Парадокс с процентами. Почему снижение ставки НБУ не приведет к росту экономики

С начала года Нацбанк Украины снижал учетную ставку четыре раза: в последний раз это произошло 29 июля, когда ставка снизилась до 15,5% (в начале года она составляла 22%). Такая политика НБУ породила дискуссию: может ли уменьшение ставки Нацбанка активизировать кредитование и тем самым способствовать экономическому росту. Однако связь между уровнем процентных ставок и кредитованием, с одной стороны, и ростом экономики, с другой, намного сложнее, чем принято считать. И ни снижение ставок по кредитам, ни активизация кредитования не гарантируют роста экономики.

Во-первых, надо понимать, что ставки влияют на потоки денежных средств между кредиторами и заемщиками — любое изменение процентных ставок приводит к изменению потоков. И не только снижение способно дать позитивный импульс экономике: возможен вариант, когда при повышении ставок потоки кредитов перераспределяются в пользу более эффективных или более быстрорастущих компаний. Это может привести к подъему промышленного и сельскохозяйственного производства.

Во-вторых, рентабельность проектов компаний в гораздо большей степени зависит от спроса на производимую или реализуемую ими продукцию, чем от уровня ставок. В-третьих, большинство выданных кредитов в реальном секторе экономики являются займами с фиксированной процентной ставкой, поэтому снижение ставки НБУ на стоимость этих кредитов, как правило, не повлияет.

Таким образом, процентная ставка — специфический инструмент макроэкономического регулирования с неоднозначной и не всегда предсказуемой эффективностью. И с немалым количеством побочных эффектов, предвидеть последствия которых сложно. Поэтому ожидания роста экономики Украины, базирующиеся лишь на снижении ставки НБУ, как минимум недостаточно обоснованы.

Часто приходится слышать, что основная причина неконкурентоспособности украинских товаров — высокие, по сравнению с другими странами, ставки по кредитам. Но ведь процессы, приводящие к производству конкурентоспособной продукции и к экономическому росту, запускаются технологиями, а не финансово-кредитной политикой. Неграмотная кредитно-финансовая политика может уничтожить здоровую промышленность, но грамотная банковская политика не является причиной развитости страны в технологическом и экономическом отношениях. Основой успеха, как известно из истории экономики, было изобретение и использование швейной машины, парового плуга, электричества, карбюратора — а не развитая банковская система или низкие процентные ставки.

Например, причинами британской промышленной революции были низкие цены на уголь и высокий уровень зарплат, по сравнению с континентом. Эти два фактора, а также развитость в Британии часовой промышленности позволили успешно экспериментировать с инновациями в плане использования паровых машин. Неразумная кредитно-финансовая политика в тот момент могла погубить этот процесс, но качественная кредитно-финансовая политика никак не могла его запустить. Почему же часть экспертного сообщества полагает, что грамотная политика украинского Нацбанка способна качественно улучшить состояние отечественной экономики?

Тем, кто считает, что снижение ставки НБУ обязательно приведет к экономическому росту в Украине, взаимосвязь между монетарной политикой и реальной экономикой видится линейно. Но это лишь кажется, что игра ведется по правилам НБУ — в действительности монетарная политика является добровольной "кооперативной игрой" частного сектора экономики с Центробанком. Если такая игра перестает устраивать реальную экономику, она ее прекращает, что и произошло в Украине. У НБУ нет рычагов для того, чтобы заставить экономические субъекты участвовать в игре — он может лишь надеяться, что экономика отреагирует на снижение ставок ростом деловой активности. Однако реальная экономика далеко не всегда оправдывает такие надежды — доказано Японией (последние 25 лет), США (2007–2011 годы) и Евросоюзом (последние пять-шесть лет). Почему же считается, что в Украине будет иначе?

Нередко приходится слышать, мол, если Нацбанк запустит так называемую "продуктивную эмиссию", направив ее в реальный сектор экономики, ВВП Украины пойдет в рост. Но я бы предостерег от подобных выводов. Когда "реформаторы" и члены экспертных клубов по экономическому росту говорят о пользе продуктивной эмиссии, хочется им напомнить, что экономика — не автомобиль, и для ускорения ее роста на акселератор не надавишь. Прежние драйверы роста экономики Украины — бурный инфраструктурный рост КНР и некоторых других стран, вследствие чего был высокий спрос на продукцию украинского ГМК, а также эффект низких процентных ставок основных Центробанков мира — исчерпали себя. А если у экономики нет внутренних мотивов к развитию, то постановка таких задач, как ускоренный рост, импортозамещение, наращивание экспорта в лучшем случае может дать небольшой временный эффект. При этом "принудительные меры" несут в себе эффект допинга — экономический организм выгорает от них.

Под мотивами для внутреннего развития я подразумеваю, например, в случае с Великобританией, Бельгией или Нидерландами, склонность к технологическим инновациям. Или, если говорить о Франции или Италии — технологическую креативность. Необходимо всерьез задуматься о том, что может быть внутренним мотивом для возобновления экономического роста в Украине, а не апеллировать к высокой стоимости кредита или слепо обожествлять "продуктивную эмиссию".

Рост кредитования экономики, как и поступление инвестиций, сдерживается в Украине не столько высокими процентными ставками, сколько дефицитом перспективных получателей кредитных и инвестиционных средств. И украинским компаниям придется учиться замещать кредиты и инвестиции инновациями, как это делали, например, в послевоенной Италии, а также внедрением новых подходов в организации бизнеса. Именно замена кредитов и инвестиций инновациями и современными методами научного проектирования в производстве — шанс на сохранение Украины на экономической карте мира. Впрочем, возможно, и на политической карте мира.