Мнение: Конец эпохи, или Арабские верблюды в степях Украины

После арабского бунта, не столь бессмысленного и не столь беспощадного, как хотелось бы некоторым, медиасообщество совместно с вольноопределяющимися экспертами принялось увлеченно гадать, могут ли на берегах Днепра жить оппозиционные крокодилы и годен ли климат украинских степей для революционных тунисских верблюдов. Дискуссия об импорте арабской революции в родные пенаты получилась густой, вязкой и тягучей, как кофейная гуща в джезве. Между тем часть ответа на то, быть или не быть украинской революции, можно найти в глубине дремучих веков.

Но перед этим давайте примем за аксиому следующую идею: с 2004-го по 2011 год государственный аппарат Украины развивался по законам феодализма. Леонид Кучма в этом отношении не был царем. Он отстраивал свое государство как предприятие, на котором личная преданность директору была хоть обязательным, но не единственным условием работы. Любой кучмист должен был знать, как при помощи лома и такой-то матери выточить втулку и что делать с нормами техники безопасности, чтобы завод не обанкротился и не взорвался. Именно поэтому деятели технократического аппарата эпохи Кучмы – когорта его чиновников 1996–2001 годов разлива (либо закалки) – выглядят Цезарями на фоне сменивших их позже Калигул: бюджеты бюджетами, но им приходилось еще и работать.

В отличие от Кучмы, в двух президентах Викторах коллективно победил не архетип красного директора с партийными наклонностями, а древний украинский архетип гетмана и вожака разбитной ватаги. Оба, как мне кажется, хотели не столько работать, сколько править. Просто Ющенко оказался гетманом слабым – старшина при нем роптала, кошевой атаман вообще всех чуть косой не перебил. А Янукович – гетманом сильным. Снес башку-другую, и все затихли.

Под таким углом зрения ситуация наша несколько начинает напоминать российскую имперскую ситуацию начала XX века. В данном случае революцию 2004 года можно сравнить с революцией 1905-го. При всей кажущейся натянутости этой аналогии нельзя не заметить, что массовые выступления привели не к смене элит и видоизменению режима, а к выдвижению на передний план аутсайдеров, попытавшихся не упразднить режим, а провести его частичную модернизацию. Через 10 лет – в феврале 1917 года произошла вторая революция. Аналогий этому событию в нашей новейшей истории пока нет. Но смущает как раз схожесть диспозиций – социальный взрыв из-за войны в 1917-м и ожидаемое ухудшение жизни украинцев в результате запущенного состояния экономики, а главное – некая недосказанность, неудовлетворенность и разочарование после революции №1. Мы застряли на полпути к желанной свободе и демократии.

Дедушка Ленин завещал нам прекрасную формулу: "Лишь тогда, когда низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут, революция может победить". Низы, как мне кажется, уже не хотят. Но и верхи по-старому уже не могут – тактика паранормального популизма себя изжила, и оправдываться перед беднеющим населением за свои мерседесы становится все сложнее. Так что главный вопрос ближайших 10 лет не "Что делать?", а "Кто будет после?"