С уходом Бориса Стругацкого оборвались письма из Будущего

Момент, когда пришло первое, помню в подробностях: и чужую гостиную, и тумбочку со стеклянными дверцами, и хаос из книжек за ними, будто они там передрались, и слова "возьми какую-то почитать". Эту, эту возьму, она не такая как все — у нее гайка на корешке! Зачем гайка? И главное на обложке: простреленный в спину человек ползет по полу, тщится ухватить что-то напоследок. А может, к читателю тянется, за помощью. Ведь какая же книжка без читателя? И заголовки поверх всей этой драмы такие же загадочные: "Жук в муравейнике", "Волны гасят ветер".

Может показаться, что это ода чудесам полиграфии конца 90-х. Ну да! Но ведь не обманули, все так и оказалось: гайку бросал сталкер Рэдрик Шухарт, чтобы проложить маршрут по страшной Зоне и сказать знаменитое "Счастье для всех! Даром!"; на полу ночного музея умирал специалист по несению прогресса отсталым планетам Лев Абалкин — из-за того, что на его благополучной Земле нарушен ее же краеугольный принцип: "Из всех возможных решений выбирай самое доброе"; студент Мак Сим в отчаянии брел по тоталитарному Саракшу, следуя тому, что "совесть задает идеалы, разум ищет к ним дороги". Ничего особенного не происходило в повести "Беспокойство", но в процессе — мурашки по коже: "Человечеству не нужно, чтобы его спасали! Это мне нужно, чтобы человечество было в безопасности. Я, наверное, самый большой эгоист в мире".

Нет, фантастика — здесь слишком слабое слово. Фантастика всего лишь оболочка. Уберите бластеры и ничего не останется. В текстах Стругацких вы бы этой зачистки даже не заметили. Станиславский сидит молча, напряженно внимая.

Если вам нужно про сейчас —это к Пелевину. Стругацкие — это про всегда. А Будущее — их обзорная площадка

Скорее, будто Хемингуэя (любимого автора ранних Стругацких) заслали в творческую командировку на пару веков вперед, и он строчит оттуда отточенными фразами, с мужественным юмором, репортажи, совсем как в гражданскую в Испании. Или даже не репортажи, а письма. Да, именно письма из Будущего. От очевидцев.

И это было самое удивительное Будущее из всех — туда хотелось. "Мы c братом всего лишь описывали Мир-в-котором-нам-хотелось-бы-жить". Там действовали не избранные, супермены, джедаи, а обычные люди, принявшие "рабочую гипотезу, что счастье в непрерывном познании неизвестного и смысл жизни в том же" и добившиеся светлого, без кавычек, завтра лучшими человеческими качествами, а не суперсилами.

Олдос Хаксли писал: "Давайте думать о настоящем. Не будем этого делать — не будет и будущего". Нет, давайте думать о Будущем — изобретать его, готовиться к нему, призывали Стругацкие, великие думатели грядущего, в одной из статей.

И тут — оцените редкость формулировки — когда вы слышали что-то о Будущем в последний раз? Не в том смысле, в котором о нем предлагают подумать банки, рекламируя очередной депозит, или туроператоры, предлагая отпуск. Это слово в его глобальном, дальнобойном значении живо разве что в политических лозунгах, а уж какая там жизнь — не мне вам рассказывать.

Настоящее побеждает на всех фронтах, и как вы к этому относитесь — зависит от того, на какой вы стороне сражаетесь. А в том, что сражение между сегодня и завтра идет, Стругацкие никогда не сомневались.

Поэтому тем удивительнее, что даже те, кто любит их — а это часто диаметрально разные люди, и ценят они АБС за разное — то и дело пытаются намертво пришпилить Стругацких к настоящему: все ищут параллели с современностью. "Где торжествует серость, к власти приходят черные" — любимая фраза колумнистов на любых российско-украинских выборах. Но в таком случае современность можно находить и у Шекспира. Если вам нужно про сейчас — это к Пелевину. Стругацкие — это про всегда. А Будущее – их обзорная площадка, для того чтобы отделить главное от неглавного, которые вблизи, из сегодня, не различить.

Да, Стругацкие спорили с Будущим, иногда ссорились с ним. Их стали называть пессимистами. Они соглашались: "мир Полудня никому не нужен. Всех вполне удовлетворяет Человек Потребляющий" или "прогресс не есть совершенствование моральных качеств", "все равно вы никогда не поймете, что думать — это не развлечение, а обязанность".

Но кое в чем АБС ошиблись: они- то точно создали нам Будущее. "Все, что выдумано, возможно" — сами же сказали.

И вот Бориса Стругацкого нет. Письма из Будущего оборвались. Остается перечитывать старые. Или писать свои. Но нам определенно нужны новые очевидцы там, иначе мы застрянем в повторяющемся сегодня, как в дне сурка, навсегда. "Почему мы должны идти вперед? А потому, что позади у нас либо смерть, либо скука, которая тоже есть смерть. Неужели тебе мало этого простого рассуждения?"

Ярослава Артюшенко, редактор программы "Большая политика с Евгением Киселевым"