Дезертир информационной войны. История одного побега из Москвы в Киев

Мой путь из Москвы в Украину длился, как у всех, половину суток. И четверть века. В моей жизни уже были резкие повороты. Но решение сделать Украину новым, вторым, домом вызвало оторопь у немалого числа товарищей и родственников. Как я, довольно известный российский журналист, дошел до жизни такой?

Коренной бакинец, я переехал в Москву в 90-м, чтобы ринуться в столичную уличную политику — помочь обустроить страну, скинуть власть партноменклатуры и т. д. Что говорить — вы сами все отлично помните: и август 91-го, и октябрь 93-го. Чтобы делать нужное, как мне казалось, всему обществу дело, получил второе высшее, политологическое, образование в МГУ и стал профессиональным политаналитиком. Работал двадцать лет с разными российскими VIP-политиками. Пытался вложить свои мысли о необходимости модернизации в их головы, чтобы те, возглавив страну, наконец-то изменили ее к лучшему. Добились бы того, чтобы исчезла ядовитая атмосфера тотального "хапка", прекратилось нескончаемое разворовывание, растаскивание страны по частным карманам. Чтобы закончилась развязанная Кремлем долгая и мучительная чеченская война — вначале первая, затем вторая. Чтобы наконец-то стала сокращаться гигантская и все растущая пропасть между властью и народом.

Бесполезно. Либо политики, на которых я работал, при ближайшем рассмотрении оказывались мелочными эгоистами и легко покупались властью, либо Кремль успешно блокировал их действия, связывая по рукам и ногам.

Я не хотел сдаваться и открыл "второй фронт" борьбы с Кремлем — в журналистике. Уже отлично разбираясь в хитросплетениях российской политики, в том, что, как и почему делают власть имущие, стал писать аналитические статьи, занялся журналистскими расследованиями. Работал замглавреда, редактором отдела политики, ведущим политобозревателем в крупнейших российских СМИ — "Совершенно секретно", "Российские вести", "Московские новости", "Русский курьер", Business FM, "Версия" и т. д. За статью о политическом лоббизме "GR в России больше, чем пиар" был награжден 1-й премией на всероссийском журналистском конкурсе. А главной наградой, разумеется, был гнев чиновников во власти. Как говорилось в одном из моих любимых фильмов, "поэтам бросают цветы, обличителям — булыжники!", и булыжники были весьма увесистыми. Из-за статьи о причинах гибели людей в "Норд-Осте" меня сняли с должности замглавреда "Российских вестей", из-за публикации расследования по трагедии Беслана — с поста редактора отдела в "Русском курьере", моя серия материалов о "кошельках" думских фракций стала одной из причин разгона "Московских новостей"…

С каждым годом фильтр цензуры в российских СМИ становился все плотнее, а просачивающийся через него ручеек правды — все более слабым. В 2011–2012 годах многим показалось, что затор прорван, плотина рушится. Тогда на московские митинги протеста и "белоленточные прогулки" выходили сотни тысяч граждан. Среди них, разумеется, был и я. Протест бурлил, с вопросом "кто виноват" все было ясно, но вот четкого и внятного ответа на другой классический вопрос — "что делать?" — дать почти никто не мог. Мы с коллегами организовали "Свободную Школу Сопротивления" — этакую "школу гражданского активиста". Договорились с одной из частных школ и по вечерам, дважды в неделю, проводили бесплатные лекции для всех желающих. Приглашали лекторов по истории, политологии, экономике, культурологии, экологии и прочим направлениям — обучали всему, что помогает человеку понять мир вокруг, найти свое место в нем. Потом выкладывали видеозаписи на наш сайт и в социальные сети, где их смотрели уже тысячи россиян. Делали все, чтобы просветить людей, вырвать их из пут информационной пропаганды.

А затем начался киевский Майдан, надолго ставший центром внимания всех российских СМИ. Даже я, профессиональный журналист и убежденный противник власти, поначалу критично отнесся к нему — такой была мощь российской пропаганды, убеждавшей народ в том, что на Майдан вышли "бандеровские нацисты-русофобы". В январе я поехал в Киев, чтобы здесь, на месте, разобраться, увидеть правду. Приехал на Майдан со скепсисом в глазах и в сердце, весь день ходил по этому огромному лагерю, общался со множеством украинцев, слушал их горячие споры друг с другом... Хватило одного дня, чтобы мое настроение поменялось на прямо противоположное. Я увидел людей, которые мечтают о демократичной, прогрессивной Украине. И не просто мечтают, а действуют, готовые пожертвовать своей жизнью, чтобы их страна стала свободной. Услышал множество теплых слов, адресованных мне и тем россиянам, кто борется с путинской властью.

Вернулся я в Москву уже убежденным сторонником Майдана. И решил немедленно рассказать россиянам правду о нем, развеять мифы. Написал репортаж для газеты, в которой тогда работал и где меня, образно говоря, носили на руках.

