Хотели как лучше. Кто виноват в расколе Украины

Не очень хорошо заниматься самоцитированием, но в данном случае уместно. Листал старые посты в Facebook и наткнулся на собственный блог, написанный в 2010 году, шесть лет назад, за три с половиной года до Евромайдана.

Тогда с подачи некоторых журналистов и писателей страна весело обсуждала, что галичане не могут жить в одной стране с дончанами: и те и другие страдают и ждут, когда наконец смогут обрести самостоятельность.

"Страна дошла до того, что идеи о мирном или военном разделе Украины уже обсуждают в трамваях и на пляже, еще немного, и все свыкнуться с этой мыслью. Дело останется за малым — порвать страну на куски под улыбочки еврокомиссаров и кремлевских деятелей. Именно так называемая национальная элита создала дешевые мифы о "культурных галичанах", "донецких бандитах", "фашистах-бандеровцах" и "великом славянском братстве". Осталось только решить, где провести границу, по Днепру или по Збручу".

Я писал это, потому что мне было страшно: на тот момент я уже видел своими глазами войну в Чечне и в Грузии, смотрел на разрушенные дома и разорванные тела. Было страшно от одной мысли, что это может прийти в наш дом. Теперь, спустя два года войны, у моей матери нет дома, она беженец, мои близкие знакомые погибли, друзья побывали в плену, мой научный руководитель — в подвале "ДНР", а я не могу вернуться в родной город. Гордости за все эти пророчества шестилетней давности нет, и вроде бы многие из нас не при чем — но война коснулась всех.

Шесть лет назад было так приятно и весело подчеркивать свою региональную и культурную идентичность, смеяться над теми, кто "мочится в подъездах" или говорит с западенским акцентом. Сейчас, хотя, к нашему счастью, граница пока проходит не по Днепру и не по Збручу, мы часто желаем смерти тем, кто с нами не согласен и в свою очередь желает смерти нам. Так горячие обсуждения превратились в горы металла, которым начинена земля Донбасса.

Конечно, мы, оставшиеся на украинской стороне, во многом правы. Мы понимаем, что это невообразимое информационное давление изменило сознание людей в Крыму и части Донбасса, проведя между нами черту. Однако это произошло не в один момент, это готовилось годами: на разделение Украины работали журналисты и писатели, некоторые — за деньги, некоторые — бессознательно, ради красного словца.

Теперь, когда я слышу о том, что какой-то регион надо услышать, когда читаю, что журналисты используют лексику военного времени, описывая горести добытчиков янтаря, что какой-то украинский город — "русский", в голове возникает определенная последовательность событий. Идентичность — нация — национализм — дискуссия — драка — война. И опять становится страшно, как и в 2010-м.