Стыд и страх. Почему гомофобия — признак несвободного общества

Украинское общество отличается высоким уровнем нетерпимости к сексуальным меньшинствам: 80% украинцев категорически против легализации однополых браков, и это много. Больше только в мусульманских странах.

Аргументы противников и защитников гей-парадов и гомосексуальных семей уже давно сформулированы и хорошо известны. Но взаимопонимания тут не найти, ведь в споре сталкиваются не просто разные мнения, а разные мировоззренческие системы: защита прав человека, с одной стороны, и защита общества от чужеродного влияния — с другой. Фактически это спор между "красным" и "квадратным". Предельно эмоциональный спор, вытаскивающий на поверхность такие чувства, мысли, взгляды, которые хорошо знакомых друг другу людей делают вдруг чужими и враждебными.

Так кто же прав? Защитники или противники? Этот вопрос не имеет ответа в плоскости, где мы анализируем разумность высказываемых аргументов и контраргументов. И не потому, что аргументы никуда не годятся. А потому что это не аргументы в прямом смысле слова. Это попытка рационально объяснить глубокие и сильные негативные чувства в отношении людей с иной сексуальностью. И чтобы снизить накал страстей вокруг гей-тематики в Украине, нужно апеллировать не к рациональному уровню аргументации, а к психологическим механизмам, побуждающим человека доказывать свою правоту, иногда с помощью кулаков или даже оружия.

Так что же стоит за гомофобией, которая на рациональном уровне подается как борьба за нравственную неприкосновенность сексуально здорового большинства?

Я бы выделила пять основных моментов.

Первый — это конформизм, то есть безусловная лояльность к социально одобряемым нормам, конвенциям, правилам. Это, между прочим, базовый психологический механизм, позволяющий людям формировать успешно функционирующие сообщества, передавать друг другу опыт и знания, поддерживать согласие и разрешать конфликты. В общем, много социально полезных вещей мы делаем благодаря своему конформизму. Обратная сторона конформизма — это страх и сопротивление переменам, отказ от риска быть собой в обмен на безопасность быть как все.

Второй момент следует из утверждения, что быть собой — это определенный вызов и риск. Не следуя слепо предписаниям и нормам, ты можешь нарваться на осуждение, неодобрение, отвержение. Стыд и вина — вот плата, которую общество взыскивает с рискнувших проявить свою индивидуальность максимально полно и свободно. Немногие готовы платить такую цену. Вот и гоним мы прочь мечты и желания, которые вряд ли одобрят придирчивые окружающие. Придирчивые потому, что и сами уже не раз предавали самих себя. Нужно ли говорить, что свобода проявления сексуальности — одна из самых табуируемых свобод? Поэтому и сила вытеснения в этой сфере особенно велика, равно как и сила производных от вытеснения эмоций: ненависти, страха, отвращения. Я далека от мысли, что каждый гомофоб — это непременно латентный гомосексуалист. Гомофобия — это просто симптом вытесненной сексуальности.

Третий момент: наказание. Преподать урок, поставить на место — важная часть риторики агрессивных противников гей-парадов. В мотив наказания инвестируется значительная часть психической энергии участников подобных дискуссий. Откуда берется эта энергия и почему ее так много? В основном она берется из общего недовольства и униженности — чувств, прекрасно знакомых всем нам, гражданам недоброго к человеку государства. Эти чувства копятся и требуют выхода, причем избиение куклы Бобо не помогает вообще. Кукла Бобо ни в чем не виновата. А виноваты кто? Педерасты у власти. Педерасты вообще. Вот так, по механизму смещения, агрессия переадресовывается с недоступного объекта на доступный, с опасного — на безопасный. Хотя, конечно, это смещение агрессии, как правило, не осознается, ведь проклятые геи нарываются, а значит, заслуживают.

Четвертая причина — самая сложная и болезненная. Недавние исследования американских психологов нащупали связь между нетерпимостью ко всему чужому, инаковому, и страхом смерти. Столкновение с другой идентичностью бессознательно трактуется как угроза собственной идентичности, самому существованию. В нашей психике таится много чудовищ. Часть из них — это вытесненные и искаженные до неузнаваемости желания. Иногда это злые и разрушительные желания. Часть — образы угрожающих объектов, например, пауков, змей, унаследованные нами от далеких предков. Эти чудовища толпятся, наползают друг на друга, перемешиваются, рвутся на поверхность. Геи — чужие, обитатели Тени (в терминологии Карла Юнга). И столкновение с ними порождает безотчетный страх. Поэтому такую важную часть риторики занимают рассуждения о гомосексуальной угрозе для сохранения рода, для продолжения жизни. Но, конечно же, покончив с гомосексуализмом, мы не станем бессмертными — ни как индивиды, ни как нация. И пока эта мысль не будет принята, безотчетный страх перед геями-"змеями" никуда не уйдет.

И наконец, пятая причина. "Все имеет отношение к сексу, кроме самого секса. Секс имеет отношение к власти". И это чистая правда. Формула "мужчина сверху, а если мужчина не сверху — он не мужчина" является универсальной метафорой любых отношений в иерархическом обществе. И когда эта формула начинает размываться, а пределы допустимого в отношениях между людьми — расширяться, начинает меняться и сама природа власти. Из статусной власть становится функциональной, из вертикальной — сетевой и так далее. Власть становится более доступным ресурсом. Это совершенно новая ситуация, и чтобы приспособиться к ней и начать извлекать выгоды, нам всем придется приложить нешуточные усилия. 80% из нас не готовы и сопротивляются этому. 80% из нас призывают в Украину сильного лидера, который наведет порядок сверху.

Страх — это очень по-человечески. Но еще более по-человечески — хотеть выйти за пределы страха и стать свободным. Рано или поздно украинское общество научится решать конфликты через признание и принятие чувств, которые лежат в их основе. Через уважение у чужому праву на достоинство и уязвимость.