Благое дело. Почему у очищения банковского сектора есть и обратная сторона медали

В последние месяцы банковский надзор ведет себя довольно агрессивно. Однако логика действий НБУ по банкам "Хрещатик", Фидобанк и "Михайловский" понятна. Ведь когда после введения временной администрации Фонда гарантирования вкладов физлиц (ФГВФЛ) оказывается, что в банке рыночная стоимость активов составляет 3–5% от балансовой, надзору приходится за это отвечать. Причем иногда не перед ФГВФЛ, а в суде, и это уже случалось не раз. Да и озвученная Национальным антикоррупционным бюро цифра в 10 млрд грн, выведенных в офшоры собственниками обанкротившихся банков, заставляет пересматривать стратегию по очищению рынка. Поэтому НБУ действует быстро, чтобы сохранить активы, которые достанутся временной администрации, а потом ликвидатору.

Говоря по сути, проблемы в Хрещатике и Фидо были давно. Более года назад я сам обслуживался в Фидобанке, и уже тогда его было сложно назвать образцовым. Платежи там "подвисали" с завидной регулярностью. В банке "Хрещатик" наблюдалась другая проблема: там был хороший менеджемент, но произошел конфликт между акционерами. По версии НБУ, надзор признал банк проблемным после того, как один из акционеров начал выводить из банка активы. Хотя сами акционеры говорят, что такое поведение как раз и спровоцировал НБУ. Часть вины, вероятно, лежит на обеих сторонах. Акционерам нужно было выработать общую позицию и донести ее до надзора, а НБУ стоило бы дать им шанс договориться и попытаться их помирить. По-человечески это было бы правильно, хотя по закону это не функция надзора.

С Михайловским история запутанная и непонятная. Один из стейкхолдеров банка, по моей информации, несколько лет назад проводил активные операции с другим крупным украинским банком. Эти операции нанесли ущерб крупному финучреждению, что и послужило поводом для эскалации конфликта вокруг Михайловского. Похоже, что Нацбанк действовал в государственных интересах, но недостаточно быстро, чтобы не допустить вывода части активов.

В любом случае новая активная фаза зачистки банковского сектора будет иметь гораздо больше последствий, чем может показаться на первый взгляд. Прежде всего еще на 10 млрд грн возрастает нагрузка на Фонд гарантирования вкладов физлиц. А это 8–10% военного бюджета страны. Эти средства ФГВФЛ придется брать у Минфина, причем совершенно очевидно, что вернуть их в ближайшее время вряд ли удастся. Ведь согласно финансовому плану в этом году ФГВФЛ должен получить от продажи активов неплатежеспособных банков около 7,5 млрд грн. Это оптимистичная оценка, кроме того, сделанная с учетом активов, находящихся в залоге НБУ.

Еще один минус — удар по доверию к банкам, так как все упомянутые финучреждения работали в розничном сегменте. А банкротство банка "Хрещатик", совладельцем которого были столичные власти, особенно подорвет доверие к банкам в Киеве и области. За этим последует также падение кредитной активности. Ведь кредиты, переданные в ФГВФЛ, не всегда отличаются хорошим качеством, а сам фонд не всегда так же эффективно работает с ними, как это делает банк. Акционеры же, утратившие свое финучреждение, обычно сокращают бизнес в Украине, часто продают его или закрывают.

Наконец, 75–80 банков, которые покинули наш рынок за 2014–2016 годы, создают макрориски странового масштаба и негативный фон для восстановления экономики. Власти видят, что цены на сырье немного выросли, и рассчитывают на рост экспортных рынков, которые вытолкнут ВВП страны в диапазон +1–3%. Но конъюнктура сырьевых рынков довольно шатка, поэтому она вряд ли перекроет негативный эффект от внутренних шоков. Экономика сильно нуждается в активизации кредитного рынка. Поэтому основная задача НБУ и Минэкономики в долгосрочной перспективе — разорвать порочный круг, при котором банки бегут с рынка из-за плохого качества активов, а качество активов ухудшается, так как после катастрофического падения ВВП экономика не восстанавливается и у заемщиков нет возможности обслуживать долги.