Куда ведет выход. Кто выиграет и проиграет после британского референдума

Больше всех разочарованы шотландцы. Еще два года назад, когда они проводили свой референдум о независимости, все их пугали: выход из Соединенного Королевства автоматически ведет к выходу из Европейского Союза. Шотландцы, как настоящие еврооптимисты, подумали и остались. И вот через два года результат: независимости нет, а членство в ЕС под большим вопросом. Филигранный кидок. Теперь они опять вспомнили о референдуме. Северная Ирландия на похожей развилке. Ее жители в большинстве против выхода из ЕС, но всегда хотели независимости от Англии. Да там и "ирландское АТО" закончилось сравнительно недавно - в 1998 году. А есть еще Гибралтар - спорная территория Пиренейского полуострова, которая сейчас принадлежит Британии. Там вообще 95% (!) жителей проголосовали за Евросоюз. Теперь у Испании, которая оспаривает британские права на Гибралтар, возникли серьезные вопросы.

Есть риск, что туманный Альбион ожидает парад суверенитетов. И это только начало потрясений. Дэвид Кэмерон, премьер Соединенного Королевства и лидер Консервативной партии, собрался в отставку. Лейбористы тоже не отстают - хотят менять лидера. Мол, старый социалист Джереми Корбин тихо саботировал кампанию "остаемся в ЕС" и подыгрывал евроскептикам. Королевскому двору, который своей пассивностью тоже помог заварить эту кашу, теперь вряд ли удастся отмолчаться.

Но вернемся на континент. Британия всегда держала унию на расстоянии и, скорее всего, справится с последствиями референдума. А вот вопрос, справится ли Европейский Союз с уходом одного из лидеров/доноров, остается открытым. Сразу после оглашения результатов мировые СМИ наперегонки начали прогнозировать "кто следующий на выход?". Газета The Washington Post подготовила список стран группы риска: Швеция, Дания, Нидерланды, Греция, Венгрия и Франция. Еще несколько лет назад все только посмеялись бы над такой постановкой вопроса. Зачем отдельным государствам собственноручно разрушать самую большую экономику мира, которая, к тому же, их кормит? Но логика евробюрократов, основанная на измерении реальности процентными ставками, уже не работает.

Возьмем, например, Францию: 61% французов сегодня скептически относится к содружеству. Это один из самых высоких показателей евроскептицизма, и эти настроения демонстрируют "отцы-основатели" ЕС. Уход британцев только усугубит проблему. Ведь союз создавался не для общего рынка, открытых границ и веселых алкотрипов - все это приятные последствия. Основная задача Европейского союза – предотвратить агрессивную гегемонию Германии на континенте. Она, как известно, слишком велика, чтобы быть рядовой европейской страной, но, в то же время, слишком маленькая, чтобы доминировать в Европе. В прошлом это приводило к постоянным войнам.

В итоге Евросоюз развивался с Германией синхронно. Сначала договор об "объединении угля и стали" – пищи войны. Потом экономическое сообщество. А когда рухнула Берлинская стена и Германия снова объединилась, начался переход на евро. Европейцы хотели получить предохранитель – общую валюту. Кстати, последнее расширение ЕС на восток тоже происходило благодаря Берлину: немцы формировали пояс стабильности и безопасности возле собственных восточных границ. В общем, история ЕС это во многом история восстановления Германии после тотального уничтожения. И вот Германия на пике. Франция переживает затяжной, структурный экономический кризис. Проблемы материальные умножаются на вызовы в сфере безопасности и споры об идентичности. Это закономерно пробуждает воспоминания о былой славе Парижа, о Шарле де Голле и о величии французского языка - в прошлом "lingua franca" мировой политики. Такая ностальгия превращается в допинг для националистов и евроскептиков.

Исторически европейские гегемоны – Великобритания, Германия и Франция – всегда противостояли друг другу. Пока Соединенное Королевство было в общей унии, сохранялась возможность баланса – слово Берлина всегда можно было перекрыть словами Лондона и Парижа. Но вот Лондон ушел. И ослабленный Париж с сильными амбициями остается на одном корабле с сильным Берлином, амбиции которого растут вместе с экономикой. Заокеанский гегемон, Америка, к слову, тоже уже не тот. У нее свой "полнейший трамп", ей некогда с Европой нянчиться. Вероятно, по этой причине французские евроскептики так лихо сотрудничают с Владимиром Путиным, а Николя Саркози, бывший и, возможно, будущий президент Франции, регулярно летает в Москву. И все в один голос жалуются на санкции, которые "никому не выгодны". Возможно, Франция на самом деле замышляет Frexit и возврат к "политике баланса" прошлых веков? Тогда Путин по-настоящему всех переиграл и Brexit вернет мир в любимый исторический период президента России – ХХ век. Там-то были четкие сферы влияния и с Россией считались, ведь каждый нуждался в союзниках.

Где же в этом пасьянсе Украина? А нигде пока. В ближайшее время всем будет некогда думать о нас. А затем Украина окажется там, куда сама себя поставит, где укрепится и окопается. В конце концов, нам не привыкать. Мы, в отличие от шведов, британцев или французов, до сих пор сидим в ХХ веке. Воюем старыми методами со старыми врагами, болеем старыми идеологиями. Начиная с 1991 года, балансируем между центрами мировой силы в лучших традициях Меттерниха. И получается, пока мы шли в Европу, она решила двинуться нам на встречу.