЦЕРН в 2012 году составил 977 млн евро.
Внесли вклад
Профессор Валерий Пугач заведует отделом физики высоких энергий в Институте ядерных исследований НАН Украины в Киеве. Ученый является одним из инициаторов и участников эксперимента LHCb на Большом адронном коллайдере. Одна из задач этого проекта — изучение эволюции материи и антиматерии. "Эксперимент должен помочь найти ответ на вопрос, почему, возникнув одновременно после Большого взрыва, материя осталась, а антиматериия — нет", — рассказывает физик. В LHCb-эксперименте Пугач вместе со своими коллегами из Института ядерных исследований отвечает за систему радиационного мониторинга для кремниевых детекторов. Он принимает участие в дежурствах на пульте управления. Один из предметов гордости профессора — металлические фольговые детекторы сверхвысокой точности, предназначенные для измерения радиационной нагрузки на оборудование. Пугач был одним из тех, кто подал идею таких детекторов в начале 1990-х годов. Сейчас эти приборы играют важную роль в эксперименте LHCb.
Одним из ответственных за систему радиационного мониторинга в эксперименте LHCb является ученик Пугача Александр Охрименко. Официальным участником ЦЕРН он стал в 2006 году. "С 2008 года езжу в командировки, благо для приезжих в научном центре есть специальные общежития с кухнями. В 2009 году провел в ЦЕРН почти полгода для наладки и введения в эксплуатацию наших детекторов", — вспоминает молодой ученый. Сейчас он ездит в ЦЕРН примерно раз в год на месяц-два. Занимается профилактикой системы, дежурит за пультом управления эксперимента LHCb во время накопления данных — сталкивания протонов на коллайдере. Деньги на такие "командировки" находит по грантовым программам. В остальное время следит за системой из Украины.
Утечка мозгов
Физик-ядерщик Юрий Пилипченко об утечке интеллекта знает не понаслышке: свою научную карьеру начинал в Украине, затем перебрался в Норвегию. В 2004 году защитил докторскую диссертацию в университете Осло. После этого молодой специалист вернулся в Украину. Поработал младшим научным сотрудником и через год опять отправился в Норвегию. "Работа в университете Осло позволила стать участником эксперимента ATLAS — это одна из двух установок по поиску бозона Хиггса", — рассказывает физик. В 2011-м Юрия Пилипченко принял на работу университет штата Айова. Теперь по направлению американского университета физик работает в ЦЕРН, занимаясь поисками бозона Хиггса. Паспорт Пилипченко — один из тех 47 украинских, о которых говорят, приводя в пример интеграцию отечественных ученых в глобальный процесс.
Вот и получается, что оставаться работать в Украине молодым специалистам особого резона нет: мало того, что нет ни оборудования, ни единомышленников, так еще и платят сущие копейки. Первые три-пять лет работы зарплаты молодых ученых в институтах Академии наук Украины составляют 1200–2000 гривен. Тогда как аспирант в западных университетах получает стипендию 1500–1800 евро. В ЦЕРН ученые, в том числе молодые, получают еще больше — от 4000 швейцарских франков (около 3300 евро). Старшие ученые — 10 000 швейцарских франков (8300 евро).
В результате научных работников в Украине становится все меньше: с 2009 по 2011 годы их число, по данным Госкомстата, сократилось с 93 000 до 85 000. И те, кому все же удается построить карьеру, делают это исключительно вопреки отечественной системе, а не благодаря ей.
Виталий Атанасов, Фокус