— Блестяще, красочно, интересно! — Главный редактор, как всегда, рассыпался в комплиментах. — Непременно опубликуем…

Однако настал день выхода очередного номера, а моей статьи в газете не оказалось.

— Статья отличная, и мы ее, конечно, напечатаем! — В ответ на мое недоуменное возмущение главред был по-прежнему галантен и предупредителен. — Просто в этом номере места не хватило, надо было срочно ставить материал на совсем другую тему.

Но пришел день очередного тиража, и моей статьи про Майдан там по-прежнему не было.

— Вы же знаете, Игорь, как мы вас ценим! Как назло, опять место исчезло в последний момент, — главред вновь был сама любезность. — Мы бы поставили в следующий номер, но материал надо бы заново переписать, он уже устарел…

Мне все стало ясно. Обрекать себя на повторное хождение по тому же замкнутому кругу не было никакого желания. Да и от коллег я слышал то же самое — настоящая правда о Майдане в российские СМИ не проходит. Фильтр, блокада. Потому и несется оттуда тотальная ложь. Мои попытки обратиться в другие издания сопровождались одним и тем же ответом: "Спасибо, у нас уже есть корреспондент по Украине". Как правило, им оказывался беспринципный врун, преспокойно зарабатывающий себе на бутерброд с маслом.

Что ж, у меня оставалась "Свободная Школа Сопротивления". Я продолжал бороться и надеяться. В феврале 2014-го, сразу после победы Майдана и вызванного ею оголтелого информационного штурма, подогревающего "русскую весну Новороссии" в Донбассе, мы с российскими гражданскими активистами отправились в "миротворческий тур" по Украине. Нашей целью было, с одной стороны, рассказать как можно большему числу россиян правду о том, что происходило здесь в те дни, с другой — показать простым украинцам, что в России есть граждане, которые не согласны с собственной властью. Кто-то из нас поехал во Львов, кто-то — в Харьков, кто-то — в Луганск, Донецк, Ивано-Франковск… Я был в Одессе. Давно мечтал увидеть этот роскошный, колоритный город у моря, благо, что мой родной, столь же многонациональный и жизнелюбивый Баку справедливо называли "закавказской Одессой". Одесса сполна оправдала ожидания. Очень красивый город с теплой, душевной атмосферой. Нас, привыкших к полицейским как неизменному атрибуту московского пейзажа, приятно удивило их видимое отсутствие, что не мешало поддерживать в городе нормальный порядок. Врезалось в память, как один из горожан заявил председателю суда: "Вы поймите, в Украине — новое время. Теперь мы не просим, а требуем от вас. Вы — не хозяева народа, а его слуги". Такое же настроение мы чувствовали в Киеве, а мои коллеги — и в остальных городах Украины. Завершающим аккордом нашей поездки стало выступление со сцены киевского Майдана. Я говорил о надежде на то, что борьба украинского народа за демократические права станет примером для будущей революции в России…

Увы, вместо революции началась война. Я делал все, что мог. Выходил на Красную площадь с одиночным пикетом протеста против агрессии России, за что был арестован уже через пару минут. Был членом оргкомитета обоих Маршей мира в Москве. Наконец, в декабре 2014 года мы организовали в нашей "Свободной Школе" лекцию "Уроки Майдана" в форме телемоста с Киевом. Реакция власти была незамедлительной. Если до этого нас не замечали, то теперь посмотрели в упор. Вначале последовали недвусмысленные угрозы. Затем, перед самим телемостом, здание, в котором проходили наши лекции, было взято в осаду членами прокремлевских организаций. Несмотря ни на что, мы начали лекцию, но менее чем через час она была сорвана "группой захвата" ОМОН. Несколько десятков бойцов ворвались в частное помещение и арестовали всех присутствовавших: организаторов и слушателей. Потом, конечно, отпустили, но перепуганные владельцы здания после этого отказали нам в помещении. Искать новое было занятием бессмысленным, на нас уже стояла "черная метка".

Что мне оставалось делать? Верно, начать новую жизнь… в Киеве. Дышать здесь воздухом свободы и отсюда бороться за нее в России. Делать все возможное для прекращения информационной войны Кремля против украинского и российского народов. Мы — российские политэмигранты и украинцы — зарегистрировались в Киеве как "Вільна Школа Спротиву" и занимаемся тем же, чем и прежде в Москве, но гораздо увереннее. Наши лекции смотрят уже не десятки, а сотни тысяч россиян. У меня опять есть ощущение, что я делаю важное, полезное дело.

Когда меня спрашивают, в чем главное отличие России от Украины, я отвечаю: "Атмосфера". В России это — атмосфера липкого, удушливого страха, на котором так легко строить мифологию "осажденной крепости и мудрого правителя-защитника". В Украине же это — атмосфера теплоты и свободы, в которой так легко дышится.