"Ходить гарбуз по городу, питається свого роду…" – с выражением декламирую я. Детям, рассевшимся напротив, этого явно мало, и мы с друзьями затягиваем "Несе Галя воду". Один из маленьких слушателей радостно вскакивает: "Ой, а мне понятна одна строчка!". Остальные молча слушают с круглыми глазами, насколько они вообще могут быть круглыми у народа коми.
Происходящее до боли напоминает сюжет помпезной картины "Дружба народов" в духе соцреализма, украшающей фойе какого-нибудь Дворца культуры сталеваров. Но концерт народного творчества проходит в XXI веке, и не по принуждению заводского профкома, а по обоюдному желанию сторон. Да и происходит все не в ДК сталеваров, а в зале ожидания станции Инта-I у Северного полярного круга.
Папа с сыном начинают намеренно перебрасываться репликами на своем языке, а мальчик Алеша учит правильно произносить его имя на коми: "Е-лек-шей". Этот язык дал русским такое важное слово, как пельмень ("хлебное ухо"), но больше всего коми гордятся не этим, а принадлежностью к одной языковой семье с финнами и венграми.
Пожилая женщина, похожая на шамана из сказок, и правда говорит по-русски с шипящим венгерским акцентом. С нее, сельской школьной учительницы, и началась наша дружба народов: "Меня мои дети попросили подойти к вам – им интересно, откуда вы". Ответ "из Украины" произвел не меньшее впечатление, чем если бы мы оказались марсианами, а рассказы о херсонских полях с арбузами местные дети слушали как хронику из жизни других галактик.
Пожилая учительница, в отличие от своих подопечных, к национальному разнообразию привыкла. Бабушка из богом забытой деревни среди болот и лесов – ходячий учебник истории XX века. И о расстреле польских офицеров, и об Украинской повстанческой армии, и о советском освоении Севера она знает не понаслышке. Ведь из какой бы страны ни происходили "враги народа", рано или поздно они оказывались здесь, в Коми (печально известная Воркута – тоже в этих краях).
"Со мной в школе и поляки учились, и немцы, и бендеровцы", – рассказывает учительница. Мы настораживаемся: слово "бендеровцы", произнесенное в России, не сулит ничего хорошего. Но бабушка спокойно продолжает: всех их понять можно, каждый по-своему боролся за свободу.
Борцов за свободу в Коми ссылали во все времена – на "великие стройки". Бунтари Пугачевщины соединяли юг с севером – строили Северо-Екатерининский канал. Советские зэки – соединяли запад с востоком, прокладывая поездам путь до Норильска. Канал зарос тиной, железная дорога дошла лишь до Воркуты. Но свобода осталась. Такое впечатление, что за 2 тысячи километров от Москвы ее куда больше, чем в Белокаменной.
Где еще политзаключенному позволили бы вмешаться в утвержденный проект главной водонапорной башни города? Шведу Артуру Тамвелиусу, обвиненному в шпионаже в пользу Германии, видите ли, сооружение показалось скучным. Тем не менее башня с огромной звездой на шпиле, напоминающая не то Московский кремль, не то иллюстрацию к оруэлловской антиутопии, сейчас украшает и центр города Инта, и даже городской герб. Местные жители называют ее вавилонской – сооружение строили зэки десятков национальностей.
Даже такая острая тема интернет-форумов, как "хохлосрач" здесь принимает другие формы. Коренные москвичи упрашивают нас рассказать антирусские анекдоты, и вместо обиды на более чем неполиткорректные шутки начинают весело повторять фразу "ані втопити москаля, ані повісити". С московским прононсом она звучит особо колоритно.
Подходит поезд, и вечер дружбы народов, как и положено, заканчивается обменом сувенирами. Мальчику Елекшею завидуют все дети на вокзале – он получил бумажную гривну и монетку 25 копеек. Взамен нас одаривают снастью для ловли хариуса – большой грубой доской с намотанной леской. И делятся важным секретом коми: рыба клюет только на "мушку", сделанную из волос любимой женщины. Глядя вокруг, кажется, что на снасть можно смело стричь любого из присутствующих – любовь так и витает в воздухе.
Дмитрий Слинько – редактор спецвыпусков "Красивая страна" журнала Фокус