Миниформации - противоположность "Министерства правды"

Стоило Антону Геращенко, советнику главы МВД, заявить о необходимости создания Министерства по делам информационной политики, как его тут же уподобили доктору Геббельсу.

Ну в самом деле! Заявил же колченогий министр Третьего Рейха на своей первой пресс-конференции: "В создании нового министерства просвещения и пропаганды я вижу революционный поступок правительства, так как новое правительство не намерено предоставить народ самому себе" – разве не параллель? В обоих случаях народ – под контроль!

Правда, однако, заключается не в этом поверхностном, пропахшем нафталином сходстве (как будто в новой истории существовали периоды, когда граждане и впрямь принадлежали самим себе!). А в том, что пропаганда в международном масштабе переживает ныне своеобразный ренессанс, вроде того "реванша Бога", о котором четверть века назад возвестил французский политолог Жиль Кепель.

При этом градус пропаганды отнюдь не зависит от ее формальной институализации. Мы, скорее, видим обратную тенденцию: чем слабее держава, чем явственнее она испытывает идеологическое давление со стороны более сильного соседа, тем вероятнее ее стремление "узаконить" через какую-то госструктуру свою собственную пропаганду. Точнее – контрпропаганду.

И "казус Украины" – не единственный в этом роде. Полтора года назад, например, в Риге всерьез дискутировался вопрос формирования госучреждения, которое бы взяло на себя функции пропаганды и интерпретации истории. Защищать страну оно должно было от большой России – от ее агрессивного промывания мозгов маленькой Латвии. Как и в нашем случае.

Тот факт, что весть о создании министерства информации в Киеве тут же потребовала вызвать к жизни не только дух Йозефа Геббельса, но и роман "1984", показывает всю приблизительность суждений тех, кто взялся использовать эти образцы в качестве доказательства.

На самом деле, если антиутопия Джорджа Оруэлла чему-то и учит, то как раз ограниченности возможностей "министерства правды", взятого особняком. Оно не работает без других "министерств": мира (чей род занятий – война), изобилия (уменьшающего доступность товаров), любви (вбивающего в мозги единственную ее форму – любовь к Старшему Брату). Оно вообще плохо функционирует вне системы тоталитаризма.

Это, с одной стороны, может радовать. А с другой – вызывать настороженность. Поскольку становится понятно, в чем реально состоит венчурность затеваемого предприятия. Оно вряд ли сможет осуществить то, о чем заявил Геращенко. По крайней мере, в части, касающейся агитационного воздействия на россиян и жителей оккупированного Крыма и территорий Донбасса, контролируемых боевиками.

Еще в апреле российский оппозиционер Борис Немцов высказал, на мой взгляд, здравое суждение: "Многие украинцы сокрушаются, что проиграли информационную войну – это правда, но не нужно сокрушаться – это признак того, что в Украине есть свободная пресса, поэтому вы ее выиграть не могли априори".

Это не приговор свободной прессе как таковой. Это констатация ограниченности возможностей свободных медиа экономически слабой державы. В конкретике войны против более сильного государства с тоталитарным режимом.

Исходя из сказанного, оптимистический и пессимистический сценарии с участием созданного органа могут быть, вероятно, таковы.

Первый – Украина становится мощным процветающим государством, в котором "министерство пропаганды" вербует прозелитов из числа жителей Донбасса и Крыма, и те, соединив в своем порыве сюжеты "Блудного сына" и "Кубанских казаков", возвращаются в родное лоно.

Второй – Украина долгое время остается экономическим карликом, и апостолы "министерства пропаганды", ввиду невозможности переубедить кого-либо за околицей, переключаются на "лечение здоровых" внутри нее. То есть на тех, кто уже и сам, без понуканий, давно чувствует себя украинцем и так же не способен перенасытится патриотизмом, как сало солью.

В обоих случаях, как легко заметить, роль ведомства, руководить которым предстоит Юрию Стецю, выглядит, по меньшей мере, вторичной. А по большей – абсолютно бесполезной и наверняка затратной с точки зрения бюджета.

Если отбросить вариант реконструкции зловещего комплекса оруэлловских институтов в Украине (сам по себе весьма утопичный), то именно в этом и состоит главная опасность новшества. Которое в целом парадоксальным образом идет в ногу со временем.