Как устоял Майдан. Ночная оборона глазами очевидца

Сообщение оппозиции о готовящемся в час ночи штурме многие восприняли скептически. Всех утомили чуть ли не ежедневные "через час точно начнется атака", со ссылкой на некие источники в МВД, СБУ, Партии регионов. Как в классической истории про мальчика и волков на десятую тревогу уже не обратили внимания. Тем более, в Киеве находилась еврокомиссар Кэтрин Эштон. Организовывать побоище фактически у нее на глазах представлялось полным абсурдом.

Однако в час ночи колонны Беркута пошли на штурм крайней южной баррикады Майдана на улице Институтской. В одном месте милиция почти прорвала фронт, но была отброшена.

Отряды самообороны Майдана последние полторы недели не теряли времени даром. Толпа слабо управляемых и в основном необученных парней и мужчин превратилась в структуру с четкой субординацией и дисциплиной. Как называют ее сами митингующие – в "мирную армию", под общим руководством нардепа Андрея Парубия. Все разделены на сотни, каждая баррикада имеет свой номер, все слушаются командиров и понимают, как наступать и как обороняться.

К началу штурма на территории всего Майдана было от силы три-четыре тысячи "самооборонцев". К баррикаде на Институтской спешно перебросили подкрепление. Ситуация ненадолго стабилизировалась, но вскоре милиция начала одновременное наступление с разных сторон: возле Киевгосадминистрации, с Европейской площади и по улице Михайловской.

Резервов не хватало, со стороны Европейской площади милиция прорвала линию обороны. Первыми шли знаменитые своей жестокостью отряды крымского и днепропетровского Беркута. Несколько митингующих были избиты и арестованы.

Под Киевсоветом Беркут при поддержке внутренних войск тоже пошел в наступление. Революционеры здраво оценили свои силы (не более двух сотен бойцов) и забаррикадировались в мэрии. Беззащитные палатки были быстро демонтированы то ли коммунальщиками, то ли титушками, то ли вторыми, замаскированными под первых.

На Михайловской наступление вели в основном внутренние войска. До выучки Беркута им далеко, потому дело продвигалось туго. На Институтской стычки вспыхивали время от времени. Было очевидно, что главный удар будет нанесен по Дому профсоюзов.

Штаб оппозиции готовились защищать не более двух сотен бойцов, которые, впрочем, не сидели сложа руки. Поскольку во время Еврореволюции "современное" оружие (к примеру, огнестрел, гранаты разных видов и пр.) используется редко или не используется вообще, боевые действия между милицией и революционерами проходят по канонам военного искусства древних времен.

Так, на нижних этажах Дома профсоюзов были расставлены десятки бутылок с подсолнечным маслом. При штурме крепостей осажденные обычно выливали на головы нападавшим чаны с кипящей смолой/маслом. Еврореволюционеры же надеялись, что разлитое на ступеньки масло не позволит беркутовцам подниматься вверх. С той же целью у входа в здание была разлита вода, моментально превратившаяся в лед – такой "каток" столетиями являлся классикой зимней обороны любых укреплений.

Девушек и женщин, рискнувших остаться в полуосажденном здании, отправили на верхние этажи. Почти на каждом лестничном пролете были сооружены баррикады и мебели. Ширина пролета – не более двух метров, а в таких условиях численное преимущество Беркута особой роли не сыграло бы – доказано подвигом 300 спартанцев при Фермопилах.

Настроение в ожидании штурма было тревожное, но без паники.

- Не страшно? – спрашиваю у немолодого мужчины в странной полувоенной форме.

- Нее… Беркута бояться – в Украине не жить, - рассмеялся он, раскуривая сигарету. Запрет на курение в здании уже не действовал, было ясно, что сейчас не до таких мелочей.

Тем временем, на территории Евромайдана команды раздавал Парубий: лично водил сотни в подкрепления на слабые участки фронта, возвращался на сцену, докладывал обстановку, раздавал приказы – и вновь отправлялся на передовую.

Беркут перестроился и все-таки пошел на решающий штурм Дома профсоюзов. Ему на помощь с другой стороны попытались прорваться внутренние войска. Длинными крючьями они пытались разобрать баррикады на своем пути, прикрывшись от атак сверху щитами (древнеримская "черепаха"). Выучка опять подвела: крючья отобрали революционеры, "панцирь" давал трещины. Пришлось отступать, баррикада уцелела.

Беркут действовал более агрессивно, отряды самообороны отступили почти до входа в "профсоюзы". Если бы нападвшие захотели, прорыв стал бы неизбежен, хотя и обошелся бы большой кровью. Но то ли приказа прорываться любой ценой не поступило, то ли сами беркутовцы особого рвения не проявили. Хотя скорее все-таки первое.

Как бы там ни было, незанятые на передовой мужчины были отправлены к Дому профсоюзов. Народ быстро заблокировал беркутовцев с тыла, сотня спецназовцев оказалась в окружении. На помощь пришел также ветер, гнавший густой дым одной из обогревательных бочек прямо на людей в шлемах. После вялых попыток прорыва Беркут успокоился.

Вскоре маневры возобновились опять: к милиции прибыла подмога в лице МЧСников с бензопилой, которой начали разрушать непокорную баррикаду сбоку от входа в Дом профсоюзов. Одновременно титушки попытались штурмовать здание с фланга, но были отброшены. Беркут отступил под Институтской, чтобы через час с лишком начать атаку КГГА. Тоже безуспешную.

Тактическую инициативу милиция потеряла, с рассветом на Майдане было уже в разы больше людей, чем ночью. Силовики постепенно отступают. Скорее всего, уже до следующей ночи.

Милан Лелич, Фокус