Темное красное прошлое

Мой прапрадедушка был начальником почты. Вообще-то он был еще и дворянином, но дворянство получил не по наследству, а за заслуги перед отечеством, и, судя по всему, не предавал ему чрезмерного значения.

Когда в город пришли красноармейцы, прапрадед не присоединился к ним, но и не уехал из города – настоящий начальник почты не может позволить себе ни экзальтации, ни паники. Разухабистые парни застрелили его, когда он шел вдоль железнодорожных путей, возвращаясь с работы домой, спокойный мужчина в форме, в фуражке и в очках. Говорят, не разобрались что за форма такая, а еще говорят, именно очки сыграли решающую роль.

Семьдесят лет спустя мои друзья, не в том же самом городе, в соседнем, переехали на улицу Бела Куна. Мне очень нравилось это название – казалось, это такая дама цыганских кровей, певица из какой-то страны соцлагеря. Потом друзья сказали, что это венгерский революционер. Не так романтично, но все равно что-то далекое и загадочное. А недавно я узнала, что это один из организаторов Красного террора в Крыму, один из тех, кто расстрелял 50 тысяч жителей безобидного солнечного полуострова. 50 тысяч мужчин, женщин, детей. "Обоснованием для применения репрессий явились совершенно новый состав "преступления", как-то: "казак", "буржуй", "священник", "солдат", "беженец", за которые положено только одно наказание — расстрел", – пишет об этом Википедия.

Я не знаю, сколько потомков тех пятидесяти тысяч сегодня живет на этой улице. Возможно, красная ниточка протянута через каждую из семей.

Конечно, в запрете коммунистической символики есть элемент популизма. Конечно, это надо было сделать давным-давно, а может, наоборот, чуть позже, немало есть мастеров находить подходящий момент где-то, кроме здесь и сейчас. И конечно, маргинализируя коммунистов, мы открываем двери множеству маленьких неокомми, которые будут проявлять чудеса креативности, пытаясь выдавать серп и молот за что-то лишь отдаленно напоминающее серп и молот, а потом, по законам исторического сарказма, объединятся с таким же множеством маленьких неонаци.

Но мне кажется, дать понять, от имени государства, что с коммунизмом покончено – это очень правильно и очень важно. Даже социалистический Советский Союз был не так чудовищен, как идеальное коммунистическое государство, которым грезили его создатели. И официальный отказ от этой идеологии – дань памяти тем, кого ставили к стенке, закрывали в подвалах, или просто между делом расстреливали на улице во имя "светлого будущего". Такая же дань памяти, как торжества в честь победы, которые не отменили ни в одной из стран, отказавшихся от золотых звезд на красных знаменах. Морально-этическая грань в этом моменте истории очень тонка, но удержаться на ней все-таки можно.

А улицы стоит попробовать называть так, чтобы никому из живущих на них не было стыдно за эти названия.