Равнение на Россию. Какую ошибку "старших братьев" повторяют украинцы
Злоба, злорадство и мстительность сейчас во многом определяют наше отношение к Крыму и Донбассу
Мы были вместе, а вы, оказывается, все это время только и ждали", "нож в спину", "предатели". А предатель должен быть наказан — или нами, или Богом, поэтому с таким упоительным злорадством встречаем в новостях каждое упоминание о том, что в Крыму и на востоке страны жизнь не налаживается, а разлаживается. И ехидничаем, кто вслух, кто про себя.
Да, собственно, других новостей и нет, все новости в наших СМИ (у нас есть только наши медиа, потому что российские врут) из Крыма и Донбасса — плохие. Кто слышал, читал за последние полгода о чем-то хорошем или просто нейтральном оттуда? Дельфин подплыл к берегу и помахал плавником? Нет, не машут крымчанам дельфины уже полгода. А если машут — заставили оккупационные войска: нейтральная новость легко перестает быть нейтральной. Все правильно, не может предатель жить припеваючи, Бог не фраер.
Прямое общение с крымчанами и жителями Донбасса тоже ничего не дает, они же там все зомбированы российской пропагандой, это аксиома, и видят мир сквозь нее, где хорошее и плохое — ровно наоборот с нашим хорошим и плохим.
Что же с нами происходит?
Даже самые непропутински настроенные россияне признаются в своем комплексе "старшего брата". "Понимаете, это как будто твоя правая рука предала тебя", — описывают они свои переживания по поводу того, что Украина вдруг рванула в Европу. Это самое частое и устойчивое сравнение: единый организм, части тела. По отношению к Донбассу и Крыму мы не употребляем такой метафоры, но если честно, должны употреблять, так как чувствуем то же — ампутацию. Мы, каждый из нас, ассоциируем себя со всей Украиной, и без какой-то ее части — ущербные, калеки.
Матрешка, система зеркал, дробящиеся предметы — мы переживаем то же, что пережила Россия, и ведем себя так же: те же чувства, те же слова, тот же modus operandi. Где у них бандеровцы, у нас — ватники; где у них укропы, у нас — лугандоны. Мы повторяем Россию со всеми подробностями, во всех оттенках чувств и завихрениях мысли, каждый нюанс. Мы говорим, что мыслим по-европейски, но нет, ментальность у нас общая с Россией.
Это не проговаривается, но звучит: равнение на Россию. Во всем. У них работает машина пропаганды, запустим свою, действующую по тем же принципам и технологиям. Они применяют недопустимые методы, что ж, война есть война, ее не ведут в белых перчатках, окунемся и мы поглубже в грязь.
Оправданием служит "все для фронта, все для победы", и общество как бы признает, что иначе сейчас нельзя, необходимо быть брутальным, нужно, чтобы противник боялся. Но практически невозможно скопировать отдельные методы из системы, а другие не задействовать, они взаимосвязаны, и система перенимается целиком. Вместе с той ее частью, которая относится не к военной, а гражданской сфере жизни. Тут тоже разрешается ненавидеть и использовать все средства в борьбе с противником — соседом, сослуживцем, случайным прохожим. Везде есть нечто подобное, но вот, допустим, в Харькове сайт "Сепаратисты —
предатели Харькова и Украины", где их фотографии, биографии, перечень сепаратистских дел (не все из них брали штурмом облсовет или избивали ногами майдановцев; как правило, это участие в пророссийских митингах или высказывания в соцсетях) и адреса, телефоны — чтобы звонили, приходили к ним и их семьям. Ведь так, мы знаем из СМИ, поступают у себя дээнэровцы-элэнэровцы.
"Вся собранная информация будет передана правоохранительным органам МВД и СБУ Украины, а также добровольческим батальонам Харькова" — говорится на сайте. Понятие "стучать", еще недавно относившееся к советской эпохе, активно возвращается как вполне приемлемое в ситуации войны — и это еще одна характеристика сегодняшнего времени.
Все для победы — любой ценой, и любые средства хороши. Это теперь в нас. Но многое, и его становится все больше, имеет к победе над врагом косвенное отношение, а то и никакого. Оно относится только к нашему стремлению свести счеты, навязать свою правоту, заставить ее признать.
Россия непобедима, и победить Россию можно, только став Россией, —
мы ни за что не признаемся себе, что усвоили это и живем по такому принципу. Но живем.