Мнение: Грамматическое отклонение
Пока политики ведут горячие дискуссии о двуязычии, в эфире украинского телевидения оно уже существует. Вместо современного государственного украинского языка некоторые каналы используют язык диаспоры с грамматическими правилами 1920-х годов. О том, можно ли и нужно с этим бороться, пишет в своем блоге на Фокус.ua заслуженный штурман-испытатель Олег Коршунов
Если кушать продукты с истекшим сроком годности, можно отравиться. Если использовать в быту музейные экспонаты или носить старую одежду, как минимум можно оказаться вне контекста, а значит и вне понимания. Но, что происходит, когда мы ежедневно слышим неактуальный язык? На этот вопрос, который я вот уже больше года задаю специалистам в области языковедения, мне никто не может дать четкого ответа. Потому что ущерб, наносимый несоответствием языка окружающей действительности очень трудно замерить. Нет ни критериев, ни явного физического ущерба.
Сейчас украинцам очень важно, чтобы информационное поле было насыщено смыслами и здравыми идеями, а не формой. Не языком, над которым нужно ломать голову, а содержанием
Уши ведь не портятся, когда мы слышим: этэр – эфир, спудэй – студент, павза, хэмия, клюб, маратон, спортовэць, фальштарт, пашпорт, ашпэкт, шпыталь, францужы, гоштэм – гостем, рижным робом, идло – еда, пытво – напиток, стравопыс – меню, гумакы – резиновые сапоги, гимнотворчисть – процесс создания гимна, казанна – котельная, в рамцях Эвра, трунок – ранец, довбокрыги – ледоколы, антыкрыгова контрацэпция, лэтовыщэ, яроплан – аэроплан, лэгкоспад – парашют. Атэны – Афины, Мариюпиль – Мариуполь, Озив – Азов, Ластивьячэ Кубэльце – Ласточкино Гнездо в Крыму.
На протяжении нескольких лет я без бумаги и ручки не смотрю телеканал СТБ, записываю подобные перлы, и можете мне поверить, набралось их уже не меньше школьной тетради. Я счастлив, что у меня два родных языка, которые я в равной степени люблю и использую в повседневной жизни, но тот язык, который встречается в эфире, для меня чужой. Мне приходится напрягать внимание, чтобы понять, о чем идет речь. Устаревшие слова, которые не знакомы, словно камни на пути, о которые спотыкаешься.
Когда я пытался понять, почему редакторы телеканала СТБ выбрали харьковское правописание 1929 года – наречие, на котором говорит диаспора – для вещания на территории Украины, мне объяснили мол, это "фишка" у них такая. На мой взгляд, это эпатаж, а не "фишка".
Для ученых до сих пор загадка, как устроен человеческий мозг. Понятно лишь одно – на переваривание информации требуется энергия и время. Язык средство передачи информации. Так вот если язык "неусвояем" в силу своей застарелости и несоответствия общепринятым стандартам и правилам, то мозг тратит больше энергии, и больше времени на понимание такой пищи. Такую версию я слышал от одного очень уважаемого нейрофизиолога.
Наверное, вызовет недоумение, почему я участник боевых действий, летчик-испытатель, заговорил сейчас о языке. Просто я на своем опыте знаю: соблюдать правила – жизненная необходимость. Отклонения от нормы могут быть опасными, а иногда приводят к трагедиям. Сейчас украинцам очень важно, чтобы информационное поле было насыщено смыслами и здравыми идеями, а не формой. Не языком, над которым нужно ломать голову, а содержанием.
Пытаясь защитить классический украинский от языковых экспериментов, я веду интенсивную переписку с чиновниками высокого ранга, в числе которых народные депутаты Украины, министр образования и науки, директор института украинского языка.
Что удивительно с моим мнением соглашаются все. "Да, язык нужно защищать", – отвечают чиновники, но механизм контроля за качеством государственного языка не предусмотрен законодательством. В Институте украинского языка мне вообще ответили, что у них нет влияния на коммерческие телеканалы. Тогда возникает вопрос, зачем они вообще существуют, если Институт сам по себе, а информационное поле само по себе.